Зато когда полиграфическая версия не имеет с ТВ-оригиналом ничего общего, как в случае с журналом «Однако», следует, как правило, коммерческая неудача.

Когда в середине 90-х директор могущественной в ту пору телекомпании ВИD Саша «Гараж» Горожанкин запустил (под патронатом рулевого Шестого канала Ивана Демидова) газету + журнал «МузОБОЗ», планировалось, помню, что печатная продукция будет столь же прибыльна (и в репутационном, и в финансовом смысле), сколь и знаменитая развлекаловка, которую на Первом канале в пятничное время угасшего «Взгляда» начинал сам Иван-Иваныч, а на «шестой кнопке» позднее вел «оборзеватель» еженедельника «Новый Взгляд» Отар Кушанашвили.

Тем не менее, подростковая аудитория, заточенная в большой степени на картинку и музыку, нежели на тезисы & персоналии, не стала массовым потребителем этих печатных СМИ: журнал, где главредствовал Андрей Вульф, скоро закрыли, а одноименную газету я вскоре переименовал в «Музыкальную правду», оставив прежним ее контент (Эдуард Лимонов писал, что она предназначена для «людей с мозгами кошки», и сетовал, что Отар, с которым его познакомил литературный экстремист Ярослав Могутин в «нововзглядовских» коридорах, угробил в этой газете свой талант).

Сам Лимонов по совету того же Могутина запустил тогда же достаточно забавную газету «Лимонка» (эти «лимонки» я до этого публиковал в «Новом Взгляде»). Это было, между прочим, абсолютно персонифицированное СМИ и востребовано было в узкой маргинальной среде, ориентированной на персону создателя. Естественно, кроме фанатов-нацболов да литературоведов, никому не нужное.

Всегда имеет смысл вычислять, что именно хочет донести собеседник до потребителя (зрителя/слушателя/читателя). Важно контролировать ход разговора с тем, чтобы не стать инструментом манипуляции.

И не вестись на т.н. тренды.

Многие движения вершатся публичными персонами исключительно в расчете на реакцию медиа-сообщества.

В свое время в эфире программы «Киносерпантин» режиссер Марк Анатольевич Захаров сжег свой партбилет КПСС («Он сидел за пультом якобы, якобы нажимал кнопочки. И вот на этом самом пульте в тарелочке он сжег свой партбилет» – рассказал мне Владимир Викторович Мукусев). Спустя четверть века Сергей Леонидович Доренко вышел из компартии, разместив у себя в Facebook пост, адресованный как бы Зюганову:

«Решение: я выхожу из КПРФ. Вот написал это и считаюсь вышедшим, правильно? Не потому, что Вы соглашатель, трус и кастрированный кот системы… Мультипартийность становится дымовой завесой абсолютной антипартийности, с вас со всех срывают фату, голубчики, обнаруживается вдруг равенство между котами и блохами».

Пресыщенный Зюганов стареет, теснят молодые, голодные. Политическому функционеру в этом смысле сложнее, чем социально значимому из иной сферы.

Любой деятель культуры, создав какой-нибудь заметный проект, написав замечательную повесть, сняв гениальный фильм, сочинив запоминающуюся мелодию, имеет это в багаже не просто пожизненно, а порой на века. После хита можно всю оставшуюся жизнь не попадать и не угадывать, ведь памятник нерукотворный на месте по любому.

А вот действующему политику, вовремя не слившемуся в отставку, былые заслуги не в зачет, к нему живо «зарастет народная тропа», если рейтинг вождя пикирует, словно выработавший топливо бомбардировщик. Поэтому, кстати, лицедеятелям культуры в политику то двигать надо, лишь тщательно взвесив все pro et contra. Потому что, даже оставаясь при заслугах, при всем сделанном, они рискуют: наследие их будет подвергнуто ревизии.

Никита Сергеевич Михалков все еще остается лучшим из ныне здравствующих наших режиссеров. Это в первую очередь, а доверенное лицо Путина он потом. Андрей Вадимович Макаревич по-прежнему не утратил титула основателя «Машины времени», войдя в свиту олигарха Прохорова, хотя строка «я видел хижины, и видел я дворцы» звучит в его устах теперь чуть иначе. Ну про Пугачеву вообще отдельный разговор; кого только не поддерживала Примадонна за $$$ (терки с генералом Лебедем были не первыми и не последними – оч смешно в 1999 году писал про ее ходы Саша Никонов в «Московской комсомолке»).

