Впрочем, как Вит понимал сейчас, было это из области фантастики. Ледяные пятки Виты недвусмысленно намекали: до весны не дотянуть, на узкой матросской койке приходилось спать валетом…

– Витюша, дай мне вот такую крохотную тёплую комнатку, – Вита расставила ладони на ширину своих плеч. – Хоть девять метров! И я буду готовить, стирать, убирать. Я так любить тебя буду! Я всё-всё для тебя сделаю!

Но он молчал. Он понимал, что неоткуда ему взять эти девять квадратов. Потому что ушёл он из ста к ней, к Витке, бросив не только жену, но и сына. И когда теперь Виктор нет-нет, да и позванивал, то, видя его номер, они попросту не брали трубку. И мобильники от него заблокировали. Никогда Риммка не простит. И сын не простит. И не отдаст Риммка ничего. Потому что считает его поступок предательским и по отношению к ним с сыном, и по отношению к их прошлому. Ведь оно и у них с Риммкой тоже было. Было и море, охваченное пожаром. Были и граммофончики душистого табака, что всю ночь не закрывали чашечки. Жизнь шла, как череда репетиций с ним в главной роли, и роль эта по темперированной восходящей была вообще-то не очень. А теперь ещё и снова наступил предсказуемый тупик.

– Но ведь у твоего отца стоит пустая квартира! Запертая! – натянув одеяло до самых глаз, убеждала Витю Вита. – Ну что ему стоит отдать нам ключи?

Витя молча вздохнул и… ничего не ответил.

Витькин отец и в самом деле в квартире не жил. С тех пор, как остался вдовцом, он занимался только собой. Да и раньше он всю жизнь гулял с размахом и удалью ухарь-купца, и никогда наличие семьи его ни в чём не останавливало. Сейчас же, что называется, и Бог велел. Как православный, да ещё и потомок первоклассных негоциантов, отец апеллировал к Богу при каждом затруднительном случае. И даже ходил на церковные службы, чтобы обезопасить себя от женских происков, от которых сам защититься был не всегда в силах. Увлёкшись в очередной раз, он-то переселился к новой пассии. Но, хорошо изучив порожистые отношения с женщинами, предпочёл не впадать в зависимость. Квартиру никому не отдал. Просто запер на ключ.

– Витюш, я всё понимаю, – то и дело поглядывая тайком на часы, внушал он сыну при очередной встрече. – Но сам подумай, милостивый государь: это родовое гнездо. На первом этаже наши прадеды держали торговый дом, он выстоял всё: отмену порто-франко и крепостного права, и Крымскую войну, и введение золотой валюты и даже обвал хлебного экспорта! А после революции у нас осталась всего-навсего эта крохотная часть на верхнем этаже. И она мне дорога как память. Вот, пущу я тебя с твоей, извиняюсь, «мисс Лобковой Балкой» – и что? Не пройдёт и года, она вырвет зубами эти стены, и я на старости лет останусь под мостом. Вместе с тобой. Побойся Бога, Витюш, да ни в коем случае я не соглашусь. Что ты?! Нет, я не дам тебе ключи. И мой совет – оставь её. Возвращайся в семью. И она пусть возвращается. А любить – любитесь, кто ж запретит? Тем более раз муж – моряк. Все так живут – и ничего, мирятся.

Но Виктор не хотел так. Виктор хотел честно. Да, инстинкт диктует – надо жить, как получается. Но жить – как? Как найти в этой мере весов срединную точку между выгодой и совестью? Плоть зверя мычит одно. Дух тореро шепчет другое. И не знал Виктор, что делать. Не мог он понять, как ему устоять в этой корриде – бык всё время должен ждать нападения. Но Виктор-то всё-таки не бык!

– Витюшечка! Жить надо в реальном мире! Ты подумай! Зачем гаражу – машина, а пивку – бутылка?! А? Ну зачем, скажи! – умоляла она, не отрывая от его лица своих разноцветных глаз демоницы-искусительницы. – Ну, давай что-нибудь придумаем. Отец старый, сколько ему уже осталось? А у нас целая жизнь впереди. Я тебе дочечку рожу! Ну, Витюшечка!

