«Надо поинтересоваться у Салли еще раз, как именно его выбрали… Да. Бухнуть с ним! А после требовать, чтобы он воспроизвел точное число семян Древа Души, окруживших его, и непременно указал каждую точку на теле, которой они коснулись! Господи! Чем я занимаюсь?!»

Главным вопросом относительно морпеха стоял выбор: как именно ответить на стремление Салли к сотрудничеству — игнорировать или согласиться.

«С чьей бы подачи не действовал Джейк, он сейчас ЕДИНСТВЕННЫЙ, у кого есть шанс наладить отношения с На’ви. Но, в связи с чрезвычайной нехваткой знаний и клеток в головном мозге, один он справиться не в состоянии. Великое достижение в том, что он это понимает, и, хотелось бы верить, что сам, обратился за помощью. КАК помогать — буду решать я. И пусть Селфридж с Куоритчем хоть обделаются от злости, а своего я добьюсь».

Последний стакан был выпит чисто из жадности и нежелания выливать спиртное в раковину.

***

— Вы пришли сюда с посланцем Эйвы, — мерно вышагивал перед четыремя Таунрэ’сьюланг Эйтукан. — Почему же отказываетесь и дальше следовать за Говорящей с Землей? — На’ви другого Клана явились с неожиданным предложением к предводителю Оматикайя: перейти в его подчинение.

— Знание, которое она открыла нам — непосильный груз, — Хукато говорил с Оло’эйктаном от лица остальных. — Мы не можем идти за ней. Но ослушаться Матери и покинуть вас не имеем права. Нельзя позволить чужакам лишать нас наших домов.

— Тогда вам стоит знать, что и мы вместе с Небесными Людьми помогали Лин, — вмешалась Мо’ат, находившаяся позади супруга.

— Это так, — подтвердил Эйтукан, не таясь от гостей. — Готовы ли вы помогать, зная это?

Уэу прошипела себе под нос что-то нелицеприятное. Но поскольку главной в группе была не она, Оло’эйктан не уделял ее реакции особого внимания.

Хукато вздохнул, смиряясь.

— Я понимаю, что Сноходец —неприкосновенен, — склонил он голову, не разрывая пути между своими глазами и глазами Эйтукана. — Но если чужаки сами ступят на вашу землю, вы погоните их прочь? Искорените болезнь, поразившую наши земли? — проводник выставил чуть вперед сжатый кулак.

— Да, — вонзил конец лука в почву Оло’эйктан.

— Тогда мы последуем за Оло’эйктаном Оматикайя, — Хукато подобно нантангу пригнулся, признавая главенство за новым предводителем. Примеру проводника последовали и остальные. — Смею просить лишь об одном. Не сводить нас с Лин.

— Мы дадим Говорящей с Землей знать. Она имеет право. Но вы будете подчиняться не ей.

Возражений не последовало.

— Да будет, так! — окончил своим словом разговор Эйтукан.

Мо’ат не проронила ни звука. Ее лицо явственно отражало неодобрение.

И не только Цахик не понравился подобный расклад: Тсу’тей забрал вещь, отданную Мо’ат на хранение, молча получил в свое распоряжение одного из Таунрэ’сьюланг, Фтуэ’эконга, и поторопился покинуть Оло’эйктана.

Дополнительный хвост охотнику сейчас не требовался, потому нового члена своего отряда он тут же отпустил. К тому же воин собирался навестить кое-кого. И столь опасное сопровождение ему точно не было нужно.

«Их боль я могу понять. Но Лин не виновата».

Тсу’тей рассмеялся. Грейс Огустин говорила то же самое, когда он смотрел, как Лин умирала.

«А если бы Мо’ат не остановила меня, я совершил бы еще большую ошибку».

Надо было поддержать Лин. Зачем? Да потому что от нее отвернулись те, кому она доверяла свою спину. Жалость? Тсу’тей не жалел Лин. Он уважал ее и искренне не считал, что за все старания последней она заслужила предательство. По-другому воин назвать произошедшее не мог.

Он был уверен, что Лин не примет даже малейшей помощи. На такой случай у него была видимая причина для встречи: Нейтири на днях попросила нареченного отдать Лин новую снокфьян. Кажется, чужаки называли такой предмет вешалкой.

«Незачем носить все в сумке — места на Дереве-Доме хватает».

Свою первую снокфьян Лин получила от Мо’ат. После расставания некоторые вещи Лин хранились у Цахик. Увы, время их не пощадило.

