— То есть?.. — не понял Ригель, нахмурившись.
— Я сделаю Эллиз победителем игр. Достойна она этого или нет, не так важно. Но в этом сезоне магов победит нулевой. И, возможно, после этого люди наконец поймут, что мир такой, какой он есть сейчас, неидеален. И что, возможно, пришло время что-то в нем изменить…
Ригель вздохнул.
— И все же я тебя не понимаю, — наконец произнес он, перебив Джерара и строго на него посмотрев. — Почему тебе вечно хочется все изменить? Что тебя так не устраивает в том мире, где мы жили и где мы, надеюсь, все еще живем? Джерар…
— Несправедливость, — просто ответил парень, повернувшись к своему старому другу и кивнув. — Меня не устраивает несправедливость. И не по отношению к нулевым, а по отношению к миру. Со стороны Избранных. Мы не достойны править этой страной. Глюон, Триа Прима, Дефриса — никто из них. А что уж говорить обо мне или Камиле. Камила ничего не понимает в политике, ей это неинтересно, а я… А я не умею колдовать, чтобы занимать свое место «по правилам».
— И тем не менее ты его занимаешь, — воспротивился Ригель, отведя взгляд и всмотревшись куда-то вперед, на арену, развернувшуюся перед балконом, где они с Джераром и стояли. Вздохнув, Ригель добавил: — Я понимаю, что ты в последнее время злишься, Джерар. Я вижу это. Но на кого? На родителей? На сестру? На меня?..
— Я злюсь на себя, — буднично ответил Избранный, будто это было, итак, всем известно.
— У тебя нет причин злиться на себя.
— Есть, и еще какие, — перебил Ригеля Джерар, обратив его внимание на себя и нахмурившись, как только их взгляды пересеклись. — С самого детства я понимал, что со мной что-то не так. Я не умею колдовать, когда обязан был научиться, и научиться давно. Я вижу тебя, Ригель, когда никто вокруг не видит, что тоже более чем странное, если не сказать ненормально. И вместо того, чтобы пытаться изменить это, изменить все то, что делало меня ненормальным, я… Просто потерял все последние восемь лет! Если бы я не был таким эгоистом, если бы я не был таким инфантильным, я бы не потерял это время, я бы смог что-нибудь изменить! И если не в себе, то в своей дурацкой семье. Избранные не должны существовать, Ригель. И я тебе это говорю, как один из них! И я тебе это говорю, как тот, кто знает, как выглядят все эти Избранные без своих дурацких плащей и не менее идиотских прозвищ!..
— Дурацких плащей? — нахмурился Ригель, поджав губы и ощутив, как внутри него что-то неприятно сжалось от осознания этого факта. — Мне всегда казалось, что тебе нравился тот плащ, который я для тебя делал.
— Ты знаешь, что я не это имел в виду, Ригель, только не начинай…
— Нет, ты именно это и имел в виду, Джерар. Ты считаешь, что мир, в котором мы живем, «не тот», «неправильный», но ты даже не задумываешься о том, что думают об этом все остальные! Мне нравится наш мир, окей? И мне нравится мой плащ! И мое имя, которое ты только что назвал идиотским прозвищем! И знаешь что?! Я уверен, та же Эллиз со мной согласится! Да, а она согласится!
— Мы с ней обсуждали все это в четверг, на тренировке, и Беллатрикс думает так же, как я.
— Ее зовут Эллиз! — не выдержал Ригель, стиснув зубы и зло посмотрев на Джерара. — И знаешь?.. Я докажу тебе это. Докажу тебе, что ты один хочешь изменить наш мир, ты один только помешан на этой идее! А «нулевых, за счет которых ты бы мог показать ситуацию с другой стороны» не существует! Эллиз не станет калечить Иви, потому что это было бы просто глупо на ее месте ненавидеть магов за то, что она сама родилась нулевой. И знаешь? Я тебе это докажу…
Джерар поджал губы.
— Да? И как докажешь? Повлияешь? Не забывай, она тебя не видит, а Ригель, которого, она думает, что знает, не кто иной, как я. А я тебе сказал. Беллатрикс выйдет в испытание против Иви и размажет ее. А через пару недель, на финале… Она победит. И победит на моих условиях, за мой счет, понятно?
