А вот на лодье сегодня чувствовалось некоторое… напряжение, что ли. Не особо отдохнувшие гребцы с утра снова столкнулись с необходимостью рвать жилы на постоянных поворотах русла. Данило управлял лодьей, как всегда не стесняясь в выражениях, но сегодня как-то громче и чаще, чем обычно. И только когда резкие изгибы речки сменились более плавными поворотами, он немного поутих, да и гребцы могли работать в более спокойном темпе. Бояре заметили это и не лезли особо под руку, впрочем, они и так не лезли. Если Гридя совершенно не напрягался по этому поводу, ну, река и река, на то и гребцы, чтобы грести, то Семен с утра сидел как бы не мрачнее, чем вчера. Нет, по его лицу особо нельзя было догадаться об эмоциях, но Гриде-то было видно…

–Ну, а сегодня-то ты чего такой смурной, Семен? – ближе к обеду он не выдержал – вроде, вчера и за ночь ничего такого не случилось?

–Случиться-то не случилось, да мысли, понимаешь, все этак цепляются, одна за другую…

–Ну, и до чего ж такого ты со вчера додумался?

–Взять тот же плен наш московский, или ту же засаду. Что бы москвичи после с нами сделали, попади мы им в руки, хоть живыми, хоть поранеными?

–Ну, ты вспомнил! Как что – казнили бы – он даже пожал плечами от такого простого вопроса – я, правда, не хотел бы того – и Гридя довольно ухмыльнулся, намекая на то, что сейчас-то они от этого далеко.

–Сам не хочу, слушай! Старче говорит, что по людям не помнит он, точнее, не описано в их… историях, что по князю и иным главнейшим людям в Рязани было, а просто, раз – и Москва власть взяла.

–Да, я помню, его князь сразу об том спрашивал. Еще когда с поляны ехали, первый раз в повозке его.

–Так вот, Гридя. Нас там, в засаде той, скорее всего, и убили.

Гридя поперхнулся воздухом, закашлялся и вытаращился на Семена.

–Ты чего, Семен? Несвежее что утром съел? Или от болот надышался?

–Нет – упрямо ответил тот – я это с самого начала хотел понять, как же так? Он ведь нам рассказал, как все будет на пять сот лет, войны, Смута, битвы разные… то есть там воины еще только будут гибнуть, а для него-то они уже погибли! А для нас, наоборот, еще не родились.

–Ну, так оно все и пойдет тем же чередом? Ну, кроме того, что мы поменяем?

–Тем же, да не тем! Помнишь, никак не выходило у нас, отчего Москва до засады нас на поводке довела, а там как бросила, думали мы на бояр, что дали плохих воинов, да отказались и от той мысли?

–Помню, конечно. Ни к чему мы не пришли тогда.

–Ну, так представь теперь, что засада та была правильно сделана, и конные отъехали на десяток саженей дальше, и пара лучников с поля сидела? Нас перещелкали бы, коней раньше свалили, князь с Федором не успели бы своих выбить, а дальше навалились конными на пеших, и добили. И закопали бы в лесу, или бросили, как крымчаки наскочили будто бы.

–Так могло быть – осторожно сказал Гридя – но ведь так не было?…

Он, кажется, начал понимать, к чему клонит друг.

–А в той… истории, что у старца прошла, было! Потому и не помнит он ничего про нас, что сгинули мы в тот день, и памяти не осталось! И Рязань забрали, и все… А нас… подвинули, что ли… не могу правильно сказать… незримо, как если бы мишень на стрельбище уже после выстрела за веревку в сторону отдернуть… лучник стрелял по ней, и целил верно, да только стрела прошла там, где уж нет ее! Ночью, как стукнуло в голову мне…

Гридя молчал минуты три. Вообще, он не задумывался о таких вот механизмах, связанных с переносом старца, и того, что будущего, о котором он им рассказал, еще не произошло. Он отнесся к этому как-то проще: чудо случилось? случилось, есть пророчество? есть. Будем работать с теми вестями, что старче из будущего принес. А Семен вот, оказывается, зацепился мыслью за другой кусок этой… картинки. И выглядело то, до чего он додумался, убедительно.

–Так ты считаешь, со вчерашним рассказом взять если, что и нас… подвинули, и его теперь… оберегают?

–А может, и нас теперь оберегают – сразу сказал Семен, как видно, уже обдумавший это – просто в него ножиком уже тыкали, а у нас еще случая не было.

