Я киваю, все еще пытаясь осознать происходящее:

— Эйдан знает? Я имею в виду, о специальном учителе.

— Еще нет, — говорит Брайан, — мы решили сначала сообщить вам, чтобы вы сами решили, кто ему скажет: вы или мы.

— Я скажу ему, — сразу же отвечаю я. Как всегда, гонец с плохими новостями. От меня он их ожидает. — Это все?

Брайан МакДональд и мистер Джексон кивают. Я встаю и пожимаю им руки:

— Спасибо, что уделили мне время.

А затем убираюсь оттуда на фиг как можно быстрее, прежде чем Брайан успеет спросить меня, какого черта я слоняюсь, рассказывая людям, что меня зовут Сюзанна Райан.

*

— М-да, неловко получилось, — говорит Дженни, изо всех сил стараясь не смеяться, когда мы встречаемся за обедом и я рассказываю ей историю Ричарда-Брайана. Обычно по понедельникам у нас обеих выходной, так что мы встречаемся, чтобы поболтать, выговориться, пожаловаться и другие синонимы слова «сплетничать». Сегодня мы встретились в небольшой маггловской кофейне. — А мне как раз было интересно, куда ты запропастилась в новогоднюю ночь…

— Но не сообразила позвонить мне, чтобы убедиться, что я еще жива, не так ли? — отвечаю я.

— Ну… я думала, ты с Джеймсом… — она жалобно замолкает. — Кстати говоря, вы двое помирились?

— Кто, мы с Джеймсом? — спрашиваю. Она кивает. — Ну… не совсем. Нет.

Дженни горько вздыхает. Как будто она из тех, кто легко прощает. Еще раз напомню ей о фиаско с Робертом Хитчем. С чего бы мне прощать Джеймса? Раньше я считала его бесчувственную глупость забавной — теперь это просто жестоко.

— Роза, я правда не думаю, что он знал, что ты чувствовала — и чувствуешь — к Скорпиусу. Джеймс так защищает тебя. Даже больше, чем Лили! — замечает Дженни. — Может, тебе стоит с ним поговорить? Вы же практически брат и сестра.

Как бы грустно это не звучало, факт в том, что Джеймс мне ближе, чем мой родной брат, но я все равно не знаю, смогу ли простить его. У Джеймса очень разумные родители — не знаю, как он получился таким придурком.

— Кроме того, — продолжает Дженни, — дружка и шафер на моей свадьбе не могут враждовать!

— Дружка? — я уставилась на нее. — Я? — уточняю.

Она радостно кивает, хлопая в ладоши:

— Ой, Роза, не делай такое лицо! — сейчас она похожа на мою мать. — Знаю, ты не в восторге от роли дружки, но кого еще я могла попросить?

— Хм, может, твою сестру? — предлагаю я. — Или сестру Ала. Или еще чью-нибудь сестру!

— Роза, ты будешь моей дружкой, — твердо говорит она. — И это не просьба.

— Ладно, — я вздыхаю. По крайней мере, я не влюблена в шафера на этой свадьбе. И не на шестом месяце беременности. — Джеймс будет шафером? Я думала, это будет Скорпиус… — не знаю, почему я так подумала. Джеймс ведь единственный брат Ала!

— Я тоже так думала, но поняла, что в такой день Ал захочет видеть в этой роли брата. Скорпиус, наверно, будет свидетелем, — объясняет она.

— О, ну, так, пожалуй, лучше, — говорю. — У Джеймса-то побольше опыта быть шафером…

— Забудь, — вздыхает Дженни, качая головой. — Просто отпусти.

После обеда с Дженни решаю отправиться в апартаменты Джеймса (он сердится, когда я просто говорю «квартира», так как «апартаменты» звучит намного более гламурно, а гламурность — идеальное слово для места проживания Джеймса. Ну почему я не стала профессиональным игроком в квиддич?) и извиниться, что вела себя, как стерва, последние несколько недель. В конечном итоге, я оказываюсь у Скорпиуса. Говорю себе, что я здесь лишь для обсуждения дислексии Эйдана, но часть меня просто хочет с ним поболтать — мы не общались с ним уже достаточно давно.

Разве я не жалкая?

Стучу в дверь. Хоть у меня и есть ключи, считаю это проявлением хороших манер. И мне бы не хотелось застукать их с Дэйзи за «послеобеденным наслаждением» прямо здесь на полу или на кухне. Тем не менее, не обнаружив признаков жизни за дверью, я решаюсь войти, как первоклассный маньяк.

