«Не удивительно, что соболезнования выражались в обе стороны».

Лин почувствовала, что что-то не так. Не в смысле угрозы, но в плане восприятия. Подобно рыбе си ту, дразнившей случайных прохожих своим выпрыгиванием из воды, какая-то мысль хлестнула «хвостом» по краю сознания. И тут же скрылась.

***

Обстановка в деревне, пришедшаяся к их возвращению, вызвала у Бейфонг волну недоумения.

«Они к празднику готовятся? Или я чего-то опять не понимаю?!»

Душевное состояние Лин отразилось на ее лице. И потому Цахик занялся пояснением происходившего: Таунрэ’сьюланг считали нужным «проводить» душу зверя к Эйве. Сопровождалось это действо ритуальными песнями, и тому подобным. За тем же нужна была и кровь с пластиной.

«И вещдок, и часть обряда. Умно».

Лин не собиралась принимать участие в мероприятии. Но, видимо, ее забыли спросить. Да и не поддержать спешно вернувшегося домой Хукато было бы неправильно. Все же он первый, кого Бейфонг встретила в Тъа’тсонг.

К тому же спать, когда вся деревня на ушах стоит, все равно было бы невозможно.

Поначалу Хона, также возвратившаяся в деревню, хотела взять Бейфонг в качестве помощника, однако, к своему удивлению, Лин пожелала остаться рядом с Цахик. Последний был не особо против.

Хвала Духам, от мага земли больше чем «принеси-подай-встань там и не мешай» не требовалось.

Лин все больше склонялась к тому, что истерика, случившаяся с Тинин’ро после «жатвы» была редким исключением, а не правилом.

«Тем лучше, что я не позволила подобному стать новой вредной привычкой. Хотя в следующий раз торопиться не стоит. Смотреть и слушать. Не забывай!»

Было что посмотреть и послушать сегодняшним вечером: Бейфонг не сталкивалась с похоронами у Оматикайя.

«Видимо, повезло».

Она не знала, чего ожидать. На’ви все делали как-то… по своему… И снова удивили Бейфонг.

В поселении стремительно возрастало количество фонарей, обладавших холодным зеленым светом, что уже было нетипично: как правило, цвета были более теплыми, да и осветительных приборов был минимум.

Помимо того, створки большинства шатров были задернуты, а поддерживавшие их шнуры были связаны. И можно было не сомневаться в том, что самостоятельно узел не распустится, ибо на концах одного шнура красовалась выструганная из древесины неизвестного Бейфонг дерева фигурка нантанга, а второй конец был оснащен запертым в смолу отрезком лепестка тъумпаула. Не то чтобы Лин вдруг стала специалистом по местной флоре — ей Хона объяснила. Не забыла рассказать и о смысле. Однако он и так был ясен. Гигантские цветы и змееволки: именно два этих фактора позволили Клану существовать и процветать в столь небезопасных условиях.

Но союз казался не столько вынужденным, сколько естественным. И теперь все пребывавшие в деревне члены Таунрэ’сьюланг окружили платформу с алтарем, на которой находились Цахик, Оло’эйктан и Хукато. Несмотря на то, что наблюдать с земли сейчас возможным не представлялось, места хватило всем. Соседние платформы и корни были заняты по большей части нантангами. Ветви повыше облюбовали На’ви. Встречались и шестиногие, не желавшие надолго отдаляться от хозяев. Те и другие остались где-то на фъя’озонг. На безопасных тропах расположились и дети.

Бейфонг предпочла остаться среди последних. Поразительно, но даже самые юные На’ви притихли. Они, затаив дыхание, ждали начала процесса.

***

Лин предполагала наличие какой-никакой речи.

«Все-таки член семьи».

Однако На’ви были другого мнения.

Тишина окутала деревню. Затем Хукато по отмашке Сей’лана встал. Подошел закрепленному над платформой барабану и изо-всех сил ударил по нему, затянув неизвестный Лин мотив.

На голос проводника откликнулась Хона, находившаяся на одной из самых высоких ветвей. Она, подобно своему супругу, заставила музыкальный инструмент явить свой голос.

Третьими стали Тинин’ро и Сей’лан. И так постепенно подключались новые участники, пока их голоса и удары не слились в какую-то экзотическую вариацию.

