Директор ФСБ: Никто не знает. Мои люди провели все возможные замеры – ничего тревожного. Радиации никакой, статуэтки практически не излучают в диапазоне от ИК до гамма-лучей, только светятся в темноте. Впрочем, будет лучше, если вы пока уберёте их из экспозиции. И вообще, считаю целесообразным египетские залы на время закрыть для публики. Ну ремонт хоть там начните.

Директор Государственного Эрмитажа: А…

Президент РФ: Денег дадим. Вообще, во многих музеях у нас эти ушебти?

Директор Государственного Эрмитажа: Именно про ушебти точно сказать не могу, но египетские древности есть во многих. Кроме того, существуют ведь вполне легальные частные коллекции, а о нелегальных мы вообще ничего не знаем – к примеру, привезли археологи свои находки ещё до революции, ну и валяются они на чердаке какой-нибудь заброшенной дачи. Мало ли?

Президент РФ: Скверно… Александр Васильевич, с музеями надо поработать.

Директор ФСБ: Сделаем, это несложно.

Президент РАН: А что ещё известно про портал?

Директор ФСБ: Хавасс утверждает, что сквозь него смутно видны фигуры, напоминающие изображения на стенах древнеегипетских гробниц. Фигуры движутся и, по его словам, пытаются проломиться через портал. Пока безуспешно, но это пока.

Министр обороны: Ну, в конце концов, один музей в Каире – не проблема…

Президент РФ: Как-то ты не понимаешь… Те, которые с той стороны портала, они ведь уже мёртвые. Очень давно мёртвые. А ты их хочешь крылатой ракетой… Ведь хочешь?

Министр обороны: Н-ну…

Президент РФ: Подумай сам, что мертвецу твой «Калибр»? Максимум, чего ты добьёшься, это угробишь кучу народа, и ещё неизвестно, во что превратятся эти новые мертвецы. Фильмы ужасов смотришь? Так что, сам понимаешь… Но войсковую группировку для переброски в Египет ты всё-таки подготовь. ВДВ, флот, морская пехота, Дальнюю авиацию сориентируй. Как залегендировать, придумай сам, Александр Васильевич поможет. Но смотри, чтобы ни капли информации не просочилось. Даже операторы Генштаба не должны ничего знать. И без моей команды ни один автомат из пирамиды не вынимать! Понял?

Министр обороны: Есть!

Президент РАН: Ну вот, и Армагеддон на подходе… Как говорится, здрасьте, не ждали… Допрыгались всё-таки! Кстати, а с патриархом обсуждали?

Директор ФСБ: А как же.

Президент РАН: И что он сказал?

Директор ФСБ: Сказал, что будет молиться.

Президент РАН: Понятно…

Директор ФСБ: Муфтий оказался честнее, он просто пожал плечами, а с главным раввином я разговаривать не стал – это верная утечка, паника на биржах и всё такое, а нам это ни к чему.

Президент РФ: А какую веру вообще исповедовали древние египтяне?

Директор Государственного Эрмитажа: Древнеегипетскую. Эта вера мертва уже тысячи лет, не осталось ни одного служителя, ни одного поклонника культа египетских богов, да и знаем мы о них не очень много – такая колоссальная пропасть во времени… Копты хоть и считаются потомками египтян, но они христиане.

Президент РФ: Значит, на церковь не рассчитываем.

Президент РАН: Как обычно…

Министр обороны: А что говорят иностранцы?

Президент РФ: Ничего толкового. По-моему, англичане Хавассу не верят, французы просто трусят, а американцы создали сенатскую комиссию и тут же наглухо засекретили её работу.

Министр обороны: Значит, решать придётся нам?

Президент РФ: Выходит так.

Директор ФСБ: Простите, коллеги, я ещё не закончил. Размышляя о том, что ещё можно предпринять, я кое-что вспомнил. Вернее, кое-кого. Был у нас один сотрудник, специализировался по Ближнему Востоку, так вот, он очень увлекался Древним Египтом. Этот сотрудник давно в отставке, но я счёл возможным нанести ему визит.

