— Что ты хочешь мне ещё сказать, помимо того, что уже говорила? Может, Амортенцию подольёшь в сок?

— Тони, молю, прости. Я…

— Я тебя простил. Я столько раз тебя прощал, а ты играешь мной. С меня хватит, Эйлин. Если ты начала флиртовать с этим магглом Снейпом — пусть! Меня зачем мордовать? Если ты не можешь сделать выбор, его сделаю я. Ты свободна!

Антонин вышел из класса и столкнулся с Гермионой. Он выругался на русском и быстро скрылся из виду. Гермиона посмотрела на плачущую Эйлин.

— Ты точно мне всё рассказала?

— Гермиона?

— Зачем ты его мучаешь? Зачем издеваешься? Скрываешь от отца то, что ты спишь с магглом? — Эйлин округлила глаза. — Мерлин, ты с ним спишь?

— Тони…

— Не смей выговаривать его имя. Ты же уничтожила его, — Гермиона вспоминала первую встречу с русским в Отделе Тайн. — Ты оставила в его сердце дыру.

— Отец хочет, чтобы я вышла замуж за мага.

— Но ты любишь маггла! Почему издеваешься над Тони?

— Он блестящая партия…

— Ты… Знать тебя не хочу. И зачем тебе учиться Патронусу, если магия для тебя ничего не значит?

— Как ты догадалась?

Гермиона не ответила. Она могла только посочувствовать Снейпу, ведь, скорее всего, у его мамаши помутился рассудок намного раньше, нежели все думали.

Гермиона пошла к завхозу, которым ещё не был Филч. Открыла знакомый шкафчик, куда складывались все конфискованные бутылки с огневиски и вином. Девушка расширила карман юбки и засунула туда две бутылки вина и три — огневиски. Быстро наложив чары невидимости, ведь услышала шум, побежала к гостиной факультета.

Тони сидел перед камином зол, Том тоже был не в духе, а Орион не понимал причины плохого настроения ребят. Девушка вошла в комнату, и Том оживился.

— Что сказал Дамблдор?

— Что это мог быть и ты.

Том фыркнул и снова уставился на огонь. Девушка села на диван возле Долохова и взяла того за руку. Парень грустно улыбнулся.

— Она недостойна тебя. Ты любишь её?

— Она мне нравится.

— Тони, влюбись в кого-то другого.

— Снова Эйлин? — спросил Орион. — Кошмар, а не девка! Может, её отцу написать?

— Забей, Блэк, — попросила девушка. — Я у вашего завхоза кое-что стырила.

Девушка поставила выпивку на стол и улыбнулась.

— Слизеринка, — протянул Том, и его глаза блеснули озорством.

— Это точно. Правда, на втором курсе я крала у самого строгого преподавателя по зельям ингредиенты для Оборотного зелья.

— И как? — оживился Орион.

— Я сварила его на «Превосходно». Ребята стали теми, кем нужно, а я провалялась месяц в лазарете. В общем, я не отличила кошачью шерсть от волос.

Слизеринцы засмеялись. Гермиона тоже смеялась, вспоминая выражение лица друзей и учителей.

— А профессор что? Наказал?

— Нет.

— Кикимер! — перед ними появился домовой эльф. — Принеси нам фруктов и четыре бокала, — попросил Орион.

Гермиона затаила дыхание, видя Кикимера. Он разглядел в ней грязнокровку и уже хотел облить девушку грязью. Том увидел в её сознании, как этот эльф пытался оскорбить волшебницу в доме Блэков.

— Живо! — приказал Реддл. — Нам нужно развлечься для будущего!

Эльф ухмыльнулся, исчез, а через минуту вернулся с огромной миской, наполненной фруктами.

— Приятного вечера! Хотя смотря для кого! — он фыркнул, глядя на девушку, и исчез.

— Не обращай внимания, он на всех так ворчит! Хотя моя невеста, Вальбурга, ему очень нравится.

— Верю!

Антонин и Том ухмыльнулись. Гермиона выдохнула, Том открыл бутылку красного вина, наполнил два бокала. Орион и Гермиона сразу потянулись к ним, а вот Долохов и Реддл пили огневиски.

— Слушай, Герми, а там водки не было?

— Там был ещё один шкаф. Могу глянуть.

— Буду благодарен, — Тони широко улыбнулся гостье, и она засмущалась. — Что не так?

— Жаль, что мы меняемся с годами.

Долохов кивнул и сделал глоток. Гермиона перевела взгляд на Тома, который неотрывно смотрел на девушку. Слизеринке стало не по себе. Они пропустили обед, ведь ребят сморил сон от алкоголя. Волшебница решила прогуляться зáмком, когда её затащили в один из классов. Том убрал чары невидимости и снял с неё Силенцио.

