— Я думал ты хочешь выиграть спор, Джиён, — Тэхён дергает за ручку и приоткрывает дверцу, всё так же изучая её напряжённое лицо. Она даже замазала свои веснушки, которые появляются на её щеках каждое лето и потом с трудом исчезают в течение осени. Она точно идиотка.

— Хочу, но это не значит, что я буду ждать тебя дома, как собака, забивая на все свои планы, и заниматься гребаными примерами. Ты что о себе возомнил? — Джиён возмущённо сводит брови к переносице и устало опускает руки после активной жестикуляции. Тэхен вывел её из себя, но что-то больше не чувствует азарта. Вместо этого он ощущает себя только кретином.

— Я не считаю тебя собакой, Джиён.

— Да похер, Тэхён. Едь к своим дурам, которые уже ждут тебя у порога, и прекрасно проведите время, ведь никто не будет стучать вам в дверь и портить ваш никому ненужный вечер, как это постоянно делаешь ты.

Джиён чувствует болезненный укол в области груди, когда проговаривает свои переживания вслух и тем самым обнажает их перед Тэхеном. А она видит, что он всё понял, ведь смотрит на неё совершенно иначе, будто она только что сумела открыть ему новый закон. Закон своей тупой влюблённости в остолопа вроде Тэхёна.

Он понял, но только не это. А то, что не хочет никуда ехать. Хочет остаться с ней и пробыть в её уютной комнате, в которой даже дышать легче. Сказать, что ни одна девушка не может помочь ему выбросить её из головы. Что она уже впилась клешнями своим чёрным, глупым оригинальным стилем и язвительностью. Чертова неформалка.

— Да ты ревнуешь, Джиён, — он насмехается над ней, словно эти слова сделали Джиён идиоткой в его глазах, но на самом деле у него живот разрывается от бабочек, которые раздирают себе проход наружу от одной мысли, что она терзает себя так же, как и он.

Джиён раздраженно рычит и хочет уйти, но Тэхён, сам того не понимая, машинально хватает её за запястье и прижимает к задней дверце машины. Совершенно инстинктивно, будто бы его милая собачка хочет выбежать из дома.

У него снова сердце заводится и хочет выпрыгнуть, и он даже не подозревает, что сердце Джиён делает то же самое, только в ещё более быстром темпе. И он не думает её отпускать. Всё так же сжимает костлявую руку, не заботясь о том, что на этой мертвецкой коже запросто могут остаться синяки.

— Отпусти, — она смотрит на него из-под опущенных ресниц и, кажется, хочет убить его за то, что он не вызывает у неё никакого желания уйти. Её ведь давно ждёт Лиён, и наверняка, она будет отчитывать её за очередное опоздание, но как она может придти вовремя, когда этот тупица стоит так близко, да ещё и держит покрасневшее от натиска его ладони запястье? — Да отпусти же ты меня! Я не ревную тебя, Ким Тэхён. Мне насрать, к кому ты там ходишь, просто прекрати вваливаться ко мне в дом без приглашения, — она наконец с силой отталкивает его от себя, высвобождая горящую от прикосновения руку, и уходит в противоположную сторону, чувствуя, как ей воздуха не хватает, и как стало холодно, когда на улице можно умереть от жары. Ей хочется завыть от своей глупости, и что не может держать язык за зубами, когда эта мерзкая ревность из неё все силы забирает. Если бы она могла, то впилась бы ногтями в его красивое лицо и исцарапала, дабы все, к кому он приходит, скривили морду и закрыли перед его хитрым носом дверь. Но она отдаляется от него все дальше, и потом только слышит рёв мотора и как машина двигается с места, выезжая на дорогу.

В понедельник Тэхён опаздывает. Джиён сидит за столом и рисует причудливые рожи на полях тетради, пока думает, где он запропастился. Не хочется допускать и мысли, что он не появится второй день подряд и лишит её возможности перекинуться хотя бы парой фраз. Она даже перебирает причины, по которым его все ещё нет, но быстро заканчивает, еще раз столкнувшись с очередным приливом злости от возникшего образа Тэхена и выдуманной девушки. В тот день нужно было посоветовать Тэхену отойти от неё, когда тот её поцелует, чтобы на него рвота не попала. Но в принципе какая разница, если она даже этого не увидела бы?