– Побойся Бога, Вита, – упорно стоял на своём Вит, втайне колеблясь, как те чашки весов на хрульском рынке. – Мы должны быть выше этих мелких неурядиц. За лето я насобираю денег, возьмём кредит…  Бог поможет.

– Вит, хочешь анекдот по поводу? Вот звонил, звонил один такой же вот чудак, как ты. Во все колокола звонил. Наконец дозвонился до Бога. А сволочь секретутка-автоответчик ангельским голоском ехидненько так сообщает: «Бога нет. Он вышел».

– А я ему на мобилку звякну, – рассмеялся Витя. – Напрямую, минуя секретутку.

– А мобилка совершенно казённым голосом: «Абонент находится вне зоны покрытия сети». И что?

Крыть Виктору было нечем. Он молча выгреб из сахарницы, из тарелок и мисок, из всех углов бумажные полоски, на которых с обеих сторон его рукой было написано «Люблю», «Скучаю», «Жду вечера» и прочая дребедень, что оставлял он всякий раз, уезжая по вызову, и грустно сбросил их в мусорный пакет. Бивачный дух, пронизывавший каюту – коробки, тюки, чемоданы – утверждал невозможность длительности подобных отношений.

– Я нашла превосходный вариант для обмена, – вся светясь, брякнулась Вита на сиденье такси, в котором работал Витя. – У папы же квартира на Приморском бульваре – верно? Ну, так есть желающие её немедленно купить. И за эту цену мы сможем устроить ему однокомнатную на Пушкинской, прямо напротив ЦУМа – я уже смотрела. Пр-рекрасная квартира. С эркером. Лепные потолки. Второй этаж. Сорок метров. И нам – однушку на Молдаванке. Наша так себе – но мы же её отремонтируем! Ну, Витюня? Что ты молчишь?

– Вита. Папа не согласится, – помотал головой Вит. Он знал наверняка, что этот ход был проигран. Подобный вариант в его жизни уже был. Только с первой женой. Именно из-за того эмоционального армейского задвига родителям пришлось выделить кусок жилплощади для родившегося внука – результат тайной жизни молодого мужчины, которая неведома родителям, но, как ни странно, чаще всего взваливается на их плечи.

– Но в следующем месяце снова платить за квартиру, Вить. Это двести долларов! Ты их не заработаешь! Тогда давай я пойду торговать на Привоз. Яйцами торговать и курями. Я уже договорилась.

– Не дай Бог! Продержимся! – бодро заверил её Вит, представив Виту в клеёнчатом фартуке и с весами и ужаснувшись такой перспективе. – Я верю в провидение. Раз оно нас свело, оно нам и поможет. Тут ведь как? Если "инкубатор" автоматизирован и никто из "цыплят" никогда не видел человека, это не значит, что людей не существует, и не они построили эту "птицефабрику"! Персонал сидит в своих кабинках, управляет автоматикой. Так что лучше ещё пару месяцев посидеть на хлебе и воде. Бог не выдаст, кабан не съест, – усмехнулся он, снова вспомнив себя за хрульским прилавком.

Хотя, положа руку на сердце, он и сам не верил в то, что говорил. Частных такси в Одессе развелось много, и богатый клиент выбирал те, что престижнее. А их богадельня гоняла на старых убитых колымагах и обслуживала клиентов достатка очень скромного. Двести долларов, за которые они с Витой всё-таки рискнули снять квартиру на зиму, были для них деньгами немалыми. Учитывая, что ещё и цены на продукты теперь скакали вверх чуть ли не каждый день. Но всё равно этот странный спиралевидный ритм, что крутила жизнь, давал надежду, что как-то, рано или поздно, всё сложится, стоит немного подождать – ведь Витя и Вита любили друг друга! А люди помимо воли участвуют в сценарии, написанном природой заранее, и в конечном-то итоге рано или поздно всё складывается: количество чётных дней всегда равно количеству нечётных.