Эту снокфьян Нейтири и Тсу’тей изготавливали вдвоем. Одной Эйве известно, каких усилий им это стоило. И преподнести подарок На’ви собирались так же — вместе. Но их, как нарочно, разделяли обязанности. Снокфьян оставила у Цахик именно Нейтири: она не смогла дождаться освобождения Тсу’тея от неожиданных переговоров с Таунрэ’сьюланг и упорхнула учить Жейка’сулли.

Итогом совместных усилий На’ви являлась вещь по своему красивая, но лишенная обилия украшений. Сверху располагалось полотно, изображавшее красно-оранжевую голову ангцика, о коем поведала Лин после Унилтарон, на темно-желтом фоне. Оно крепилось краями к обмотанной затемненной кожей йерика деревянной основе из гибкой ветви. Между полотном и деревом были горизонтально натянуты два кожаных же ремешка, окрашенных черным. Кроме того, к основе крепилось несколько крюков тсаулапъа, покрытых красной краской, и провисавших шнуров, сплетенных из волокон листа таутрал.

Лин нашлась в пещере под Деревом-Домом. Она разглядывала что-то, покоившееся на ладонях, но стоило Тсу’тею приблизиться, спрятала маленький предмет в ножны на груди.

— Вижу тебя. Разве Цахик не разрешила тебе выходить? — охотник бы начал с совсем других слов, однако сообщать Лин о судьбе ее воинов, Тсу’тею запрещалось. Оло’эйктан пожелал самостоятельно рассказать ей обо всем.

Бейфонг не ждала гостей: Тсулфэту пропадал в лесу в компании Лауну и Хийика. Что ни говори, а опыт в магии земли можно было нарабатывать долгие годы. Вот Лин и выпроводила подчиненных тренироваться, а старика оставила в качестве подстраховки. Впрочем, он и сам не переставал учиться.

За’о не появлялся после странного ночного разговора. С остальными маг земли не общалась. Видела, здоровалась, получала ответное приветствие, и на том любая встреча оканчивалась.

Почему же Бейфонг коротала день там, где ее, по словам Цахик, быть не должно? Как обычно, думала о прошлом, оставленном в другом мире, и заодно пряталась от За’о.

«Не бункер, но после того, как больных здесь не осталось, вряд ли Мо’ат его сюда пустит. Правда, и меня тоже будет донимать».

Тсу’тею, как будущему Оло’эйктану, позволялось чуть больше, чем другим. Он имел право входить в неожиданное убежище Бейфонг.

— Я пришел отдать тебе снокфьян. Она от Нейтири и меня, — не дождавшись ответа, выставил перед собой вещь воин.

«Новая вешалка? Да. Старая, скорее всего, не дождалась меня».

По обычаям Оматикайя Лин не могла сделать себе данное приспособление. Его можно было только получить в дар от друга или члена семьи. За кого Нейтири, Тсу’тей и Мо’ат держали мага земли, последней было неизвестно.

— Спасибо, — она дежурно приняла подарок.

«Ангцик? Хм. Запомнили».

Бейфонг провела подушечками по полотну, покатала между пальцами шнуры, проверила прочность прикрепления крюков.

Охотник выдохнул. Он был готов всеми возможными способами убеждать Лин, но его старания не понадобились. Другому на месте Тсу’тея стоило радоваться, воин же — насторожился.

«Совсем плохо?»

— Но не думай, что я забыла о твоем поступке, — ткнула перстом в сторону охотника Бейфонг.

«Слава Эйве. Звать Цахик незачем».

Однако покидать Лин Тсу’тей не торопился. У него было еще одно важное дело.

«За’о».

Воин посчитал, что его подсказка будет не лишней. Если он ошибся в соплеменнике отца — пусть. Если же нет — Лин будет готова.

Присев на корточки напротив собеседницы, Тсу’тей снова заговорил:

— Хочу предупредить. О Леза’оуэ.

— О том, что он меня к себе в Клан зовет? — ощерилась Лин, отложив снокфьян в сторону.

«Причем весьма настойчиво».

— Уже знаешь? — насторожился охотник.

«Опоздал».

— Разбудил посреди ночи, известил, отказ не принял, — выдала максимально короткую версию маг земли.

— Он давал что-нибудь? Дарил? — прояснял для себя ситуацию воин.

— Летную маску, — Бейфонг похлопала по сумке, лежавшей рядом.