– Садись! – хладнокровно скомандовал князь и указал на стул. Две свечи тут же потушили, а напротив оставшейся поставили изогнутое зеркало и направили луч света прямо мне в лицо. Я прикрыл его рукой.

В воздухе повисла напряженная пауза. Князь бросил взгляд презрения на конюха, тот все понял и попятился назад, закрыв за собой дверь.

– Плотнее! – гаркнул он. Я от неожиданности вздрогнул. Князь еще некоторое время смотрел на дверь, видимо хотел убедиться, что он не подслушивает. – Ну-с, и долго мы будем молчать? – неуклюже пролепетал он, видимо, хотел вложить в эти слова как можно больше недовольства. А получилось как всегда. – На меня смотри!

– Я не вижу вас! – князь встал напротив луча света расправив ноги и уставив руки в бока. У меня предательски вырвался смех.

Сквозь рубаху просвечивала тень князя, а между ног…

– Молчать! – вдруг завизжал князь. – Скомороха увидели что ли? Я жду ответа на вопрос.

От этой картины смешно стало не только мне, но и мужам, которые предательски пускали смешки друг другу.

– Василий Иванович, извините! – сквозь смех и слезы начал я. – Извините меня!

– Что же ты, скотина, творишь такое? Я тебя приютил, крышу дал, накормил, а ты так подло со мной поступаешь?

– Да что я такого сделал-то, Василий Иванович!

– Скажи мне, любезный, Дмитрий Сергеевич Кожемякин, где ты был вчера и сегодня?

– Это выглядит как допрос! – напрягся я.

– А это и есть допрос, товарищ воевода! Повторяю вопрос: где ты был сегодня и вчера, начиная с обеда? – Я призадумался. – Ага, я так и знал! Виновен! – вдруг воскликнул князь.

– Да в чем виновен-то? – виновато спросил я. – Что не так? Я всего лишь задумался, вспоминая, что было вчера после обеда?

– Ну-с, ждем оправданий, товарищ воевода, Кожемякин Дмитрий Сергеевич. Незнамо как сюда попавший! – сказал князь и в гриднице вновь повисла напряженная пауза.

– Так, – я начал рассуждать вслух, – вчера, после обеда, вроде ничего серьезного не произошло! Ознакомился с делами. Потом, с Ванькой, поехали на обход угодий. А, решали вопрос оброка с двоеданцами. Сделали ревизию военного склада. Все сходится, слава богам. А сегодня, – я призадумался, а глаза князя в несколько раз увеличились, крича «ага, вот ты и попался, раз сказать нечего!». – А сегодня, все пошло само собой. С утра забегала Любовь Петровна с очередным розыском. На этот раз это были очки, которые она утратила.

– Нашли? – не скрывая интереса, перебил меня князь.

– Нашли… на ее голове!

– Надобно бы беседу провести, чтобы попросту княжьи человеческие ресурсы не использовали. Так, что дальше?

– А дальше, – я призадумался, – а дальше был опрос подозреваемых касаемо запроса Любови Петровны, где, я, к слову, поднял вашу статистику на абсолютное первое место по раскрытию преступности в Морожкино и закрыл все дела за один день, княже!

– За это тебе огромная благодарность!

– Так, а что вы тогда пытаетесь узнать? Почему я здесь? Вы же сами мне дали отпуск! Аж два, – я выделил это слово, – два дня!

– Сегодня днем, в процессе ревизии казны, в хранилище не оказалось одной важной части нашего существования – маятника Времени! – деловито начал княже.

– И? – непонимающе сказал я. – Я-то здесь каким боком? Я даже в глаза не видел ваших маятников и уж тем более не представляю как они выглядят!

– А откуда ты знаешь, что их было два? Я не говорил! – прищурился князь. От неожиданности я задержал дыхание и не смог ничего ответить. – Ладно, пойдем дальше! Ты сегодня заходил ко мне?

– Заходил! Это видели вы, охрана ваша. И все, кто был на площади!

– Значит, косвенно, мы можем брать твою кандидатуру в список подозреваемых!

– Но, тогда вы ставите под удар свою репутацию, княже!

– И почему же? – удивился князь, явно не ожидая наступления.

– Допустим, я только предполагаю, примите это во внимание, я замешан в этом воровстве. Значит, мне нужно проникнуть в казну минуя три поста охраны, это, если не брать в счет тех, кто стоит у крыльца. Верно?