Но это все лисьи притопы. Это не хождение в политику. Чем значительнее вклад в шоу-биз, тем сложнее вписаться в чиновничью касту (ну с досужей точки зрения зрителя/слушателя/фана/читателя… словом, потребителя… или электората).

Рональд Рейган даже на посту US-президента оставался для многих голливудским экс-актером. Это удивительно. Замечу, автор термина «Империя зла» до политической мега-карьеры сделал в Голливуде профсоюзную, президентствовал в гильдии киноактеров. Комментируя в свое время заход Ивана Ивановича Демидова в Администрацию президента, некоторые завистливые газетчики злорадно величали его «бывшим шоуменом», хотя Ваня, до того, как погрузится в политику, поднял самый трендовый телеканал начала 90-х, да и до генпродюсирования ТВ-6 зарекомендовал себя во «Взгляде» не только как креативный телережиссер, но и как дальновидный стратег & идеолог.

На XV национальной выставке-ярмарке «Книги России» у меня должны были три новые книги представлены: «The Взгляд», «Красная дюжина», «Влад Листьев. Пристрастный реквием» и «Лимониана, или Неизвестный Лимонов». Последнюю не успели доставить на ВДНХ. Случись эта накладка с любой из других работ, никто бы внимания не обратил. Но поскольку задержка случилась с воспоминаниями о товарище Савенко, то коллеги-журналисты оперативно «догадались»: интрига носит политический характер! А все из-за того, что Лимонов воспринимался уже как маргинальный политигрок. Забросив литературу, Лимонов перешел свой Рубикон.

И возвращаясь к демаршу Доренко. Закончил свой блог-пассаж медиа-менеджер в адрес Зюганова так:

«Прежде много лет вы были бессмысленными существами, но Кремлю нравилось с вами играться. А вот разонравилось вдруг… Я систематически носил взносы вам и в Википедию. Википедия оказалась несопоставимо важнее и полезнее для устройства жизни в моей стране, чем компартия. Вы не обижайтесь, я теперь вашу долю стану платить Вики, от них пользы больше».

Следует заметить, что поход именитого журналиста в компартию был сродни воцерковлению Ивана Ивановича Охлобыстина, по-лимоновски богемного кинематографиста. Или даже катехизацию хрестоматийного носителя русскоязычного менталитета Бориса Абрамовича Березовского. Короче, всерьез князя российского стеба Сережу Доренко могли считать коммунистом те обладатели трехзначного IQ, кто его эфиров не видел. То есть человек пятнадцать-двадцать в стране. Хорошо, что так и не стал Доренко профполитиком. Но напомнил о себе вовремя и грамотно.

И еще. Процитирую пассаж Дмитрия Львовича Быкова. Когда в 1999 году мы с ним делали «Московскую комсомолку», он для этого маргинального еженедельника написал блестящую статью под названием «Избранные»:

«Мне понятен резон, заставляющий Ивана Охлобыстина попробовать свои силы в парламентаризме. Гениальное определение дал Охлобыстину один работавший с ним режиссер: этот человек сошел с ума на имитации сумасшествия. Не обладая талантами драматурга и публициста (о чем вполне убедительно свидетельствовали и „Столица“-97, и „Кризис среднего возраста“, и „Урод“), Охлобыстин наделен двумя способностями, сущностно важными для политика: способен энергично и безостановочно говорить о чем угодно и вдобавок небрезглив в выборе тактики. Не знаю, насколько истинна и глубока его вера, об этом судить не мне, но клоунада, устроенная им из собственного воцерковления, говорит сама за себя. Вера – вещь интимная, не терпящая рекламы и налагающая на своих адептов определенные обязательства. Ведущий православной программы, пожалуй, может вести себя как шоумен, оно бы и ничего, – но в этом шоуменстве не должно быть пошлости и самолюбования. Гениальной интуицией Охлобыстин расчухал, что в качестве священника свой эпатажный потенциал уже исчерпал и теперь должен напоминать о себе чем-то еще более экстравагантным. Он решил сходить в Думу в составе одной экологической партии, предварительно получив благословение у своего духовного отца. Напомним кстати, что отец Глеб (Якунин) был лишен сана именно за политическую деятельность; узнику совести Якунину – нельзя, шоумену Охлобыстину – запросто. Создается ощущение, что наша церковь панически боится людей с убеждениями и радостно подбирает тех, кто решает с ее помощью собственные задачи. Если Охлобыстин будет таким же парламентарием, каким стал верующим (а разговорами о вере наполнены все его интервью и заметки), нас ждет незабываемое четырехлетие»…