— Давай поспорим, — неожиданно произнес Ригель, уверенно протянув руку Джерару. — Той Беллатрикс, которую ты себе выдумал, не существует. Тех нулевых, которых ты себе выдумал, не существует, и того мира, на который ты хочешь променять наш, точно так же не существует. И я тебе это докажу, а тот факт, что «повлиять на это», как ты говоришь, я не могу, станет завершающим аккордом того, что я прав.
— И давно ты пытаешься делать все поперек мне?
— С тех самых пор, как это начал делать ты сам. Все, что ты делаешь последнее время, ты делаешь назло мне, поперек мне!
— Даже так?.. И что же я назло тебе, скажи, сделал? — пожав руку Ригеля и негласно согласившись на его спор, Джерар добавил, продолжая сжимать чужую ладонь: — Ты обижаешься на меня за то, что я выполнил свой долг, за то, что я приехал в Офрис и показался перед народом. Но случилось это не только из-за моего желания, это негласное правило, распространяющееся на всех Избранных. И на секунду, Ригель, это еще одна из причин, которые вынуждают меня мечтать о мире, где Избранных бы не существовало, где мы с тобой не уехали бы из дома. Я делаю это не назло тебе, а для тебя! — отпустив руку Ригеля и нахмурившись, Джерар выпрямил спину.
— И Эллиз ты, наверное, тоже назвал Беллатрикс не назло мне, а для меня. Бегать за ней ты начал не назло мне, а для меня. А та ситуация с Камилой? На отборочных! Хочешь сказать, тогда это было тоже не назло мне, а для меня?!
— На отборочных я был зол! Ты сам за пару часов до них устраивал истерики, что не будешь мне помогать и плащ свой для меня не создашь! И что, я должен был терпеть?! Да иди ты! А с Беллатрикс… Я тебе уже сказал, она мой проект, не Эллиз мой проект, а «Беллатрикс». И я буду ее называть так, потому что хочу ее называть так! И я тебе сказал, она выиграет, а я воспользуюсь ее примером и покажу, что такое мир, где побеждает не магия; что такое мир, который я хочу создать, в первую очередь, для тебя и меня!
— А остальные? Остальные Избранные?.. — неожиданно спросил Ригель, отступив на шаг и заглянув Джерару в глаза. Избранный замялся. — Нет, а что ты так удивляешься, Джерар? Вполне резонный вопрос. Вспомни их. Вспомни Глюона, которого ты считаешь своим отцом, вспомни Триа Приму, Дефрису, МИИ? Что ты им скажешь, когда они узнают о том, какого ненавистника всей их власти они воспитали.
— С каких пор тебя вдруг стало волновать их мнение? Мне всегда казалось, что ты их терпеть не можешь.
— Меня оно волнует с тех пор, как оно волнует тебя. А я знаю, что тебе не все равно. И поэтому я спрошу тебя еще раз. Зачем ты все это делаешь? Чтобы что? Чтобы доказать, что ты вырос, чтобы доказать, что ты больше не маленький и можешь на что-то влиять?.. А именно по этим причинам ты так себя и ведешь! Твои идеи могут быть резонными, но причины, которые стоят за ними… Просто смешны! Ты не хочешь менять мир, потому что его нужно менять, ты хочешь его изменить, потому что ты думаешь, что сможешь. Потому что ты думаешь, что созрел для этого! Созрел для того, чтобы манипулировать Эллиз, созрел для того, чтобы в обход старшим Избранным готовить… «Переворот»?! Или как это иначе я должен назвать?.. Это переворот! Переворот, который ты просто-напросто не потянешь. Не сейчас, когда тобой движут такие низменные мотивы.
— А какие мотивы должны возникнуть, чтобы я смог этот переворот потянуть?.. — не смог не спросить Джерар, с силой поджав губы. Заглянув Ригелю в глаза, парень молчал, наблюдая за тем, как тот нервно переминался на месте, не зная, что и ответить. — Я понимаю, почему ты встал против меня, Ригель. Потому что ты боишься.
— Боюсь?..
Джерар кивнул.
— Да. Боишься. Боишься, что я «не потяну», боишься, что старшие Избранные узнают о моих планах и попробуют помешать. Ты боишься, что я проиграю, но я не проиграю. И даже если наш спор все еще в силе, даже если ты все еще против меня, я все равно выйду победителем. Потому что, как я тебе и сказал, я это делаю не просто так, а ради тебя. И этот мотив мне кажется более, чем весомым, чтобы продолжать делать то, что я уже начал.
