— Он связался с хаффлпаффкой, когда был на седьмом курсе! — кричу я. — Не слишком ли ты преувеличиваешь?
— Только за тем, чтобы встретиться вновь…
— На самом деле, — перебивает Глэдис историю Линды, — они встречались не меньше шести раз, верно? Трижды за одну ночь, если я правильно помню?
Мне бы хотелось, чтобы Глэдис и вовсе ничего не помнила из того, что я наговорила.
— Ладно… только для того, чтобы встретиться на шесть раз больше, — продолжает она с затуманенным взглядом. — И теперь, он возвращается из чужих краев…
— Лас-Вегас, — бормочу я.
— Из чужой земли Лас-Вегаса, история Розы Уизли и Скорпиуса Милдреда…
— Малфоя! Как ты можешь не знать имя Малфоя? — кричу я.
— История Розы Уизли и Скорпиуса Малфоя наконец-то приближается к своему счастливому финалу. Разве это не романтично? — со вздохом заканчивает Линда.
— Абсолютно захватывающе, — произносит весьма сухой голос над нашими головами, — но мне нужна карта миссис Хиллман до конца этого столетия, так что если вам удастся прекратить заслушиваться жалкими подробностями личной жизни Уизли и сосредоточиться на работе, это будет весьма полезно.
Поверьте, целительница Злобная Сатана услышала все преувеличенные Линдой подробности моей жизни. И даже преувеличенная версия — всего лишь «жалкие подробности» личной жизни. Злобная Сатана — иначе известная, как Бонни Клайд (нет, я сейчас не шучу, и это ее настоящее имя) — думает, что она стоит над всеми нами. Она — заместитель главного целителя и та еще подлиза, когда речь заходит о главном целителе Уортоне. А особенно она ненавидит нас, администраторов, потому что считает, что в больнице нет никого бесполезнее нас. Тем не менее, если бы нас здесь не было, кто бы дал ей идиотскую карту миссис Хиллман?
Глэдис вытягивает карту и с неохотой отдает Сатане, которая забирает ее с собой.
— По крайней мере у вас есть хотя бы зачатки разума, — цедит она, а затем уходит по коридору. Я ее очень ненавижу. Как и все, если не брать в расчет главного целителя Уортона.
— Надеюсь, когда-нибудь она допрыгается, — шипит Хейзел, стоит только Сатане удалиться на приличное расстояние, — возомнила о себе невесть что…
— Итак, Роза, — улыбается Линда, которой явно наплевать на то, что Сатана нас прервала, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься попробовать со Скорпиусом. Ты должна дать ему шанс, хотя бы…
— Ох, сколько времени, — удивленно вскрикиваю я, — не пора ли нам собираться домой? Мне еще надо успеть забрать ребенка у Ала и Дженни, — я стягиваю пальто со спинки стула и готовлюсь уходить.
— Роза! — кричит Линда. — Ты не можешь уйти! Ты работаешь завтра?
— Да, — отвечаю я, — а вот ты — нет, — я указываю пальцем на список дежурств, и она разочаровано стонет, когда понимает, что у нас больше нет совместных смен до самого Рождества. — Увидимся послезавтра, Линда. А с вами двумя увидимся завтра.
Хейзел и Глэдис прощаются со мной, а Линда кричит вслед: «Скажи ему, что чувствуешь!», когда я уже выхожу за дверь. Я знаю, что она хочет для меня только лучшего, но иногда мне так хочется, чтобы она лучше сконцентрировалась на своей личной жизни, а не на моей.
*
— Я потеряла твоего сына! — в отчаянии едва не плачет Дженни. — Он был здесь минуту назад… Роза, мне так жаль! Я… я заменю его! АЛЬБУС ПОТТЕР! Ты должен сделать меня беременной прямо сейчас, нам надо отдать ребенка Розе! В какой позе вы со Скорпиусом делали это, чтобы получился мальчик?
— Пожалуйста, остановись прямо сейчас, — поднимаю я руку, — тебе правда не стоит знать об этом…
— Совершенно верно, — бормочет мой кузен Альбус.
— И вообще, я не помню, — пожимаю я плечами, а Ал вздрагивает. Думаю, что мысль о том, что я спала с его лучшим другом все еще пугает его. И хорошо, что Дженни не рассказывала о девяти с половиной случаях, когда это случалось вновь. — Эйдан!
— Я смотрела везде! — всхлипывает Дженни. Несмотря на то, что она моя лучшая подруга и я люблю ее, но ее навязчивые переживания здорово утомляют.