— Ау! — зову я, закрывая входную дверь за собой. — Есть кто дома? — не получаю ответа и продолжаю идти по коридору в кухню. Она просто безупречна. За последние несколько лет я привыкла навещать захламленную квартиру Скорпиуса и дышать ртом, чтобы не задохнуться от застоявшегося кислого запаха. Запах исчез. Так же, как и холостяцкая жизнь Скорпиуса. Никогда не думала, что буду скучать по такому отвратительному запаху.

Повсюду цветы и растения — и они живы. Я наложила все возможные чары на свои растения, но они все равно продолжают умирать. Не уверена, что Скорпиусу вообще известно, зачем нужны растения. Но на подоконнике цветет лилия в горшке, и в центре стола стоят цветы. Не могу не задаться вопросом, нравится ли Скорпиусу вся эта наведенная ею чистота. Мне вот не нравится. Кто, черт возьми, хочет, чтобы на кухонном столе были цветы — рассадник мошек? Видимо, мудрость не приходит с возрастом.

Даже гостиная выглядит по-другому. Опять-таки, она чище, но и светлее тоже. На полу — новый ковер, а на стенах — настоящие картины. Раньше у Скорпиуса в гостиной была единственная фотография — я с Эйданом в его первый день рождения. Теперь же здесь полно фотографий Дэйзи и других людей — наверняка, ее родственников. Она даже где-то откопала фотографии Эйдана, но, очевидно, не те, на которых есть я. На самом деле, я даже не вижу здесь той первой фотографии, что когда-то стояла на каминной полке Скорпиуса.

Ровно посредине вышеупомянутой полки стоит новая фотография — Скориуса и Дэйзи. Они просто сидят на диване — том, что позади меня — и улыбаются в камеру, Дэйзи время от времени машет рукой, а затем целует Скорпиуса в щеку. Меня тошнит от этого. Здесь нет ни одного их свадебного фото. Вероятно, они так спешили пожениться, что забыли чертову камеру. Как трогательно.

Затем я замечаю: прямо за отвратительной фотографией Скорпиуса и Дэйзи — наше с Эйданом фото. Я знала, что Скорпиус не избавится от него. Он обожает эту фотографию. Она значительно меньше монстра с Дэйзи и Скорпиусом, так что передвигаю ее вперед, ухмыляясь от удовольствия — так значительно лучше. Вот она я — улыбаюсь (да, это настоящая улыбка) в гостиной Скорпиуса. Никто не поставит Розу с ребенком в угол. Могу поспорить, это Дэйзи подвинула наше фото.

Я слышу ключи в дверном замке и начинаю паниковать. А вот и я — вломилась в квартиру бывшего парня и передвигаю фотографии. Мне сложно будет оправдаться. Пожалуйста, пусть это будет не Дэйзи… Только не Дэйзи…

Как можно тише крадусь по коридору в надежде, что тот, кто пришел, сначала отправится на кухню, а не сюда. Выглядываю в холл и, увидев, что там пусто, на цыпочках подхожу к двери и открываю ее как можно тише.

— Роза?

Очевидно, это было не достаточно тихо. Слава богу, это не она.

— Привет, Скорпиус! — говорю притворно счастливым тоном. — Рада видеть тебя здесь!

Он выглядит смущенным. Я не виню его — я и сама смущена. Какого черта я вообще сюда приперлась?

— Хм, я живу здесь, — замечает он.

— Ну да, — туплю я, — конечно.

Кажется, он собирается сделать какое-то глупое, саркастическое замечание или начать еще один спор.

— Хочешь чаю? — очевидно, сегодня у него нет настроения спорить.

— Да, пожалуй, — отвечаю я.

Следую за ним обратно на кухню в тишине. Он включает радио и кипятит чайник. Мне хочется столько всего ему рассказать, но я молчу. Мы садимся за стол — не сдержавшись, кривляюсь от вида цветов — и ждем, пока закипит вода.

— Итак… — начинает Скорпиус, почему-то неловко, — зачем ты здесь?

Он не говорит это типа «Какого черта ты делаешь в моем доме, психопатка?», а вроде как «Мне просто интересно, почему ты выбрала именно этот день, чтобы вломиться ко мне в дом и переставить фотографии?».

— Меня сегодня вызвали в школу Эйдана, — говорю ему я.

— Да? — он явно испытывает облегчение от того, что у нас есть тема для обсуждения. — Почему не сказала мне? Я бы пошел с тобой, — м-да, и это вообще не было бы неловко.

— Все нормально, — пожимаю плечами, — сможешь пойти в другой раз, — и все последующие за ним разы — я туда больше не вернусь.