— Ты издеваешься? — она пыталась привести дыхание в порядок после стресса.

— Гермиона, я хочу доказать тебе, что не являюсь такой мразью, какой кажусь.

— Ты убил девочку!

— Случайность! Я выпускал Василиска прикончить Дамблдора.

— Ну да, благородная цель! Ты отправил Хагрида в Азкабан!

— Он твой друг?

— Да.

— А без этого Азкабана ты бы познакомилась с полувеликаном?

Гермиона задумалась, ведь Хагрид стал работать в Хогвартсе благодаря Дамблдору и прошлому лесничего.

— Рад, что ты умеешь рационально мыслить.

— Почему я не должна верить Дамблдору?

Том вздохнул. Он не любил это прошлое, не любил себя за слабость. Гермионе казалось, что она бьётся головой о стену.

— Он…

Том прикрыл глаза и сжал руки в кулаки. Гермиона удивилась и решила проверить его пульс, коснувшись шеи. Пульс был просто бешеным, и она подошла поближе. От Реддла вкусно пахло, и ведьма вдохнула его запах. Он молчал, а девушка обняла его, ведь что-то всё-таки манило её к парню.

— Том, — он прижал её к себе, тяжело дыша, — неужели Дамблдор имеет секреты?

— Ещё какие. Гермиона, он… он совсем не добрый. Думаешь, Грин-де-Вальд просто так от него убежал? Думаешь, его сестра случайно умерла? Думаешь, Аберфорт, его брат, просто так с ним не разговаривает, но присматривает за Хогвартсом в «Кабаньей голове»?

— Постой? Это бар брата Дамблдора?

— Да, — девушка отстранилась от юноши. — Ты не знала?

— Не знала. Никто из наших этого не знает.

— Я больше не буду спрашивать о будущем, но попрошу кое-что взамен.

— Хорошо.

— Ты не будешь безоговорочно доверять Дамблдору и гриффиндорцам. Я опасен, но они опаснее.

— То есть ты дашь мне спокойно учиться до апреля?

— Да. Не ищи во мне только чудовище, Герми! Я тоже живой. Научи Тони вызывать Патронуса. И ребят тоже.

— А тебя?

— У меня нет приятных воспоминаний. Я одинок. Я злой. Я не умею любить, ведь меня не любили. Никто и никогда.

— Не думаю. Если у тебя было столько девушек… — он недовольно рыкнул, и Гермиона смолкла.

— Всем нужен просто секс, потому что одна из девчонок рассказала другим, что у меня член почти восемь дюймов.

Гермиона удивлённо изогнула бровь, прося продолжать.

— И?

— Все радуются вначале, но для девушки это больно! Ведь ваши норки не больше пяти дюймов, даже меньше. Никто не желает повторного секса, — обиженно произнёс Том. — Диане нравилось, она была старше меня на два года и всему учила, но после неё я всегда брал Непреложный Обет о неразглашении ночи. Ни разу не ошибся.

Гермионе даже стало жаль слизеринца, который был очень одинок. Диана просто хотела трахнуть парня помладше, а остальные желали хорошего секса, но только после понимали, что почти двадцать сантиметров — слишком много.

— Интересная беседа, — оба засмеялись.

— Ты на Уизли или болгарского чемпиона не жаловалась?

— Я девственница.

Том удивлённо изогнул бровь, и девушка подумала, что Снейп этому, наверное, научился у Реддла.

— Значит, ты не будешь спрашивать меня о будущем? — сменила тему бывшая гриффиндорка.

— Не буду. Слушай, а сколько тебе исполнится?

— Даже не знаю. Около двадцати. Я пользовалась маховиком для уроков на третьем курсе.

— Тогда тебе точно исполнится девятнадцать, а вот когда вернёшься в своё время, прожив здесь с сентября по апрель, то в девяносто восьмом отпразднуешь двадцатилетие.

— Наверное. Я рада, что мы пришли к согласию.

— Я тоже.

Гермиона улыбнулась и вышла из класса. Том тяжело вздохнул, а в класс ввалился взявшийся из ниоткуда Игнотус.

— Дамблдор будет доволен.

— Пошли вы все! Ненавижу!

Игнотус ухмыльнулся, оставив слизеринца одного. Пора идти догоняться. Реддлу хотелось напиться, и ему никто не помешает. Один вечер можно на ужин и не явиться, ведь постоянная слежка то ли за ним, то ли за Гермионой сводила с ума.