— Я никому не скажу, — произношу я.

Я чарами призываю чашку и заставляю Джеймса выпить воды, это немного приводит его в чувство. Он засыпает, а я укладываю его в постель, разрешая себе наконец-то заплакать.

Теперь пришло время действовать. Я не могу пустить все на самотек. Не могу проигнорировать случившееся. И я не могу никому ничего не рассказать.

Я аппарирую обратно в родительский дом. Многие из знакомых Эйдана уже разъехались, как и некоторые родственники. Вечеринка Эйдана вылетела из головы, стоило нам со Скорпиусом уйти два часа назад.

Эйдан тут же принимается расспрашивать меня, каково это быть детективом. Он немного зациклен на них после того, как я прочитала ему историю о Шерлоке Холмсе. Я отвечаю, что это хорошо, но мне нужно поговорить с Алом и Лили.

— Перестань игнорировать меня! — кричит Эйдан. — Это мой день рождения!

— Словно мы могли об этом забыть, — говорит Хью, который перехватывает Эйдана. Он ведь должен понимать, что я сейчас на деле и у меня совершенно нет времени быть еще и матерью.

Я собираю вместе дядю Гарри, тетю Джинни, родителей, Ала, Дженни и Лили, чтобы объяснить им ситуацию. Рассказать кому-либо, что их сын или брат нуждается в реабилитации — должно быть, самое сложное. Ну, еще и выслушивать Молли. Мы сразу же аппарируем в дом Поттеров, но прежде чем я исчезаю, Скорпиус ловит меня за локоть и требует все рассказать.

— Оставь Эйдана на Хью, — говорю я ему, — думаю, тебе тоже стоит присутствовать.

— Для чего?

— Вмешательства.

*

Мои родители, чета Поттеров и Скорпиус соглашаются подождать внизу, пока я иду будить Джеймса. Он спит в той же позе, в которой я его и оставила, и мне страшно его будить. Боюсь момента, когда он спустится вниз и поймет, что я его предала. Отставить сомнения. Это для его же блага.

— Джеймс, — шепчу я, аккуратно тряся за плечо. Он что-то протестующе мычит.

— Не хочу идти на уроки, — бессвязно бормочет он. Я улыбаюсь. Старина Джеймс все еще есть где-то там внутри.

— Джеймс, просыпайся.

Он открывает глаза. Я никогда до этого не видела его в таком плохом состоянии. В сравнении с Джеймсом, которого я знала полгода назад, он совершенно другой человек.

— Все хорошо, Рыжая? — спрашивает он меня, как делал всегда.

— Да, все хорошо. Ты готов спуститься вниз? — спрашиваю я.

— А зачем? — зевает он.

— Я… я приготовила ужин, — вру я.

— Не голоден.

— Ты должен поесть, Джеймс, — парирую. — Ты такой тощий.

— Ты сейчас совсем, как бабуля Молли.

— Ладно, тогда ради меня. Поешь немного. Пожалуйста?

Джеймс вздыхает и переворачивается.

— Ладно, — зевает он.

Я помогаю встать ему с кровати, все еще шокированная его худобой. Его тело снова сотрясает дрожь, но мне кажется, это просто проходит эффект от выпитого зелья, поэтому он такой медлительный. Именно в этом и заключается оборотная сторона ужасного Цито Циркумвенио. Я помогаю ему до самой столовой, где уже все собрались. Гарри обнимает Джинни, и оба выглядят напуганными, в глазах Лили явно слезы, а Ал стоит, сложив руки на груди. Сейчас Альбус кажется слишком молодым, по сравнению с Джеймсом. Раньше они были очень похожи, сейчас же даже сложно представить, что они братья. Дженни и родители отходят от Поттеров.

— О, не знал, что вы все дома, — говорит Джеймс, явно пытаясь вести себя, как обычно. До него еще не дошло, что я предала его. Джеймс, почему же ты такой тугодум? — Хм… у всех все хорошо?

Не часто видишь, как плачет тетя Джинни, но она больше не в силах сдерживать слезы. И это сразу же заставляет всех почувствовать себя не в своей тарелке, а Джеймса и вовсе вогнать в панику.

— Что случилось? Кто-то умер? — немедленно спрашивает он.

— Нет, сынок. У всех все хорошо, — заверяет его дядя Гарри.

— Вовсе не хорошо, Гарри, — огрызается Джинни, и гнев затапливает ее. — Мы знаем, Джеймс. Мы знаем о твоей… проблеме.

