В наступившей для всех тишине Тсу’тей первым проследовал на злополучное для чужаков место.

Как и ожидалось: пустое основание цветка, семена, застрявшие в коре ближайших деревьев, найденный по дороге сюда труп съяксьюка, не успевшего сбежать. Пыль едва осела, когда отряд достиг нужного участка. От тех, кого схватил пксивл, остались лишь ошметки. Выжить не повезло паре-тройке людей. Именно не повезло. Они были ранены. Слишком серьезно, чтобы уйти самостоятельно. Их сил хватало лишь на проклятия, да на несдерживаемые стоны от боли.

«Нежильцы».

Тсу’тей пустил стрелу в грудь ближе лежавшего чужака, избавив его от страданий. Милосердие к остальным проявили другие воины.

Некстати вспомнилась история с лекарством для Небесных Людей. Немногим удавалось выжить при встрече со съептутэ. Если только растение было молодым. Тогда — возможность имелась. К старым даже На’ви лишний раз не подходили. Смерть была мучительной. О Небесных Людях и говорить было нечего.

Охотник не раз видел, как чаша, хлюпнув, закрывалась после поглощения какого-нибудь воина-чужака. И ни один На’ви не стал бы мешать. Если лес взял его жизнь, значит взял. Значит, этот демон переступил черту.

«Лин ждала бы та же участь».

Эйва сама направила стопы охотника. Он отнимал добычу палулукана. До НЕВОЗМОЖНОГО глупый поступок! Безмерно. Но игнорировать знаки от Матери На’ви не мог.

Да, он не собирался спасать Лин, когда она перестала дышать. Но здесь его некому было упрекнуть. Не его клинок вспорол ей горло. Не его стрела пронзила сердце. Угрозы извне не было. Остальное — не его дело. Но появилась эта неугомонная женщина! И На’ви был вынужден помогать.

Сейчас судьба Лин от него более не зависела. Чему он был искренне рад. Как и тому, что она покинула Оматикайя.

Но Лин — это Лин. Жейку’сулли Тсу’тей помогать не собирался.

***

«Неуважение. Неуважение?! Да что с вами не так?!»

Над Пандорой сгустились сумерки. А значит, нужно было готовить место для ночлега. Бродить по ночам — плохая идея. Даже для мага земли. Хищники, вступавшие в свои права, были весьма настойчивы. И если кто-то из них изворачивался, передвигаясь по деревьям, то другие просто давили массой и скоростью.

Лин заступила на дежурство первой. Это то немногое, в чем ей уступили. И, хвала Духам, не все были в курсе попытки побега.

Они не видели СЦЕНЫ. О да. Хукато постарался на славу! Он стойко перенес все, что накопилось в голове Бейфонг. И обвинения в том, что он вообще привел мага земли к своим, и вопросы на тему, а не хотел ли он таким изощренным образом избавиться от «безумцев», и многое другое. Даже уговорил остальных не распространяться о произошедшем.

Бейфонг в очередной раз заметила эту опасную черту На’ви. Они никогда открыто не врали. Они не договаривали.

Это было словно насмешкой Эйвы над способностями мага земли! И неимоверно бесило!

Ничуть не меньше раздражали рассуждения Хукато, который на пальцах объяснил, ПОЧЕМУ Лин ДОЛЖНА взять с собой нескольких людей. Он же поучаствовал в выборе. Ибо Бейфонг хотела причинять как можно меньше неудобств. Но если уровень способностей она могла оценить сама, то выносливость как психологическую, так и физическую благоразумно оставила Хукато. Не прогадала. Пусть даже не сходилась с проводником во мнениях относительно возраста некоторых. Уж слишком молоды были. Но Хукато знал их куда как дольше. И сам вызвался идти с Лин. Сколько Бейфонг не убеждала его остаться с женой, ничего не помогало. Хона, как ни странно, поддержала своего мужа. По крайней мере, вслух. Получалось, что он и За’о были единственным немагами в отряде.

«Честь! Предназначение! Плюнуть и растереть! Скольких это самое предназначение прожевало на моих глазах?! А эти все туда же! Они же ведь не настолько наивны! Они ЗНАЮТ. И все равно идут».

Бейфонг продолжала вслушиваться в темноту, окружавшую лагерь. И думала, как много проблем создают прихоти Эйвы.

