глава первая

Изящные движения кисти, преследуемые яркой линией кровавой краски, пересекли теплые мягкие тона холста. Вверх, потом вновь опускаясь и исполняя ловкий маневр своего художественного танца, кисть ложится на грубую поверхность деревянного стола, испачканного множеством ярких красок.

Теплый ветер ласково коснулся потертых колокольчиков, висевших у края занавесок, отчего те резво зазвенели и начали свою утреннюю песню. Очнувшись от своих глубоких мыслей, я повернула голову в сторону открытого окна и ненароком улыбнулась началу нового дня. Легкие наполнились свежим воздухом, по телу побежали мурашки и предчувствие чего-то необычного, интригующего зажгло меня изнутри. Этот странный сон, воспоминания вновь посетили меня.

Отложив в сторону все предметы искусства, я схватила со стула свою потрепанную серую сумку и закинула её на плечо, в спешке оборачиваясь к законченному портрету незнакомца, что красовался на моем мольберте. Дело это было для меня не новое – мою голову часто посещали необычные идеи в последнее время. Руки двигались на автомате, и я просто рисовала лица незнакомых мне людей. Странным было и то, что после долгой, кропотливой работы меня охватывало неописуемое желание перечеркнуть все портреты кроваво-красной полосой, и с каждым разом это желание росло все сильнее. Возможно, это была моя тяга вырваться наружу, что преследовала меня и душила изнутри уже многие годы.

Поворачивая дверную ручку, я ненароком взглянула в угол своей маленькой студии, где стоял огромный холст, покрытый темными холодными тонами. Посреди дымчатого фона сияли яркие янтарные глаза с отражением огненной искорки. Такие знакомые, необыкновенные глаза, что снились мне зачастую холодными ночами, притягивая к себе все сильнее, гипнотизируя и заставляя утопать в вечном пламени этих очей.

Это был мой единственный неоконченный портрет, я перерисовывала его множество раз, но так и не могла добиться желанных результатов – человек на портрете был мне незнаком, но его глаза я четко себе представляла, будто уже видела их когда-то. Вдохновение то посещало меня, то вновь удалялось на неопределенное время, и незаконченный потрет, а точнее его наброски так и оставались пылиться в углу этой комнаты.

Захватив с тумбочки у входа свои ключи, я недовольно покачала головой, увидев на обеденном столе гору немытой посуды и обертки от сладкого. Как и всегда, моя дорогая матушка не потрудилась и пальцем двинуть, чтобы хоть немного прибраться. Её рассеянность, легкомыслие и чрезмерная веселость порой не перестают меня удивлять. Казалось бы, я должна была привыкнуть к такому отношению моей матери к жизни, однако за двадцать шесть лет она не раз преподносила мне сюрпризы, которые порой доводили мое внутреннее «я» до истерики и психоза.

Моя мать была по характеру очень дружелюбным, открытым и порой слишком позитивным человеком. Возможно, многие подумают, что эти качества очень негативно складывались на ее отношениях с людьми, однако все её любили до безумия, в том числе и мой отец. Моя мать любила лишний раз позаигрывать с молодыми людьми, показать себя во всей красе в свои сорок три года, но несмотря на такое игривое поведение, она всю жизнь любила только отца и всегда была ему верна… даже после его смерти. Оставшись с ней вдвоем, я приняла на себя основные дела по дому и финансам нашей семьи, так как ей я не могла доверить и пенни без страха, что она все потратит. К сожалению, мы не могли позволить себе большие растраты, так как после смерти отца его фирма обанкротилась, и мы остались в огромных долгах. Даже продажа нашего имущества, дорогой машины и большинства акций фирмы не помогли нам. Все, что у нас осталось, это наш маленький домик.

Однако, я готова была отдать должное своей матери за вечный позитив и веру в себя и меня. Только чтобы обеспечить мое обучение в университете, она открыла маленькое кафе в центре Лондона на оставшиеся сбережения и успешно держала его под контролем и ежедневно радовала постоянных посетителей.

