— Видимо, — но спрашивать о будущем не рискнул.

Том шёл с Гермионой в Большой зал на ужин, переплетя пальцы рук с её. Стоило им войти, как на них посмотрели все слизеринцы и гриффиндорцы.

— Да ладно! Я думал, ты никогда не пробьёшь стену, — шутил Долохов.

Том усадил девушку между собой и другом. Реддл сразу поднял взгляд, и Пруэтт с Уизли удивлённо уставились на него.

— Гермионе угрожали!

Весь слизеринский стол перевёл взгляд на гриффиндорский.

— Между нами два рыжих кота пробежало, их стоит наказать!

Гермиона побаивалась поднимать взгляд на гриффиндорцев, но слизеринцы не прощают, когда обижают их девочек. Даже Блэк стушевался под тёмным взглядом Реддла, который ничего хорошего не предвещал.

Пруэтт и Уизли быстро встали из-за стола и пошли на выход. Эйвери и Долохов тоже поднялись.

— Не…

— Тихо! — приказал Реддл Гермионе стальным голосом. — Надо. Кушай.

Девушка не знала, как реагировать на приказной тон Тома, но понимала, что он мстит. Ребята старались не допускать насильников к своим девочкам на факультете, но когда затрагивают ту, которая принадлежала к неразлучной шестёрке, ещё и девушку главаря побеспокоили, стоило сидеть молча и наблюдать, если позволят.

Сейчас Гермиона видела в юноше Лорда Волдеморта, но самое интересное, что её это не пугало. Она восхищалась его спокойствием при других. Только возле неё он проявлял эмоции, только она могла лицезреть его душу. Для всех остальных он был холодной и неприступной скалой, которая могла погубить даже самого лучшего альпиниста.

Гермиона доедала, когда Том встал из-за стола и пошёл к Слизнорту. Улыбнувшись ответу профессора, вернулся к Гермионе.

— Идём. Слизнорт нас ждёт.

— Для чего?

— Шрамы. Зелье у него. Я настроил специальную температуру в его кабинете для хранения. Если вынесу за пределы купола, то оно тут же испортится. Не могу рисковать.

Гермиона улыбнулась и протянула ладонь Тому. Они уходили, держась за руки, что вызывало как ревность, так и восторг. Не успели выйти из зала, как Нотт, Лестрейндж и Розье покинули помещение.

Войдя в класс зельеварения, девушка заметила сферу, в которой летал небольшой котёл.

— Добрый вечер. С Вашего позволения, Том, мисс Грей, я хотел бы посмотреть на эту мазь. Вы могли бы на ней разорить гоблинов, — шутил профессор.

— Может, когда-нибудь в будущем.

Взмахом палочки Том расширил купол, в котором оказались профессор и Гермиона.

— Закатай рукав.

Гермиона сняла мантию и закатала рубашку на левой руке до плеча. Слизнорт ахнул и подошёл поближе.

— Какой свежий.

— Я попала сюда сразу после его нанесения.

— Бедная девочка, кто Вас так?

— Одна чокнутая преступница. Она до Азкабана с головой не дружила, а после так вообще.

— Я думаю, её накажет судьба. Очень сильно накажет, — пообещал Реддл, и девушка улыбнулась.

— В любом случае, если бы не она, меня здесь не было бы.

— А этот шрам? — спросил Слизнорт.

— Замминистра. Министр считал, что наш Директор желает власти, — Том внимательно слушал, добавляя последний ингредиент в зелье — яд Василиска. — И она убрала его с поста, после он вернулся, а я натравила на неё кентавров, — Том засмеялся.

— Она умерла? — Том надеялся, что да.

— Выжила, — ненавидяще буркнула ведьма. — И она заставляла нас писáть кровью, когда мы не выполняли её указы. Ничего, когда мы победим, она сядет в Азкабан.

Том смазал пальцы в зелье и взял девушку за руку. Сначала смазал шрам от Амбридж.

— Как ощущения?

— Как пчела жалит, но после Круциатуса и проклятья от одного убийцы — царапина.

— Мерлин, со скольких лет Вы воюете, мисс Грей?

— С двенадцати. Всё началось в школе.

— Какой неграмотный у Вас Директор. Явно не Диппет. Как можно посылать детей на смерть?

— Знаете, теперь и я задаюсь этим вопросом.

— Вы нашли ответ?

— Нашла.

Том победно ухмыльнулся, а затем смазал второй шрам. Гермиона стойко терпела, пока буквы исчезали под кожей.

