– Перевёртыш! – Воскликнула девушка и весело скатилась кубарём по травяному склону.
– Да. Перевёртыш. Вперёд! – Позвал Вольга и повёл людей за собой.
Вечером люди сошли с лесной дороги в чащу, взобравшись на пригорок так, чтобы с дороги не было видно света от их костров. Нужских всадников уже давно не было видно. С одной стороны это радовало, однако с другой означало, что они могли объявиться в любую минуту. Вольга сел на бревно вдалеке от тихих разговоров односельчан, слушая, не застучат ли копыта на большаке. Кто-то должен был за этим следить, к тому же, Вольга боялся оказаться рядом с Даяной. Что, если она не станет говорить с ним даже теперь, когда он изменился и стал сильнее? Что, если ещё одна его призрачная надежда рухнет во тьму? Он не хотел знать правды, ибо чересчур сладка была иллюзия возможного счастья.
Зулька долго смотрела на Вольгу, сидя за одним из костров, где жарили тушку подстреленного днём зайца. Она уже поужинала и теперь ждала, пока Вольга подойдёт и поест вместе со всеми. Но парень всё не приходил. Тогда она, наконец, встала, чтобы позвать его, но он тут же сделал быстрый жест, который поняла даже она: "Тихо!"
Оборотница неслышно подобралась к юноше и вместе они выглянули из кустов на дорогу, что была значительно ниже их расположения, под крутым земляным откосом. Слух не подвёл Вольгу: по дороге ехали двое всадников. Они не торопились. Скоро показались ещё несколько конных воинов, сопровождавших их. Одним из высокородных всадников был тот полнолицый хан с длинными чёрными усами. Рядом же с ним ехал мальчик лет десяти. Он был в той же одежде, что и отец: простая меховая куртка, перевязанная широким кушаком, остроносые сапоги и меховая шапка. Они увлечённо общались с отцом на степном языке.
Только завидев их, Зулька обомлела, а потом вдруг отступила назад в чащу. Вольга, заметив, что девушка исчезла, последовал за ней. Он нашёл её сидящей под высокой берёзой неподалёку. Она смотрела невидящим взглядом вперёд, будто бы пересматривая всплывающие в её голове ужасные картины прошлого.
– Что такое? – Спросил он мягко, подходя к ней и присаживаясь рядом на корточки.
– Хан… Кычак зовут… – Сказала она. – Маму забрал.
– Что? – Удивился Вольга. – Этот… забрал твою маму?
– Была котёнком Зулька. Была счастливым котёнком. Но он придти. Взял маму в подарок хану-над-ханами. Нуга-хану. Ло’Бэю. Взял диковинку… взял оборотницу… Зулька одна. Тогда одна. И до вчера – одна. Всегда одна быть.
– Зато сегодня ты уже не одна. – Ободряюще улыбнулся Вольга и погладил Зулю по плечу. – Пойдём к остальным!
– Не одна… – Рассеянно повторила Зулька, вытирая слёзы с покрасневших от смущения щёк. – Идти…
Они поднялись на ноги и хотели вернуться к кострам, как вдруг заметили, что двое всадников остановились и отстали от конвоя. Вольга тут же понял в чем дело: слишком сильно распалили селяне один из костров и теперь его блики плясали в листве ближайших деревьев. Воины оставили лошадей и пешком взобрались на пригорок. Вольга тут же бросился им навстречу и с разбегу врезался в одного, повалив того на землю. Зулька не успела так быстро сориентироваться и второй воин, воспользовавшись моментом, с копьём бросился к ней и, схватив девушку за горло, оторвал от земли. Улыбка нуга быстро сменилась гримасой ужаса, когда в его руке хрупкая тощая девица начала превращаться в мускулистую хищную кошку. От испуга он вонзил копьё ей в плечо, чем только разозлил громадную рысь. Сначала она выцарапала обидчику глаза, а затем на земле впилась клыками в глотку.
Вольга же быстро потерял преимущество в своём поединке. Воин был крепок и быстро сбросил с себя юношу и поднялся на ноги. Но стоило ему взмахнуть саблей, как Вольга ловким движением поразил его концом посоха в пах, а когда тот согнулся пополам от боли, жрец стукнул посохом по земле и, собрав громовую силу в своих глазах, выпустил её, поразив нужского налётчика молнией в лицо. В то же миг враг упал замертво. Дым от его обожженного тела быстро разнёсся бы по округе, как и грохот от молнии, но прежде чем враги поймут, что это было, они, скорее всего, заметят отсутствие своих товарищей.
Вольга приказал людям собираться. Им предстояло покинуть эти земли как можно скорее. Сонные, измученные долгой дорогой люди кутались в плащи под холодным ночным ветром, но, широко зевая, смиренно шли вслед за своим защитником. Сияла с неба луна, озаряя путникам дорогу.