— Он где-то здесь, — уверенно говорю я, — если он был здесь минуту назад, то просто не мог далеко уйти. Эйдан! Иди сюда! — кричу я. Тишина. — Эйдан, если ты сейчас же не объявишься, дедушка не подарит тебе билеты на Пушек Пэддл, и ты не увидишь, как играет Джеймс…
Шантаж срабатывает. Думаю, что в этих книгах для родителей должна быть целая глава отведенная шантажу. Из-за дивана выскакивает пятилетний белокурый шкодник, ухмыляющийся точно так же, как и его отец. Дженни с облегчением вздыхает, хватает его и крепко обнимает.
— Эйдан! Не делай так больше! — кричит она. Иногда мне и правда интересно, не мать ли она ему. Со мной Эйдан не выкидывает подобные фортели, потому что знает, если он это сделает, я найду его в течение двадцати секунд. Поэтому он забавляется реакцией Дженни.
— Видишь, не о чем беспокоиться, — пожимаю я плечами. — Эйдан, надеюсь, ты сегодня не доставлял проблем тете Дженни? — я предостерегающе смотрю на него взглядом, который так же означает, что я злюсь, а еще голодная.
— Нет, — ухмыляется он, — разве я мог? — он слишком саркастичен для пятилетнего ребенка. Явно он унаследовал это от Малфоев.
— Роза? Слышала, Джеймс и Скорпиус возвращаются на день раньше, — тихо говорит мне Ал, пока Дженни достает пальто и школьную сумку Эйдана. Мое сердце замирает от этой новости.
— На день раньше? — переспрашиваю я. — Разве это не… сегодня?
— Сегодня вечером, — кивает он. — Они должны быть дома около восьми. Просто подумал, что… тебе стоит об этом знать…
Я смотрю на него. Он же виновато смотрит в пол, а затем принимается протирать очки полой рубашки.
— Дженни рассказала тебе? — шиплю я. — Она сказала тебе?
— В каком-то смысле… и просто, чтобы ты знала, я думаю, что это замечательно. Ты и Скорпиус наконец-то вместе…
— Просто умолкни, — обрываю я. — Я даже не уверена, расскажу ли ему о своих… чувствах… так что тебе тоже стоит молчать, слышишь? Особенно с Эйданом.
— Конечно, — энергично кивает он, — не скажу ни слова.
Я думаю об этом всю дорогу домой. Я пыталась изгнать эти мысли из головы, думая, что у меня еще впереди две недели, чтобы детально продумать, что именно я скажу Скорпиусу. А теперь у меня осталось меньше четырех часов до того момента, пока он не появится дома у себя, а потом гарантированно объявится в моей квартире, чтобы увидеть Эйдана сразу же после своего возвращения. Эйдан рассказывает мне что-то по пути домой, но я едва ли слышу его. Я знаю, что я не кажусь самой лучшей матерью, но вы сами знаете, о чем могут быть разговоры пятилетних детей, например о том, какие фантастические проплывающие по небу облака.
Скорпиус уехал в командировку вместе с Пушками Пэддл две недели назад. Не могу поверить, что уже прошло целых две недели. Скорпиус — заклинатель метел и работает сейчас в Нимбусе, который является официальным спонсором Пушек. На самом деле, это не командировка, а скорее какая-то халява. Команда играла с Лас-Вегасовскими Девственниками (неудачное название для квиддичной команды), поэтому Джеймс со Скорпиусом воспринимали поездку, как двухнедельную пьянку в режиме нон-стоп. И за день до отъезда Скорпиуса я поняла, что хочу его. Я хочу все самое важное делать с ним. Так что теперь я должна сказать ему об этом, пусть и не имею ни малейшего понятия, с чего же мне начать.
Я готовлю Эйдану ужин, когда мы приходим в крохотную квартиру. Эта квартира самая лучшая из всех, которую я смогла найти, ведь она находится недалеко от работы и одновременно с этим рядом с Дженни и Алом. Я так и не сдала тест на аппарацию, поэтому мне приходится всюду добираться на своих двоих, как обычной маггле. И это очень расстраивает.
— Мама? — произносит Эйдан тоном «я хочу задать вопрос» и постным выражением лица. — Знаешь ли ты людей, притворяющихся, что им кто-то не нравится, а на самом деле нравится?
Слишком хорошо, сынок.
— Да, знаю.
— Хорошо… понимаешь, у меня в классе есть девочка. И она мне не нравится. Но когда я показываю, что она мне не нравится, люди почему-то думают, что на самом деле она мне нравится, но это не так. Она весьма раздражает, — хмурится он. Когда он хмурится, он очень похож на меня. Довольно страшно видеть свои черты в другом человеке. Но гораздо страшнее видеть кого-то, кто вырос в твоей матке, и смотрит на тебя огромными карими глазищами, ожидая, когда же ты ответишь на вопрос.