— Спасибо, — ведьма провела рукой по бархатной коже. — Давно я не была так счастлива.

— Думаю, нам пора. Спасибо, профессор.

— Обращайтесь. Спасибо за ананасы, Том.

— Рад Вам угодить, — прищурив глаза, ответил слизеринец, уводя бывшую гриффиндорку.

Гермиона и Том шли в его башню, но остановились возле ванной.

— Не желаешь понежиться?

— А ты?

— У меня дела.

Гермиона услышала шаги и увидела Виктоара Лестрейнджа. Грейнджер была умной и умела логично мыслить.

— Это надолго?

— Может, на час. Не хочу убивать этих тварей раньше времени. Пароль от моей комнаты ты знаешь.

Гермиона кивнула и улыбнулась, а Том нежно поцеловал её в лоб.

— За меня по-настоящему никто никогда не заступался. На втором курсе Рон пытался заколдовать Малфоя, но ничего не вышло, и через год я сама этому хорьку влепила пощёчину.

— Тебя больше никто не обидит. Ни в этом времени, ни после, если ты выберешь меня.

Волшебница улыбнулась магу и вошла в ванную, плотно закрыв за собой дверь. Улыбка с лица Тома исчезла, и он подошёл к Лестрейнджу. Видя тёмные глаза смерти, Виктоар сглотнул. Он никак не мог привыкнуть к истинному лицу их лидера.

Том шёл в направлении Выручай-комнаты. Гнев, который летал вокруг Реддла, мог снести Астрономическую башню. Войдя в комнату, услышал крики гриффиндорцев. Розье и Нотт пытали ребят их же палочками. Круциатус заставлял умолять о пощаде, но будущие Пожиратели не спешили прятать истинные лица за маской добродетельности.

— Достаточно.

Долохов и Эйвери, которые подпирали до этого стену спинами, подняли жертв заклинанием на ноги.

— Как вам пытка?

— Дамблдор…

— Плевать я хотел на вашего Дамблдора. Вы угрожали Гермионе.

— А ты влюбился? — всё ещё пытался говорить Уизли.

— Скажем так, она мне дорога так же сильно, как магия. Напугали её так, что она не оставалась со мной наедине полтора месяца!

Искра магии вылетела из Тёмного Лорда и попала в Уизли. От боли рыжий закричал, но Тома больше интересовал Игнотус.

— Ты угрожал изнасиловать её. Что ж, хочу познакомить тебя с тем, что ты хотел уготовить Гермионе. Мало кто знает, что Лестрейндж предпочитает парней, просто род надо продлить, поэтому скрывает истинные предпочтения.

Игнотус в ужасе посмотрел на Лестрейнджа, который уже расстёгивал брюки.

— Нет! Я не стану! — закричал Игнотус.

— Нотт, помоги Виктоару.

Эрьер ухмыльнулся, поставил на колени Пруэтта и надавил на челюсть так, что он открыл рот, впуская член Виктоара. Хватка рук у гриффиндорца уже была слаба, поэтому для Нотта помочь другу не составило труда.

— Если укусишь, я отрежу тебе член, — заявил Том, наблюдая за слезами гриффиндорца.

Пока Лестрейндж насиловал рот Пруэтта, Реддл подошёл к Билиусу, который уже не скрывал страха и слёз. Он молча наблюдал за страхом парня около пяти минут.

— Ты тоже запугивал Гермиону, но пытался угрожать и мне в глаза. Я не забыл.

— Прошу…

— Скольких ты изнасиловал? — Уизли резко обернулся на звук рвоты: Игнотуса заставляли проглотить сперму. — Я задал вопрос!

— Много.

— А он?

— Тоже…

Билиус вздрогнул от крика друга: Виктоар поставил Пруэтта на колени и вошёл в проход без подготовки, порвав.

— Смотри и делай выводы. Тебя это тоже не обойдёт. Чейс!

Эйвери ухмыльнулся, а Уизли заплакал, когда тот подошёл к рыжему и начал расстёгивать перед ним брюки.

— Будь послушным мальчиком, и будет не так больно, как твоему другу, — обманчиво ласково говорил Чейсанор.

Билиус снова посмотрел на рыдающего от боли и унижения друга и кивнул. Реддл был доволен, когда Уизли сам взял член Эйвери в рот и начал на него насаживаться.

— Ты избил их, мне нравится, — произнёс Том Антонину.

— Что будет после насилия?

— Непреложный обет. Они будут молчать об этом и перестанут насиловать волшебниц. Будут рассказывать мне о планах Дамблдора, а взамен я оставлю их в живых.