Примечательно, что нантанги опять не остались в стороне. «Связанные» со своими хозяевами они «отыгрывали» собственную партию, то и дело подвывая.

Поначалу Бейфонг думала, что смысловой нагрузки композиция не несет. Однако по мере продолжения последней женщина начинала различать отдельные слова. Помогла ей в этом невольно Мипьи.

Девушка находилась рядом. И если прислушаться, то вполне можно было попробовать понять о чем же пели На’ви. Хотя пением это называлось с натяжкой.

— Эйва, Великая Мать. Ты приносишь каждого из своих щенков в этот мир.

«Интересно. Выходит, что они считают ее неким Духом-прародителем нантангов?»

Бейфонг не задумывалась о подобном раньше. Но с другой стороны… почему нет? Свои мифы. Верования и легенды могли различаться у Кланов. Если подумать, то в этом была логика. Ведь у народов родного Лин мира были свои священные звери, к примеру. Свои праздники. Обычаи. Традиции.

— Он показал себя. Защищал. Кормил. Растил других.

Тинин’ро подхватил виденный магом земли ранее сосуд и кусок пластины, принадлежавший Ильве. Вместе с Хукато шаман и Нгай спустились на землю. Босиком. Без малейшей защиты. На платформе остались лишь продолживший барабанить Оло’эйктан и Фэпа.

— Мы благодарим, Эйва. За такого сильного, бесстрашного и доброго брата. И возвращаем его тело.

Цахик вылил кровь в перевернутую пластину и, подойдя к выбранному тъумпайулу, поставил ее на землю перед цветком.

— Мы возвращаем его душу!

Хукато срезал висевший на его груди клык, вероятно, принадлежавший Ильве, и положил внутрь пластины.

— Пусть его ноги окажутся достаточно сильными, а нюх, глаза и слух достаточно острыми, чтобы отыскать дорогу домой! Пусть цветы тъумпайула укажут ему верный путь. К тебе, Эйва!

Последний удар Сей’лана будто бы подвел черту: цветок, у подножия которого стояла импровизированная чаша, изверг кислоту. Несколько секунд и ни от пластины, ни от когтя, ни тем более от крови не осталось и следа. Лишь шипение и пузыри на том самом месте давали понять, что все эти вещи когда-то существовали. Однако и эти свидетельства вскоре исчезли.

Все На’ви и нантанги, как один завыли, задрав головы вверх.

Бейфонг показалось, что нечто вроде дыма протянулось от места, в котором растворились «останки». Но вряд ли дым мог столь стремительно рваться от земли. И еще меньше шансов на то, что он имел очертания змееволка, запрыгавшего по ветвям и собиравшегося умчаться в глубины леса.

«Испарения не безобидны?»

Лин зажмурилась и потерла веки. Когда она вновь открыла глаза, видение исчезло.

***

— Хорошее время, — проронила Мипьи, когда все кончилось.

— Для чего? — на автомате поинтересовалась маг земли.

— Время обновления, время размножения, — девушка случайно озвучила свою мысль. Она и не задумывалась о том, что Лин ничего не знала. Мипьи раньше не встречала чужаков, подобных этой странной женщине. Хотя и слышала о Клане, из которого явилась Бейфонг. — Говорят, что те, кто рождаются или уходят в это время, отмечены особой любовью Эйвы.

— Что это означает?

«Мип’крр. Время обновления. Новое время. Это лишь одно из названий. Но и остальные не лучше».

— Они обязательно найдут дорогу. А может, однажды вновь вернуться к нам, дабы нести волю Эйвы и оберегать Клан, — улыбнулась На’ви. И, не ожидая следующего вопроса от Бейфонг, рванула с места.

Мипьи. Она производила впечатление пугливой и несколько легкомысленной особы. Лин вообще удивлялась столь неподходящему выбору Эйвы. Но сейчас… То самое чувство, которое посетило мага земли ранее, вернулось. И снова ускользнуло прежде, чем полностью оформилось в мысль.

«Почти. Почти…»

Комментарий к Глава семнадцатая

23.09.2021. Была проведена редакция некоторых моментов.

========== Глава восемнадцатая ==========

Комментарий к Глава восемнадцатая