Директор ФСБ вышел из лифта и облегчённо перевёл дух. Древняя кабина ползла на девятый этаж с натужными стонами, лязгом и грохотом. Её так трясло, что казалось, лифт вот-вот оборвётся и рухнет в шахту. Пахло мусоропроводом и кошками. Охранник указал на обитую посёкшимся дерматином дверь: «Это здесь». Генерал нашёл звонок, криво привинченный к деревянному кругляшу, и нажал кнопку. В квартире раздался звук, как будто перевернули куклу, и вскоре послышались шаркающие шаги. Один охранник остался у двери, а другие разошлись по этажам.

Дверь открылась, на пороге стоял старик в джинсах и футболке, купленной явно в Апраксином дворе. На футболке был изображён серп и молот, а снизу красовалась подпись: «Коси и забивай!»

– Эдуард Артемьевич? – неуверенно спросил генерал.

– Что, не признал? – грустно усмехнулся старик. – Ну да, старый, плешивый, без очков вот ни пса не вижу. Что ж ты хотел? Возраст… Сколько лет с увольнения прошло, десять или больше? А ты вот мало изменился… Ох, да что это я?! Гостя в дверях держу, дурак старый! Проходи, Саша. Или вас теперь положено по имени-отчеству величать? Генерал всё-таки…

– Не надо по отчеству, просто Саша. Куда прикажете?

– А вот, в комнату, сюда, пожалуйте, – засуетился старик.

Хозяин повернулся, и на спине его футболки гость увидел Ленина, глумливо показывающего язык.

«Что это он? – внутренне сморщился директор ФСБ, – бравирует, что ли? Или поглупел на старости лет? Досадно, если так…»

– Раздевайся, проходи, я один, жена на даче, дочка замужем, живёт у мужа. Мы вдвоём с котом, но он парень неразговорчивый. На футболку не смотри, – как бы прочитал мысль гостя старик, – это внук подарил, выбирал, понятно, на свой вкус. Не обижать же мальчишку… Ему что Ленин, что Сталин, что Пётр Первый – просто имена в учебнике истории, которую он, кстати говоря, не знает и знать не желает.

– Что зимой можно делать на даче? – спросил, чтобы поддержать разговор, генерал.

– Да тюльпаны там, чёрт бы их побрал, тюльпаны! Жена совсем на них спятила. Луковицам какой-то особый режим требуется, так она ездит, перебирает их, переворачивает, укрывает… А мне что? Я не мешаю. Чем бы дитё на старости лет не тешилось. Я вот всё с иероглифами своими, а она с тюльпанами…

Директор ФСБ огляделся. Большая и светлая комната была обставлена старомодной мебелью в стиле шестидесятых. Выцветшие обои, фотографии, громоздкий советский хрусталь в серванте, книжные полки с непременной Библиотекой всемирной литературы. Одну стену сверху донизу занимал стеллаж, заставленный египетскими статуэтками, свитками папируса, черепками и какими-то непонятными предметами. С ними забавно контрастировали плоский телевизор и хорошая аудиоаппаратура.

Генерал осторожно опустился в неудобное кресло, порылся в портфеле и поставил на стол бутылку.

Хозяин присмотрелся:

– Ого, «Курвуазье»! Значит, впереди серьёзный разговор. Сейчас я закуску соображу.

– Лимона будет достаточно! – в спину футболке с Ильичом сказал гость.

– …Хор-рош! – смахнул набежавшую слезу Эдуард Артемьевич. – Давненько такого не пил! Ну, рассказывай, что стряслось. Я так понимаю, что если директор Конторы летит из Москвы в Питер ради встречи с каким-то пенсионером, значит, что-то из ряда вон.

– Пока ещё не стряслось, но в любой момент может стрястись, – хмуро ответил генерал. – Простите ради бога, но я никак не пойму, чем это у вас в комнате пахнет? Странный какой-то запах, незнакомый…

– Так это же папирусы! – засмеялся старик. – Ну и прочая древнеегипетская чепуха. Древностью пахнет. Я-то привык, не замечаю, ну а свежий человек, да ещё с улицы, конечно, почувствует. Так всё-таки, что у вас за беда?..

– А знаешь, Саша, я всегда, скажем так, предчувствовал, что кончится чем-то вроде этого, – задумчиво сказал Эдуард Артемьевич, двигая туда-сюда по полированной столешнице недопитую рюмку.