Она прильнула к его плечу, тихо всхлипывая и дрожа. Он нежно обнял её.

Так они просидели несколько минут, не заметив, что экипаж уже давно стоит у её дома. Возница на козлах многозначительно закашлял.

Андрей вышел из экипажа и подал ей руку. Она приняла её и, судорожно вздохнув, спустилась по ступенькам кареты. Они подошли к двери парадной.

– Когда мы увидимся? – прошептал он.

– Завтра. Приходите ко мне завтракать, – чуть слышно ответила она и скрылась за тяжёлой дверью.

Андрей вернулся в карету и приказал везти его в гостиницу. В голове метались противоречивые мысли. Он не ожидал, что эта обворожительная красавица отдастся ему при первом же натиске. Так скоро, что он до сих пор не мог опомниться.

Может, она была пьяна? А завтра будут слёзы и упрёки?

Эта мысль встревожила его. Но тёплое нежное чувство, разливающееся в груди при воспоминании о Марине, разогнали нечистые мысли.

Утро вечера мудренее, решил он.

Ночь была беспокойной, а сны полны эротических видений…

Утром он стоял у дверей квартиры Марины. Волнение и беспокойство из-за неведения, как она примет его, заставляли сердце учащённо биться.

А что если вовсе не примет? При этих мыслях сердце его сжималось. Нет, она не могла так притворяться! Наше влечение было обоюдным! Будь что будет! – решился он и крутнул ручку звонка.

Приветливая горничная отворила дверь.

– Поручик Лопатин, – представился он, – мне назначено!

– Проходите, я сейчас доложу.

– Как себя чувствует Марина Карловна? – галантно осведомился Андрей.

– Как всегда, хорошо, сударь! – вежливо ответила горничная и повела гостя в дом. – Я вас на минуту оставлю, сударь. Располагайтесь.

Оставшись в гостиной один, он подошёл к каминному зеркалу, расправил на мундире несуществующие складки и внезапно увидел её.

Отражаясь в стекле зеркала, она смотрела на него с порога спальни. Он сделал вид, что не заметил её, и они несколько секунд настороженно следили друг за другом через зеркало. Наконец он обернулся. Она не двигалась. Тогда он бросился к ней и отчаянно выдохнул:

– Марина!

Она дала себя обнять и положила голову ему на грудь. Постояла так несколько секунд, а потом, поднявшись на цыпочки, прильнула к его губам долгим поцелуем. Он жарко ответил ей. В этом поцелуе были все не высказанные ими слова. Хотелось, чтобы это слияние продолжалось вечность. Наконец они оторвались друг от друга. Она улыбалась ему той улыбкой, которой улыбаются женщины, когда хотят выразить своё доверие, желание и согласие. Согласие и готовность принадлежать только ему.

– Мы одни, – прошептала она.

– Благодарю, – целуя ей руки, с глубоким вздохом тихо проговорил он, – я обожаю вас.

Она взяла его под руку и повела к дивану. Они сели. Сели так близко, что он ощущал тепло её тела. Она забрала его руки в свои ладони и прислонилась к его плечу. Он понимал, что нужно начать беседу, но все слова вылетели из головы. Ненавидя себя за волнение и вдруг охватившее косноязычие, он пытался найти тему для разговора, но не мог ничего придумать. Тогда, отбросив реверансы, он решительно проговорил:

– Так вы на меня не сердитесь?

– Нет, – улыбнулась она.

– Я хочу тебя! – прошептал он.

Она прикрыла пальчиками его рот.

– Молчи!

Он трепетно поцеловал их. Желание распирало его. Он поднялся с дивана.

– Я не могу сидеть рядом. Я теряю голову.

В это время дверь в столовую отворилась, и горничная мелодичным голосом объявила:

– Кушать подано!

За завтраком они сидели друг против друга. Одни блюда сменяли другие, он, соблюдая этикет, ковырялся в тарелке, бросая на неё горящие страстью взгляды. Она делала вид, что не замечает этого, и лишь лукаво улыбалась.

В его голове мелькали дурацкие мысли.

Почему она не смотрит на меня? Всё-таки сердится?

Он покраснел.

Сказала бы хоть одно слово! Чёрт, это сводит меня с ума!

