Пробуждение было… не то, чтобы неприятным. Терпимым. Раны почти не болели, но слабость в теле ужасная. Неподалеку на пеньке сидел маг и… шипел? Нет, разговаривал со змеей. Опасности мужчина не представлял, по крайней мере, для единорога. Волшебные лошади чувствуют такое. Кажется, именно этот маг уничтожил адских нунд и спас единорога. А еще обработал его раны. Значит, он друг. Наверное. Единорог попытался подняться, но ноги плохо слушались. Зато это привлекло внимание мужчины, и он, попрощавшись со змеей, приблизился к своему невольному пациенту. Единорог не стал возражать, даже был благодарен за помощь. Он чувствовал, что мага не интересуют ни волоски, ни рог, ни кровь единорога. Мужчина действительно хотел помочь.

- Ну, вот, скоро сможешь снова бегать, – удовлетворенно кивнул маг, закончив осмотр. – Яд я вывел, раны подлечил. Я знаю, что ты понимаешь меня, и чувствуешь истинные намерения. Я – Салазар Слизерин. Сейчас мне нужно уйти, но я еще вернусь. Здесь ты в безопасности, так что беспокоиться не о чем. Запретный лес больше не пустит сюда слуг ада.

Слизерин сдержал слово. Он окружил единорога защитой, часто приходил, следя за выздоровлением. И так вышло, что маг и благородный черный единорог крепко подружились. Аэлла, – так назвал Слизерин друга. Вернее, подругу. Это оказалась самка. Аэлла даже разрешала садиться на нее верхом, и они мчались по запретному лесу подобно выпущенной стреле, и ветер свистел в ушах.

Маг часто разговаривал с любимицей, иногда спрашивал совета. И всегда понимал, что Аэлла пыталась до него донести. Казалось, что такая идиллия будет длиться вечно. А потом Слизерина избрали для высокой цели. И, когда он шел на последнюю встречу с единорогом, Аэлла знала, что маг собирается сделать. Но она верила ему, и потому совершенно спокойно ждала, когда Слизерин заберет ее душу. А он все никак не мог решиться, и тогда Аэлла помогла ему, распространяя ауру тепла и спокойствия.

- Убийство единорога, – один из самых страшных грехов, – это все, что сказал маг перед тем, как забрать чужую душу.

*** Брюнетка дернулась, но сон не желал проходить. Только картинки сменяли друг друга. Ведьма видела рождение разных магесс, отрывки из их жизней, – самые запоминающиеся. И, что странно, видела все их глазами, как будто это происходило именно с ней, а не с ними. И чувства были самыми разнообразными, – и любовь, и ненависть, и счастье, и боль…

Но самым ярким являлся сон про единорога. Странное чувство родства с теми мальчиками, которых привел Салазар. Такие красивые близнецы! И магически очень сильные! И ауры их были настолько мощными, что чуть ли не затмевали ауру Слизерина. Невольно душа потянулась к воспоминаниям о мальчиках. Как же их зовут? Ведьма напрягла память, но имена близнецов упорно ускользали. Вертятся в мозгу, но не желают вспоминаться. Как же это раздражает! Увлекшись, брюнетка упустила воспоминание, и сон снова начал быстро проматывать калейдоскоп картинок. Как кадры из фильма. Стоп! Снова мальчики! А с ними высокий красивый мужчина. Кажется, маг. И такое странное чувство возникло при виде него. Что-то похожее на волнение. Та, чьими глазами ведьма сейчас смотрела, несомненно любит этого мужчину. И он любит ее, – это видно по его взгляду. А близнецы, – плод их любви. И еще один ребенок. Младенец. Но он от другого мужчины. От сероглазого блондина, что погиб, защищая мать близнецов.

Внезапно голову взорвало болью, женщина взвыла, прикладывая ладонь к затылку, и… проснулась. Сев на мягкой постели, брюнетка потерла лицо ладонями, а память очень неохотно возвращалась.

«Что за черт?! – мелькнула мысль. – Голова гудит, как с похмелья. Кошмар! Что вообще случилось? Где я? Кто… нет, свою личность я помню. Ох, ты ж! Дэмиан! Салазар! Арес! Том! Последние картинки сна были обо мне! Так, Лиа, вспоминай!»

Не обращая внимания на головную боль, ведьма начала активно трясти свою память, и, спустя пару минут, облегченно выдохнула. Порядок. Вроде бы.

- Так, что последнее мы помним? – вслух осведомилась Лиа, и, внезапно вскочив с кровати, стала возбужденно бегать по незнакомой спальне.

