Утро началось по обычному распорядку – зарядка, умывание, завтрак. А вот за завтраком Данило сообщил, что, если все пойдет хорошо, к обеду они выйдут на волок. Эта новость вызвала оживление, и окончательные сборы прошли быстрее, чем обычно. Правда, погода быстро охладила эту живость – вчерашние просветы в облаках исчезли, все небо было затянуто сплошной серой пеленой, хорошо, хоть температура держалась на плюсе, да дождя, вроде, все же не ожидалось. Так что Федор почти сразу снова задремал, а вот остальные нет-нет, да и выходили из машины посмотреть на окрестности. И, надо сказать, отличия от последних двух дней были. Основное направление русла реки снова поменялось, так что они плыли сегодня в основном на северо-запад. Увеличилось количество полей, лугов, ну и, соответственно, жилья по берегам реки. Они видели даже мельницу, стоявшую на небольшом притоке на левом берегу. А вот сама река все уменьшалась и уменьшалась, став, конечно, не ручейком, но так себе речушкой. Правда, воды в ней было вполне достаточно для лодьи (с баркой, понятное дело). А еще на реке появились… ну, наверное, гидротехнические сооружения?… Половинные плотины? Седов не знал, как назвать частокол из кольев, обычно переплетенный прутьями, перекрывающий, к примеру, треть русла. Ясно было, что он повышал уровень воды в образующейся перед ним заводи. Настилы, проложенные по верху таких сооружений, подсказывали, что люди их еще как-то используют. Когда через пару часов характер реки изменился, и они снова поплыли по заболоченному участку, стало видно, что кое-где типичная болотная растительность (камыш или рогоз), да и сами кусты были не то вырублены, не то выкошены, в общем, проведены работы по расчистке основного судового хода.
Как пояснил все-таки окончательно проснувшийся Федор, такие полуплотины, кроме повышения уровня реки, скорее всего использовались как запани – для сбора и разделки сплавной древесины. С учетом догадки Николая Федоровича, что и мельницы где попало не ставят, нужно зерно, и запани просто так не строят – они выходили в более населенные районы с развитым земледелием. И действительно, когда заболоченный участок вскоре кончился, они снова увидели поля по берегам и все признаки развитого жилья. Поменялся и рельеф – на севере и северо-востоке проглядывали некие холмы, до этого ничего такого видно не было. Река при этом мелела на глазах, и они уже не удивлялись, встретив участок с совершенно прямыми берегами, однозначно обкопанными, настоящий канал, да и запани стали тоже встречаться гораздо чаще. Скорость лодьи при этом еще немного снизилась, так как ширины реки уже откровенно не хватало, и кое-где речникам приходилось браться за шесты, проходя узости в запанях, аккуратно проводя лодью с баркой.
Все это было довольно интересно, и сегодня Седов и бояре больше времени проводили на корме барки, разглядывая окрестности. Успели они и перекусить, забрав припасы с лодьи и уточнив у кормщиков (Пимен пояснил), что скоро придут на волок. Так что где-то после обеда, когда на левом берегу показалось большое село, все приготовились к чему-то новому. Конечно, при их низкой скорости их давно заметили и доложили, кому надо, и возле довольно большой для такой речушки пристани их уже ждала делегация из нескольких человек. Надо сказать, что возле села было несколько ручьев, здесь лишь немногим уступавших основному течению, на одном из них тоже стояла мельница, встречались и пристани, но это, видимо, было специальное место, и Данило про него, конечно, знал. Один встречавших был то ли помощником старосты, то ли представителем с постоялого двора, в общем, узнав, что ночевать и обедать они не будут, он испарился. А вот с представителем местной, ну, наверное, артели наемных работников по имени Демьян, Данило, Федор и Семен, обеспечивающий боярскую поддержку (стоять молча, выпячивать челюсть, всем видом показывать, как ему эти склоки быдла безразличны), вели обстоятельный торг, ссылаясь поочередно на погоду, на время года, на пустую лодью, на почти закончившийся сезон. Несколько человек деревенских и вездесущие мальчишки с восторгом смотрели на бесплатное представление. Но надолго это не затянулось, все понимали, как ценно светлое время в эти короткие дни. Да и подошедшие работники артели (человек семь-восемь крепких мужиков с парой лошадок) подсказали наблюдавшему за этим Седову, что это был, скорее, постоянный ритуал, и людям просто надо было собраться и одеться.