Вдруг он почувствовал прикосновение её маленькой ножки, хулигански блуждающей под столом. Он облегчённо вздохнул и оттаял…

После завтрака они вернулись в гостиную. Он попытался обнять её, она ласково, но твердо остановила его.

– Осторожно, могут войти.

Марина играла с ним, как опытная кошка с потерявшей всякую осторожность мышкой. Андрей понимал это, но ничего поделать с собой не мог. Желание обладать ею сейчас же, немедленно, вышибло из головы остатки рассудительности, полностью отдав его в руки опытной, хулиганистой интриганки.

– Когда же мы останемся одни? – сгорая от нетерпения, шептал он. – Когда я смогу высказать вам все чувства, которые переполняют меня?

– Завтра, – улыбнулась она, – завтра в пять я ненадолго заеду к вам.

Он почувствовал, что краснеет.

– Но я живу в гостинице.

Она улыбнулась.

– Это неважно, я приеду посмотреть, как вы устроились. Не прогоните?

– Я? Да я мечтать не смею!

– Тогда до завтра.

Радостный вздох вырвался из его груди.

– Какой ты ещё мальчишка, – нежно проговорила она и взъерошила его чуб.

После обещания Марины Андрей несколько успокоился, и в его воображении эротические фантазии сменились на околоприличные мысли. Завязалась беседа, почти спокойная и почти целомудренная.

Почти, потому что она, искрясь обворожительной улыбкой, сначала подпускала его к себе, доводила до кипения, а потом отталкивала, будто закаляя клинок, опуская то в жар, то в холод. Она уверенно прибирала его своими цепкими, опытными пальчиками. Он это понимал, но не сопротивлялся и, наслаждаясь, плыл по течению. Прощаясь, он шепнул:

– Завтра в пять.

Марина лишь по движению его губ догадалась, чтó он хотел сказать, и так же, одними губами ответила:

– Да, – и исчезла за дверью…

На следующий день Андрей накупил цветов, фруктов и шампанского, навёл в номере марафет и с нетерпением стал ждать Марину. Она пришла в четверть шестого и, увидев на столе роскошный букет, а на небольшом буфете корзину с фруктами и сладостями в компании с бутылкой шампанского, весело засмеялась:

– Как у тебя хорошо, только уж больно много народа внизу.

Он кинулся к ней, обнял и, задыхаясь от страсти, принялся целовать прямо через вуаль.

– Осторожней, поручик, вы испортите мне причёску, – делано закапризничала Марина. – И вообще у нас мало времени, собирайтесь, внизу экипаж!

Андрей ошарашенно, словно маленький ребенок, которому пообещали игрушку и обманули, застыл возле улыбающейся гостьи.

– А разве ты? А разве мы? – растерянно пробормотал он.

– Ну, если на этом твой словарный запас закончился, то быстренько собирайся и поехали, – расхохоталась Марина. – И не смотри на меня так, будто я у тебя конфету отобрала.

Потом стрельнула глазами, в глубине которых, если не армия, то как минимум сотня бесенят показывала Андрею языки и рожицы.

– Да не стой столбом, – чмокнула она его в нос, – квартиру я сняла. Я же замужняя и почти приличная женщина, хоть и связалась с одним безумным и необузданным поручиком. Фрукты и вино мы заберём с собой, – не терпящим возражения тоном распорядилась она. – А то ты ещё кого-нибудь к себе в номер притащишь.

– Ну, ты!..

Он сграбастал её в объятия.

На этот раз она не сопротивлялась, позволяя поцеловать себе ушко, шею и даже сунуться в провокационный вырез декольте.

Через полчаса экипаж уносил их от его холостяцкой берлоги…

Квартира оказалась небольшой, но уютной. Скромная, но ухоженная. Хорошая мебель, тяжёлые портьеры на дверях и окнах – всё это как что-то незначительное, второстепенное, промелькнуло перед глазами Андрея.

– Нравится? – забавляясь Андреем, кокетливо спросила Марина и потянула его в следующую комнату. Это была спальня. Бóльшую её часть занимала огромная кровать под балдахином.

Последние тормоза, которые ещё сдерживали его, сорвались, и он, отбросив все приличия, набросился на неё, раздевая и целуя. Она лучисто смеялась, ускользала из рук, но от помощи в освобождении от платья не уклонялась.