Входная дверь моего дома захлопнулась, и я ловко уселась на сиденье своего старенького синего велосипеда с корзинкой цветов, которые я ежедневно приводила в порядок. Вдохнув побольше утреннего воздуха в легкие, я нажала на педаль и мой престижный транспорт двинулся с места.

Мое имя Софи Анжела Мортис. Я проживаю в центре Лондона и работаю в маленьком уютном кафе своей матери. Я не отличаюсь особыми чертами, и пройдя мимо вы, возможно, даже не заметите меня. Каждый является героем своей книги, подвержен испытаниям своей судьбы и преодолевает трудности. Но это… это моя история. Это история о том, как моя жизнь перевернулась в один миг и о том, как судьба бросила на мои плечи груз, который был мне не под силу.

⚝

Возможно, со мной не каждый согласится, но я всегда считала Лондон одним из самых великолепных городов мира. И дело было не в том, что этот город являлся мне родным и столицей Англии, полностью пропитанной историей. Для меня Лондон – это разнообразие культур, центр активной жизни и отдельный мир, переполненный такой яркой атмосферой. Здесь любой мог найти уют. Интроверт впитает в себя уютные, маленькие улочки, оживленные яркими цветами и красочными домами, зелеными лужайками и скрытыми местечками для уединения. Экстраверт же сможет насладиться занятыми главными улицами, множеством народу, пабами и ресторанами на любой вкус и частой сменой архитектурных черт города.

Я любила ежедневные поездки на велосипеде по городу с утра. Легкий туман, окутывающий его, словно пуховое одеяло, смешивался с первыми лучами солнца. Лондон все еще спал, и лишь иногда я могла повстречать сонных работников магазинчиков или уставших водителей грузовиков, доставляющих ароматные булочки. Запах свежезаваренного кофе наполнял воздух и мое тело все сильнее взбадривалось, когда я проезжала мимо очередного кафе.

Я жила на улице Сэнт Мэри, в одном из небольших домиков с синей дверью. Наш дом был старым, потрепанным, но все же для меня он был дорог. Это была моя обитель, где все наши воспоминания с отцом хранились, как в дорогой сердцу шкатулке.

Я помню, как папа впервые привел меня в мою маленькую студию, мягко улыбаясь и рассказывая, какие потрясающие достижения ждут меня в этой уютной комнатке. Он искренне верил, что я добьюсь успехов и стану выдающимся художником. Мое рвение с тех пор утихло, и вдохновение посещало меня все реже. А если я и бралась за кисть, то рисовала лишь портреты незнакомых мне людей, перечеркивая их все под конец. Со смерти отца прошло пятнадцать лет, но я все еще порой слышала его голос в своем сознании, убаюкивающий меня и приносящий тепло в сердце.

Проезжая мимо Лондонского стадиона и поворачивая к парку Виктория, я мимолетно взглянула в окно проезжающего мимо двухэтажного красного автобуса, в котором отражались мои растрепанные каштановые волосы, еле касающиеся плеч и покрасневшие щеки с веснушками. Моя белоснежная блузка развивалась на ветру, а потертые черные джинсы доживали свои последние моменты жизни, начиная расходиться по швам у краев. Улыбнувшись своему отражению и устранив взгляд своих синих глаз обратно на дорогу, я свернула к городскому каналу и устремилась к Сити Роуд.

Подъезжая к центру спустя почти сорок минут моей поездки, я приметила яркую вывеску кафе моей матери, где над тонкими колоннами, объятыми вьюном, черным по белому было написано «Астарта». Всегда считала название странным для кафе, но моя матушка оправдывала его тем, что это лучшее название для её рабочего места. Астарта, по многим историям мифологии и религии была демоном похоти, наслаждения, материнства и плодородия. А по мнению моей родительницы нет ничего более близкого к этим чертам, чем сладкие тортики, пирожные и свежезаваренный кофе от руки лучшей мамы в мире…

Проехав в переулок и оставив свой велосипед на заднем дворике кафе, я открыла дверь и прошла в пустое помещение, распахнув окна и впуская свежий утренний воздух внутрь. Кофеварка весело зашумела, и духовка загудела в предвкушении напечь свежих булочек.