Ведьма вспомнила все, и это ее чрезвычайно взволновало. Мысли скакали подобно блохам, в голове образовалась каша. К горлу подкатила паника, заставляя брюнетку метаться, словно зверь в клетке. Постепенно Лиа заставила себя успокоиться.

Как Том оказался в демоническом обличии? Почему Фалаар представил его, как друга Ареса? Как брюнетка оказалась в какой-то крепости? Да еще и в качестве избранницы Ксирона? Получается, демон жив? И кто напал на крепость? И кто, в конце концов, ее, Лиа, похитил?

Брюнетка нервно хохотнула, и все же огляделась. Определенно, это самая комфортная тюрьма из всех, в которых она бывала в качестве пленницы. Почти в центре стояла громадная кровать с нежно-персиковым бельем и кучей подушек разных размеров. По бокам, у изголовья, прикроватные тумбочки, искусно сделанные из явно дорогой древесины. Пол устилал пушистый ковер темно-бежевого цвета. Настолько пушистый, что хотелось зарыться в него босыми ступнями. В углу примостился старинный гардероб, сделанный однозначно из той же древесины, что и остальная мебель. Перед камином стояли журнальный столик из темно-коричневого стекла, и пара небольших кресел, обитых светлой тканью. Сам камин был черного цвета, дрова уютно потрескивали, только цвет пламени немного смущал. Какой-то бело-зеленый. Окно, – а оно было одно, – занавешено тяжелыми шторами в тон ковра.

Нахмурившись, Лиа решительно отдернула шторы и заскользила взглядом по пейзажу. Море?! Отворив окно, ведьма выглянула наружу, но тут же испуганно отшатнулась назад. Ее тюрьма находилась очень высоко, а внизу бушевали волны, яростно бросаясь на острые скалы. Захлопнув окно, брюнетка присела на краешек кровати и задумчиво посмотрела на дверь, ведущую в… неизвестность. Решившись, Лиа подошла и, подергав ручку, с удивлением обнаружила, что дверь приоткрылась. Даже не скрипнула. Осторожно выглянув, брюнетка чертыхнулась и раздраженно захлопнула дверь, ибо оказалось, что за ней ванная комната. Психанув, ведьма встала около камина, глазами выискивая нечто хотя бы отдаленно похожее на выход. Не нашла, и злобно выругалась. Может, камин? Не похоже, даже летучего пороха нет. Аппарация? Конечно, размечталась! Лиа пригорюнилась, понимая, что сбежать, скорее всего, не получится. Но и встречаться с существом, нагло забравшим брюнетку прямо из-под носа темного лорда, тоже не хочется. Ведьма прекрасно помнила ту ужасающую ауру, которую оно распространяло. И вновь ее ощутить желания как-то не возникло.

- Том, наверное, волнуется, – пробормотала Лиа. – И кто кормит маленького Ареса? И с Дэмианом я так и не поговорила. И праздник не устроила. Мерлин, да я даже не знаю, сколько времени прошло! Час? Два? День? Неделя? Нет, надо как-нибудь выбираться отсюда!

Еще раз поискав выход, брюнетка констатировала, что либо его нет, либо он очень хитро замаскирован. Что ж, придется идти другим путем. Снова распахнув окно, ведьма поежилась от ледяного порыва ветра, ворвавшегося в спальню. Не помешало бы поискать в гардеробе теплые вещи. Палочки с собой нет, да и толку, если никакая магия не работает. Так что чары тепла не наколдуешь. Открыв створки шкафа, Лиа замерла в немом восхищении. Вот он, женский рай! Куча модной одежды разных цветов и фасонов! Платья, кокетливые сарафанчики, блузки, кофточки, футболки, свитера, штаны, юбки, мантии, шляпки, перчатки! Ух, ты! И обуви полно! И сумочки! И куча других аксессуаров! А украшений-то сколько! И все в красивых бархатных коробочках. Ведьма приглушенно пискнула, когда ей в руки попалось золотое колье с изумрудами эльфийской работы. Сами изумруды были в виде листьев, прикрепленных к золотой веточке. С двух концов веточки тянулись тонкие цепочки с застежкой. В комплект входили серьги с такими же листочками – изумрудами. Стоило такое украшение целое состояние, это Лиа точно знала, так как разбиралась в ювелирных изделиях, и могла отличить подделку от оригинала. Эльфийские украшения вообще дорого оценивались, так как эльфы, – не домовые, конечно, – являлись мастерами по части работы с любыми металлами. Даже гоблины не в состоянии их переплюнуть. Гномы, кстати, тоже. Ну, и плюс, эльфийские украшения крайне редки, так как эльфы не очень охотно продают изделия собственного изобретения.