Ну, а дальше все пошло, как по накатанной колее. Мужики поднялись на лодью, и еще с полкилометра помогали гребцам шестами. А дальше, на очередной запани, все вышли с лодьи (и с барки тоже), оставив там лишь пару гребцов с теми же шестами. Местными была быстро собрана система из упряжи, надетой на лошадок, и канатов, в которой были предусмотрены специальные петли для людей, и вся компания с помощью этой конструкции потащила лодью с баркой по небольшому, чуть шире лодьи, каналу, отходящему от запани примерно на север и до их прихода перекрытому чем-то типа ворот из крепких досок. Кто-то придерживал лодью шестом на середине канала, не давая уткнуться в берег, и со скоростью пешехода все двинулись по набитой вдоль этой канавы и кое-где подсыпанной гравием дорожке. Тут-то Николай Федорович и понял, что значили слова князя, что волок пройдут по воде. Через пару километров канал привел их в небольшое озеро, но они просто прошли по этой же дорожке пару сотен метров по его берегу и попали в такой же канал, правда, теперь ведущий на северо-запад. По нему проводка шла еще, наверное, километров около трех, и канава закончилась в такой же запани, перекрытой запрудой, как та, из которой они вышли. Весь путь составил около пяти-шести километров и занял, наверное, часа полтора-два. Пока разбирали тяговую конструкцию, к компании снова подошли местные, уже из этой деревни, но, узнав, что ничего не нужно, и лодья сейчас же поплывет дальше, мешать не стали.
Пока шла проводка, Данило, конечно, был в гуще событий возле своей лодьи. Его зычный голос постоянно комментировал действия местных, очень образно и ярко. Но боярам и Седову уже было понятно, что это, опять же, традиция, и мужиков этих он давно знает, и они его знают, в общем, все в порядке. А Пимен, которого отрядили на их сопровождение, пока шли, рассказал, что это самый простой вариант прохода, так как у них практически нет груза, а то бы пришлось разгружаться (оказывается, у этих канав и глубина небольшая). При проходе больших караванов здесь иногда выстраиваются длинные очереди. Ну, и в очень сухое время канавы пересыхают, и приходится буквально тащить суда по грязи. Тогда уже каждая проводка становится тяжелым, долгим делом, не то, что сейчас. Ну, и конечно, те переволоки, в других местах, где надо хоть сколько-то тащить суда по гатям, на катках либо иным способом чисто по земле – тоже занимают гораздо больше времени.
Так что, рассчитавшись с Демьяном и его командой, все погрузились на воду и поплыли дальше. Речка была полным аналогом Чагоды, по словам кормщиков, называлась она Рядань и впадала в Тихвинку верст через 40. Места эти были хорошо заселены, так что доплывут до темноты, докуда бог даст, да и заночуют.
Смена окружения повлияла и на темы разговоров. Седов пытался было уточнить у Федора, на сколько хозяйств, примерно, приходится одна мельница. После уточнений, к чему это, статистическим подходом заинтересовались и князь, и Федор, даже Ефим проявил интерес. Выяснилось, что поземельные описи наличия всяких разных мельниц, кузниц и прочего, конечно, на Руси есть, но привязывать к количеству домов (или людей) обязательное наличие сопутствующих ремесел пока никто не спешит. Слишком разные условия везде, да и не нужно это пока – люди сами определяют, нужна ли еще одна мельница, или можно ездить за 15 верст в соседнее село, например. Да и дорого стоит пока что поставить хоть мельницу, хоть ту же кузницу, ну, а у владетелей и богатых людей зачатки и бюджетов, и планов развития территорий, конечно, были, но в основном пока все делалось «на коленке». Да и церковь недалеко от них ушла, хотя, конечно, крупные монастырские хозяйства имели планирование посерьезнее. Так что и Николай Федорович снова смог удивить бояр, рассказав основные принципы того, как планировалось что-либо в 20 и 21 веке. Планирование, учет и контроль – важнейшие вещи, кто понимает.