Весь вид Джеймса тут же становится очень враждебным и настороженным. Он складывает руки на груди и отодвигается от семьи, но далеко отодвинуться у него не выходит, так как я по-прежнему нахожусь позади него. Он оборачивается и смотрит на меня, выглядя до ужаса обозленным. Наконец-то, до него дошло.

— У меня нет проблем, — выплевывает он, словно и не было его признания час назад в спальне.

— Джеймс… — я умоляюще смотрю на него. — Мне так жаль, но я должна была…

— Ты ничего не должна была предпринимать! Ты должна была просто держать рот на замке, как и обещала!

— Джеймс, — вмешивается Ал, — мы не тупые. Ты так сильно изменился за последние месяцы…

— Ох, Альбус, заткнись, — оборачивается к нему Джеймс. — Может, я еще и должен быть польщен, что ты наконец-то вынул голову из задницы, чтобы заметить еще кого-нибудь помимо себя и своих проблем?

— Джеймс! — вскрикивает Джинни сердито.

— Серьезно, я не единственный, кто хранит секреты, верно? Вы все такие же. Кто из вас знал, что Ал заделал Дженни ребенка еще до свадьбы?

Господи. Ну зачем он сейчас заговорил об этом? Если до этого Дженни не плакала, то теперь слезы так и покатились из ее глаз. Гарри и Джинни на время забывают о проблемах старшего сына и в шоке оборачиваются к младшенькому. Не похоже, что факт беременности до свадьбы стал для нашей семьи таким уж и большим шоком, но, по крайней мере, все же порядком удивил.

— Ты беременна? — спрашивает Джинни рыдающую Дженни.

— Была, — шепчет она. — Выкидыш.

Знаю, это впервые, когда мы вот так вмешиваемся в личную жизнь друг друга, но, безусловно, нам сейчас стоит расставить приоритеты в решении проблем. Ал качает головой матери и бормочет:

— Не сейчас.

Верно, разобраться с тайной беременностью и выкидышем мы сможем и в другой раз.

— Речь о тебе, — напоминаю Джеймсу. — Мы просто хотим помочь тебе! Неподалеку от Мунго есть действительно хороший центр, который занимается вопросами наркомании, тебе смогут там помочь…

— Просто заткнись, Роза! — кричит он. — Хватит совать свой чертов нос в мои дела!

Мне пришлось потратить двадцать три года своей жизни, чтобы заставить Джеймса перестать меня называть «Рыжей». Но теперь, когда это случилось, мне хочется плакать навзрыд. Иногда я даже сомневалась, а знал ли он мое имя. Видимо, знал.

Я чувствую, как мама осторожно берет меня за руку и отводит в сторону, подальше от семейства Поттеров. Теперь решение за ними. В конце концов, я всего лишь его кузина.

Гарри требует, чтобы Джеймс успокоился, Джинни — чтобы закрыли двери, а Дженни умоляет Джеймса сесть за обеденный стол и выслушать то, что мы хотим ему сказать. Вот только толку от этого мало. Джеймс сейчас как первокурсник, которого вызвали в кабинет директора и готовятся прочитать лекцию о недостойном поведении, а он не собирается даже вслушиваться в смысл сказанного. Он просто складывает руки на груди и не смотрит никому в глаза.

У многих глаза на мокром месте. Каждый высказывает свои соображения, даже мои родители, которые замечают, что никто не узнает о случившемся с Джеймсом, если он сейчас решит пройти лечение. Даже чиновники от квиддичной ассоциации не пронюхают об этом, настолько все можно сделать тайно. Я предупреждаю его о последствиях, которые могут быть вызваны зельем — проблемы репродуктивной системы (конечно же, я это только что выдумала). Его собственная семья пытается открыть ему глаза на то, какой вред он причиняет своими поступками сам себе.

Но ничего из сказанного не находит в нем отклика.

Когда кто-то звонит в дверь дома Поттеров, мы предпочитаем просто проигнорировать его. Пока он еще раз пять не нажимает на звонок, а я не открываю дверь, чтобы узнать кто это и посоветовать этому человеку проваливать.

И этому человеку сегодня я уже говорила проваливать.

— Он здесь? — раздраженно спрашивает Лаура.

— Проваливай.

Ох, это было приятно.

Но она только закатывает глаза и толкает меня в сторону. Лаура успевает сделать три шага в направлении гостиной, когда я хватаю ее за руку, чтобы остановить.