– Верно!

– Посты вы меняете ежедневно! Одних и тех же, на постоянной основе, вы не ставите, следовательно, никто не знает, кто и где будет стоять. Верно?

– Верно!

– Пройти к казне, кроме узкого коридора без окон, невозможно. Остается два выхода, а именно, ликвидировать охрану, что, в принципе, невозможно, потому как на шум прибегут другие. Остается быть с кем-то в сговоре, что очень сильно подрывает вашу репутацию как полководца. Отсюда возникает вопрос, а не вы ли сами подстроили это все? Ведь никто не знает вашего тайного умысла! И я могу добавить, что в этом случае может быть замешан аболютно любой подданный вашего двора. Даже охрана!

Было видно, как князь напрягся. Его явно не устраивал такой ход действий. Среди мужей появилось явное недовольство.

– Молчать! – заверищал он. – Молчать, я сказал!

– Но, позвольте вас перебить! – продолжал я. – Тот, кто виноват, будет больше всех возмущаться. Это общеизвестный факт. И не надо быть ученым. А из всех присутствующих, возмущаетесь только вы. А я, в свою очередь, только удивляюсь от недопонимая того, каким боком я сюда был приписан? Ведь никакого доступа в ваш двор я не имею, а архив находится в отдельно стоящем здании и уровнем ниже. Рвов и тоннелей замечено не было, значит и архив ни при чем!

– А ты у нас кто? – пошел в атаку князь. – Чье ты место занимаешь? Ты воевода Морожкино и твоя задача пресекать все эти действия, а не ждать, пока кто-то совершит злодеяние и преступит порог закона. Ясно?!

– Это, априори, невозможно, княже!

– Молчать, я сказал! – топнул ногой князь. – сейчас Я говорю! Если ты утверждаешь, что не виноват, то почему мы должны тебе верить?

– Давайте пойдем от обратного! Если вы утверждаете, что виноват я, то почему мы должны верить, что это на самом деле так, и вы, таким образом, не пытаетесь скрыть свою вину? Ведь, в противном случае, не я должен предоставить улики обвинения, а вы свое алиби!

– Верно Яга говорила, что не стоит тебя оставлять здесь! – стал строить из себя жертву князь. – А я, дурак старый, не послушал ее. Ведь ясно было, что до добра это не приведет! Ладно, не я тебя сюда привел, не мне и выдворять.

– Вот это не понял сейчас. – удивился я. – Кто привел?

– Это неважно!

– Нет, постойте! – хотел было возмутиться я, но князь меня перебил.

– Молчать!

– Но…

– Молчать! – еще громче завизжал князь.

– Я…

– Вон! – закричал князь. – Вон отсюда! – в гридницу вошли два здоровых богатыря. Схватили меня и понесли к выходу. – И чтобы без маятника не возвращался, ты меня понял?

Богатыри вышвырнули меня через порог. Я упал на землю, и ртом, как экскаватор, набрал полный рот земли.

– Мы тебе верили, а ты… – раздался голос кузнеца надо мной. Я резко поднялся и стал отряхиваться, выплевывая землю.

– Да, Господи, ну почему меня все считают здесь виноватым!

– Не нужен ты нам здесь! – продолжал кузнец.

Вокруг меня стала собираться толпа. Их каменные лица давили на меня и только довольная фигура Филимона стояла позади всех и улыбалась во все лицо. Его глаза были наполнены яростью и ему явно нравилось происходящее.

– Верни нам то, что забрал! – сказал кузнец. Я повернулся в его сторону, но его не оказалось на месте. Он как будто исчез. Я повернулся в сторону Филимона, но и того не оказалось на месте. Только колпак лежал на земле. Я обернулся в сторону княжьего терема, где тут же задернулись занавески на окне и пропал свет.

– Да какого черта? – выругался я и направился к воротам острога.

Весь оставшийся вечер я стоял напротив окна в своем агентстве. В голове кружились разные сценарии происходящего. Но, в одном они сходились точно – Филимон! Правда, на ночь глядя ничего делать не охота. Да и куда он денется из Морожкино?

– Я бы не был таким уверенным, Царевич!

Я вздрогнул.

– Чур меня! Тьфу, тьфу, тьфу! – попятился я назад и уперся в стол. Упавшая со стола тарелка привела меня в чувство. – Кто здесь?