–Тьфу-тьфу… Но, погоди! – Гридя нашел нестыковку – стрелы-то в кольчуги попадали! Мы ведь подранены были, а князь так вообще!…

–Да. А старцу, вон, поддевку порезали – так же серьезно ответил Семен – видать, совсем увести железо, или как там оно действует, нельзя. А так, чтоб только отметина, можно. Или вон, в князя одна стрела попала, а должно было, может, весь десяток. Знать, засадникам-то обсказали, кто главный да как важно его убить!

Гридя подумал еще. Выглядело это все убедительно, божья воля, что бы старче там не говорил, и не то может. Ощущать, что за тобой… сверху… приглядывает кто-то могущественный, было… необычно. Хотя… царапала какая-то мысль из рассказов старца… вспомнил!

–Семен – тоном тише, и уже совершенно серьезно сказал он – но ты ведь понимаешь, что все это, как старче про чудеса говорил, недоказуемо?…

–Да – опять-таки сразу ответил Семен, видимо, и это прикинувший заранее – оттого и ломаю голову, то ли нам всем надо будет идти на бой, а иначе не сработает… эта защита… то ли все, как полагается делать, как будто бы ничего… такого… нет.

–Готовиться надо без оглядки на… такое – убежденно сказал Гридя.

–К тому и склоняюсь. Оно вернее будет. Но, понимаешь, лезет в голову всякое…

–Ну да – хохотнул тот – думать, что мы уже мертвы, еще с Рязани…

Тут он сам аж передернулся, представив в это красках, и смешок застрял у него в горле.

–Вот-вот – печально кивнул Семен, заметив, как исказилось лицо друга.

Они замолчали, и только где-то через пару часов, после нескольких поворотов русла, Гридя спросил:

–Князю и старцу ты не хочешь об этом говорить, я так понимаю?

–Нет. И Федору не хочу, и Ефиму.

–Федору точно не надо, а Ефиму… пожалуй, тоже да, он по церковным-то делам тогда еле отошел… а им почему?

–Как не крути, Гридя, но заглавные в этом деле они – князь наш, да старец, из будущего посланный. Как бы не нарушить того, чего там – он мотнул головой вверх – задумано.

Гридя покивал, понимая, и до конца дня уже оба боярина на лодье были задумчивы и молчаливы.

А вот на барке, наоборот – интересная тема, заданная с утра, послужила поводом для продолжения разговоров. Сегодня это было что-то типа урока обществоведения и реальной истории с середины 15 века для Седова, с его ответными краткими экскурсами, как тот или иной вопрос развивался следующие 500 лет. С Литвы, упомянув Белоруссию, перешли на Польшу, потом, коснувшись судьбы Киева, снова вернулись севернее, к Ливонии. Кульбиты этих областей в 20 веке и каша, образовавшаяся здесь после всех исторических процессов, немало удивили бояр, а судьба балтийских республик, Финляндии и особенно Калининградской области, в конце концов ставшей анклавом, не имеющим прямого выхода к территории самой России, была выслушана ими с огромным интересом. Конечно, по такому случаю полезли в атлас. И Псков, и Калининград там были, а также были и приграничные области соседей (без деталей, но достаточно подробно). Ефим, сделавший сегодня перерыв в своих богословских вопросах и весь день активно участвующий в разговоре, даже сказал:

–А ведь, если такие карты перерисовать, они много кому пригодятся…

–Эти карты, Ефим – ответил ему Седов – наш золотой запас на будущее. Особенно карта мира. Но сперва нужно, чтобы нас начали воспринимать всерьез. А вот Псков, схематично, с Ливонией, это, наверное, надо будет сделать…

Князь кивнул с серьезным видом, соглашаясь, и к этой теме они не возвращались. Остаток дня так и плыли по ставшей совсем небольшой реке, почти точно на запад. А к вечеру как-то сошли на нет и сплошные болота, по крайней мере с севера пошли луга с полями, а на постепенно повышающемся берегу то тут, тот там стали видны хвойные, скорее всего, сосновые, судя по цвету зелени, леса. Погода не поменялась, но все равно, стало как-то веселее. Небольшая деревушка с постоялым двором, куда в уже сумерках они пристали на ночевку, тоже была на северном берегу. А вот юг был все еще заболоченным. После совместного ужина корабельщики снова сразу ушли к себе, а Седов, по просьбе князя, кратко повторил сегодняшний рассказ о судьбе русского пограничья для Семена и Гриди. Те выслушали с интересом, подтвердили мнение насчет Литвы, сами задали несколько вопросов, но Николаю Федоровичу показалось, что они больше были заняты другими мыслями. Уж сколько-то он их за все это время узнал. Однако ничего особого вслух сказано не было, и все легли спать. На лодье сегодня оставался всего один караульный, да Гридя все же выходил ночью, проверял, все ли в порядке.