Официально — Лин являлась предводителем похода. На деле — она больше полагалась на мнение Хукато или За’о. Увы, в пеших переходах по здешней территории она разбиралась плохо. Единственное, что могла предложить, так это свое «зрение». Но в конечном итоге решение оставалось именно за Бейфонг.

Для нее, все еще не смирившейся со всей ситуацией в целом, это было сродни издевательству.

«Особенные развлечения Пандоры: вы можете выбрать, КАКИМ путем убить своих подчиненных!»

Спустя несколько часов Лин сменили. Не особо задумываясь, она уснула на чужом спальнике. Ну как на чужом? Они не были подписаны. А лезть наверх, чтобы достать свой, рискуя грохнуться или уронить на чью-то многострадальную голову вещи, не было никакого желания. К тому же хозяйка освободившегося места только что лично разрешила Бейфонг воспользоваться им. Не то чтобы На’ви не имели понятия о личных вещах, те же шатры у Таунрэ’сьюланг или семейные гамаки у Оматикайя предназначались определенным лицам. Но вот в отношении циновок и одиночных гамаков такой тенденции не наблюдалось. Что весьма озадачивало.

Лин с какой-то ноткой грусти вспоминала то время, когда ей подобное казалось диким.

***

Найденный так близко от деревни ленай’га — плохой знак. Очень плохой знак.

— Что-то случилось на границах! — озвучил общие опасения Ралу, ткнув копьем красную треугольную «голову» с хитиновыми, напоминавшими рожки крыльями по бокам. Конечно, это была не только голова, а отделившийся от материнского организм. Еще молодой. Но теперь его ядовитый дротик на морде принадлежал воину, лишившему зверя жизни.

Однако проблема на том не исчерпывалась. Прежде всего, где-то еще бродило «тело». Ни много ни мало ростом со взрослого На’ви. С длинной гибкой шеей, похожей на капюшон, двумя парами мощных ног и еще одной парой, в которой каждая конечность снабжалась цепким когтем. Ситуация усугублялась тем, что голове дали визжать сравнительно долго, дабы выманить тело, а оно, по неясным причинам, не появилось до сих пор.

Всем было известно, что если слышишь рядом «голову», нужно первым делом попытаться ее отыскать. Почему не бежать? А как узнать, откуда она прилетела? И никто не поручился бы, что при попытке к бегству На’ви не столкнется нос к носу с «телом»! Разумеется, не факт, что тело не обнаруживалось уже рядом с головой. Однако в таком случае хищник, при соблюдении На’ви определенных границ, не нападал, продолжая живиться уже пойманной добычей. Можно было также попытаться обойти врага поверху, что работало в зависимости от окружения: на толстую ветвь ленай’га легко забирался, а вот если опора была не столь прочной и проламывалась под зверем, не выдерживая его веса — то да, шанс был. По большей части материнский организм являлся не такой уж серьезной проблемой, если удавалось исключить прямое столкновение. Полное отсутствие зрения и слабый нюх играли с хищником злую шутку. Но это вовсе не означало, что «тело» не ориентировалось в пространстве и не было боеспособно или опасно. Попасть под ноги материнского организма, несущегося на зов брошенной части тела — судьба незавидная.

Вместе с головой этот хищник становился по-настоящему смертоносным. Его запах и вызывал опасения у других плотоядных обитателей. Чем пользовались На’ви для отпугивания нантангов, собирая сок растения, маскировавшегося под таким же запахом.

При столкновении с самим зверем многие воины предпочитали лишить животное возможности «воссоединиться», вместо того, чтобы наугад бросаться в бегство, рискуя встретиться с ядовитой летающей головой позднее. Ибо бегал ленай’га довольно быстро и подкрадывался бесшумно. Не стоило провоцировать атаку. Имея в руках голову и оставив прибежавшее тело подстреленным, можно было точно утверждать, что злой и голодный хищник не идет по следам На’ви, предварительно вытащив, к примеру, из дерева живой снаряд, застрявший там в результате промаха.

«Они не подходят так близко! Что-то заставило их уйти со своей территории. Но прогнать их — такое не под силу никому. Даже Таутутэ. Каждого отдельно искать долго. Убить сложно. Много жертв. Значит, пища! И все же… Небесные Люди или нет?»