В неё словно ударяет молния, когда уведомление заставляет телефон дёрнуться от вибрации, и Джиён, как ошпаренная, хватает его в руки. Заходит в сообщения и со страхом открывает диалог с Тэхёном. С бешено бьющимся сердцем в груди смотрит на одно полученное сообщение, будто если она будет слишком долго испепелять его взглядом, то вместо него появится что-то другое.

«Скоро буду. Я на тренировке»

Она осознаёт, что безостановочно пялится на экран, и со вздохом кладёт телефон в сторону. Закинув руки за голову, Джиён сцепила пальцы на затылке и уткнулась лбом в тетрадь. Какого хрена происходит? Она думает о нем, чтобы она ни делала. Бесконечный поток навязчивых мыслей. Джиён так часто думает об этом человеке, что ей кажется, будто медленно сходит с ума от этого безумия. В очередной раз она пытается совершить прыжок во времени. Понять, как и когда это произошло. Когда она успела привязаться к нему. Когда стала по настоящему желать заниматься с этим придурком Тэхеном.

Ей хотелось схватить что то тяжелое и швырнуть это об стену. Но стало бы от этого легче? Скорее всего она почувствует себя ещё более паршиво, что эти чувства как были, так и остались в голове. Они и не думают исчезать. Они только приказывают Джиён ждать его сорок минут, пока тот не заваливается в комнату вместе со своим привычно полупустыми рюкзаком и милой мордашкой, на которую хочется надеть пакет, дабы больше никогда в жизни на неё не пялиться. Она уже успела прочитать заранее подготовленное объяснение от начала до конца, выучить его и пролистать учебник, но, когда её взгляд падает на чуть мокрые волосы, и в нос ударяет запах шампуня, Джиён, кажется, забывает, что они тут делают.

— Прости, что задержался, — Тэхён садится на второй стул и придвигается чуть ближе к ней. Соприкоснувшись голыми коленками, Тэхена аж передернуло от прошедшего по нервным окончаниям тока. А разреши она ему поцеловать себя, то он бы умер от на месте от перенасыщения эмоциями?

— Я всего лишь со вчерашнего дня жду.

— Думаю потным после тренировки я бы тебе не понравился.

— Ты мне и чистым не нравишься, — говорит Джиён и наконец-то смотрит ему в глаза. Свет от лампы освещает его недовольное лицо, зрачки сверкают, придавая блеск радужкам.

Но Тэхён даже не чувствует себя оскорбленным, потому что по её взгляду видит, что лжёт ему. Каждый день она кормит его уверенностью, что он ей не безразличен, и Джиён даже не замечает этого. Тэхену и вправду повезло, что он намного наблюдательнее, чем глупышка Джиён. Если бы она была такая, как он, то с лёгкостью заметила бы, что он втрескался в неё первее.

— Конечно. Я ведь не одеваю чёрное и не вступаю в сатанистские клубы, чтобы тебе нравиться.

— Ты и правда напичкан стереотипами, — Джиён с неохотой отводит взгляд к тетради и быстро переворачивает страницу, скрывая страшные рожицы людей. Иначе Тэхен засмеёт её за дьявольские штучки ещё больше.

— Только по поводу тебя, — она приоткрывает губы и снова закипает.

— К твоему сведению, мне нравятся обычные, не высокомерные, прикольные парни в любом цвете одежды. И ты, кстати, ни к одному из этих пунктов не подходишь, — с довольной улыбкой на лице Джиён кладёт перед ним учебник.

— Ты не считаешь меня прикольным? — Тэхён удивлённо поднимает брови, и уголки его губ дёргаются вверх.

— Я считаю, нам пора заняться делом, — Джиён обрывает разговор, но не потому, что хочет как можно быстрее от него избавиться. Просто боится, что снова скажет что-то лишнее, что ему слышать ни в какой вселенной не нужно. Например, что ей его шутки нравятся больше, чем шутки других парней, с которыми она с радостью тусит на вечеринках. Даже самые отвязные из них не могут вызвать у неё такое веселье, как тупица Тэхён.

Когда-то ему достаточно было сказать несколько слов, чтобы рассмешить её, а теперь они ведут себя так, словно хотят отвязаться друг от друга.

Будь они чуть ближе, она бы даже раскрыла ему секрет, что одела то блядское платье только потому, что его глупые слова про одежду залезли слишком глубоко в её голову и затем заставили хотя бы немного измениться.