Вдруг Зулька, шедшая рядом с Вольгой, остановилась как вкопанная. Парень обернувшись, сразу же понял, куда смотрела девушка. Там за холмами и лесом стоял лагерь хана Кычака. Того самого хана, что увёл когда-то маму Зульки в полон. Того самого, которого повстречали они на лесной дороге. В лагере было несколько десятков шатров и ещё больше костров. Много воинов. Очень много для жреца и оборотницы. Впрочем, ночью они могли бы иметь преимущество… Девушка не сдержала гнева и обернулась громадной рысью, зло зашипев в сторону лагеря. Однако Вольга ничего не сказал, а просто устало побрёл дальше. Заметив это, девушка вернула себе человеческий облик и непонимающе воззрилась на юношу. Почему он не хочет напасть на лагерь врага ночью, когда почти все они спят? Но тут же получила невербальный ответ: бросив на девушку усталый взгляд, он обернулся к людям и подбадривающе махнул им рукой. Зулька посмотрела на них: усталые, голодные, обездоленные, скорбящие по погибшим сыновьям, братьям и отцам. Без Зульки и Вольги, они точно попались бы на глаза нугам у лесной дороги. Не время, сводить старые счёты. Зулька глубоко вздохнула, успокоив ноющую в душе боль. Она в последний раз взглянула на лагерь и последовала за Вольгой.
К утру, путники добрались до подвесного моста, что был переброшен через глубокий и длинный овраг, по дну которого бежала бурная речка Гусёлка. Вольга нутром чуял, что погоня близка, но там, за мостом, начинались земли Древгорода. Овраг был велик, и объехать его быстро у всадников никак бы не получилось, а лошадей хлипкий канатный мостик не выдержал бы. Всё сильней подгонял Вольга женщин и стариков, чтоб перебирались они по узкому подвесному мостику. Но страшно им было оступиться на скользких от влажности досках и потому не могли они спешить, а медленно и осторожно делали шаг за шагом. Вольга и Зулька замыкали колонну.
– Мама! Соня вон, какого жука большого поймала! – Послышался голос какого-то малыша. – Дай посмотреть!
– Не сейчас, скорее! Нужно перебраться через мост! Лучше смотри себе под ноги! – Ответила мама. Того и гляди ожидал жрец услышать топот злодейских копыт, но всё не скакали вороги и тем тяжелее было терпеть ожидание. И вот, когда последний старик взошёл на мост, загрохотала земля. Люди ещё не слышали того, что услыхал Вольга. Он скинул на землю плащ, не говоря ни слова, протянул Зульке свою сумку и посох старика Итильбера.
– Прости, Зулька, – сказал он, – Дальше я не пойду. Мне выпал отличный шанс и я не могу его упустить.
– Что?! – Удивилась девушка. – Идти!
– Нет, Зулька. Доведи людей. Отдай посох жрецам Древгорода. Пусть передадут его Перуновым слугам. А я останусь. Я так хочу. Лошадям не перебраться через овраг, но стрелы могут настигнуть людей ещё долго. Поэтому нужно дать им время на то, чтобы уйти.
– Почему? – Зулька схватила жреца за грудки и тряхнула, притянув к себе. Сапфировые глаза её были полны отчаяния. Вольга улыбнулся. Он едва ли мог вспомнить, что бы кто-то ещё не хотел его так отпускать. Он прижал Зульку к себе и поцеловал в лоб, коснувшись своим носом меха рысьей шкуры на её голове.
– Ступай. Всё будет хорошо. – Сказал Вольга и подтолкнул девушку к мосту. – Быстрее! – Крикнул он, и девушка испуганно побежала, прижимая к груди сумку и посох. Вольга развернулся к лицом к надвигающейся кавалерии. Под барабанную дробь копыт явилась пред ним мощь нужского войска. То была только часть передового отряда, лагерь которого они видели ночью, но и она ужасала. На парня неслась на полном скаку, по меньшей мере, целая сотня всадников. Земля затряслась под ногами, а воздух наполнили холодившие душу боевые кличи степняков. Во главе отряда Вольга увидел хана Кычака с его молодым сыном. Мальчик натянул тетиву и выпустил первую стрелу. Тот час же в небо взмыла туча стрел с чёрным, как смоль, оперением. Все они нацелились на мост и юного жреца. Вольга воззвал к Перуну и воздел руки к небу. Сила растеклась по его телу и вырвалась из очей, обретя форму золотых молний. Некоторые стрелы сгорели, под жаром грома, иные же разлетелись, как щепки в стороны, когда коридоры выжженного молнией воздуха с грохотом схлопнулись. Ни одно смертоносное острие не попало в цель. Вольга, из-под надвинутых бровей, с холодной яростью посмотрел на кочевников. Его очи лучились могуществом. Всадники медлили, но хан выхватил саблю из ножен и понесся вперед.
