— Не смейте ввязывать его в это все! — неожиданно громко произнес Рен, нервно оглядевшись по сторонам. Лили сжалась, чувствуя какую-то липкую тоску от вида парня. Он явно был напуган, а кроме того… Вероятно, пристыжен.
— Почему мы не должны ввязывать его «в это все»? — неожиданно спросил голос Ригеля. Рен замялся, однако спустя какое-то время все-таки смог честно ответить.
— Потому что мне стыдно! Стыдно, что его голос прозвучит в телешоу, стыдно, что из-за меня и моего участия в Больших играх у него могут возникнуть проблемы. Не ввязывайте его, пожалуйста! — отчаянно произнес Рен, оглядевшись. И в этот момент над ним раздался низкий голос его отца…
— Почему тебе стыдно? — было единственным, что он произнес. И тогда Рен, не сомневаясь, ответил:
— Потому что я отвратительный сын, который его не достоин.
— Ложь. На самом деле ты так не думаешь, — сурово заметил мистер Фейман. Рен стиснул зубы. Да, это было не совсем правдой, но он же не мог сказать, что на самом деле… считал отца отвратительным. Да, Рену правда было стыдно подставлять мистера Феймана, но не потому что он считал себя недостойным сыном, а потому что считал отца недостойным этого телешоу. Рен знал, он все испортит. Возможно, не сейчас. Ведь… Конечно, как мистер Фейман может испортить что-то сейчас, если на самом деле эти голоса, которые он слышал, принадлежали не настоящим людям. Мистер Фейман все испортит потом. В лепешку расшибется, но разрушит все это телешоу, точно так же, как разрушил однажды его веру стать музыкантом. А самое ужасное, что это правда было в его силах и в его власти.
— Я не стану больше отвечать на вопросы, — серьезно произнес Рен.
Подняв руки в воздух, парень показал тем самым, что сдается. И в этот момент над его головой послышался странный шорох. Подняв взгляд наверх, Рен заметил, как из тени под потолком выскочила птица. Это был гриф. Замерев на месте, Рен просто закрыл глаза, отказавшись сопротивляться. И в этот момент трибуны вздрогнули от произошедшего, а Лили, сидевшая на диване перед телевизором, застыла в неверии. Спикировав к стоявшему посреди коридора парню, птица одним четким ударом полоснула его по лицу. Картинка пропала, однако Лили до сих пор слышала этот вскрик, который успел попасть в эфир. Она что?.. Ослепила его? За то, что он не захотел подставлять своего отца? Что за бред? Это было нормально?! Почувствовав, как все внутри нее словно начало закипать от произошедшего, Лили ощутила подступивший к горлу комок. За Кевином девушка смотрела уже в каком-то странном состоянии. Чувствуя, как в уголках глаз закололо, Лили часто заморгала, стараясь взять себя в руки. Ужасно… Ужасно то, как это было жестоко, а главное… Как Лили это было знакомо. Господи. Девушка не знала, в чем заключалась истинная суть этих «выступлений», о которых Рену напоминали, тем не менее… Лили понимала все это.
Учитель, чьи ожидания не оправдались. Родитель, имя которого «нельзя опозорить». Лили поджала губы. Это же было просто… Просто олицетворение ее истории. Профессор Говард, который всеми правдами и неправдами надеялся на высокий результат Лили. Мама, которая не то чтобы требовала победы на конкурсе, а которая даже проходу девушке не давала с этими бесконечными претензиями и заявлениями из разряда: «Не смей меня опозорить там», «Готовься лучше, иначе опять облажаешься, ты же только лажать у нас умеешь»…
Лили поджала губы, пропустив тот момент, когда Кевин, продолжая отвечать на вопросы в том же духе, просто с легкостью выбил победу, ни разу не соврав. Добыв медальон, парень завершил испытание, заработав десять очков для себя и своей команды, однако… Лили было все равно. Не обращая внимания на такого же поникшего Алекса, девушка все никак не могла успокоиться. Взяв в руки бутылку газировки, Лили совершенно позабыла о стаканах и их с Алексом правиле. Однако… Попить газировку она так и не попила. Вероятно, пока девушка несла бутылку в рюкзаке, та успела взболтаться. И сейчас, совершенно позабыв об осторожности, Лили, думая не о том, быстро открыла бутылку, и в тот же момент газировка взорвалась, хоть и несильно облив девушку. Вздрогнув, Лили испугалась. И на это тут же обратил внимание Алекс. Заметив то, с каким выражением лица Лили сидела на протяжении всего испытания, парень просто молчал, не желая смущать ее лишний раз, однако сейчас… Обернувшись на громкое шипение газировки, Алекс увидел явно перепугавшуюся и обеспокоенную Лили. Справившись с бутылкой и проверив, что она не облила диван, девушка тут же запричитала:
— Ой! Извини, пожалуйста, извини! — быстро начала тараторить Лили, вскочив с места.
Умудрившись испугаться самой, девушка еще и напугала Рики, который, дернувшись, неуклюже спрыгнул на пол, ускакав куда-то под кофейный столик. Алекс вскочил следом за девушкой. Оглядев то, как Лили сильно испачкала свою светлую кофту, парень застыл в удивлении, а девушка, заметно смутившись, оценила масштаб проблемы. Расстроившись из-за этого еще сильнее, Лили поджала губы.
— Извини, не подскажешь, где…
— Ванная? Вон та дверь, — догадался Алекс, указав девушке, куда нужно. — Лили, может…
Не успел парень договорить, как девушка его перебила:
— Сиди, все в порядке. Извини еще раз за это…
— Не извиняйся.
Лили не услышала, продолжив быстро и беспокойно лепетать:
— Я пойду замочу этот кошмар, пока не высохло. А то потом кофту можно будет выбрасывать. Извини, — направившись в ту комнату, Лили из последних сил сдерживала себя, чтобы не психануть.
Сначала Рен, потом вся эта ситуация, теперь еще и газировка… Да черт тебя подери!
Зайдя в ванную, Лили быстро закрыла за собой дверь, по инерции защелкнув ту на замок, а после, сняв с себя изгвазданную кофту, девушка осталась в одном бюстгальтере. Открыв кран в раковине, Лили быстро попыталась смыть газировку с испачканной ткани, однако… Все стало только хуже! Так и не став закрывать кран, Лили бросила кофту сбоку на раковину, а сама уставилась на свое отражение в зеркале. Заметив то, как на левом глазу у нее заметно потекла тушь и, вероятно, не пару секунд назад, пока она была в ванной, Лили расстроилась еще больше. Она этого даже не заметила, зато это наверняка видел Алекс. Да что за позор! Схватившись руками за раковину, Лили с силой сжала ее, чувствуя, как заметно трясло ее пальцы. И зачем она только пришла сюда?! Почему на Больших играх именно сегодня показали это дурацкое испытание?! Почему облилась она обязательно перед Алексом?! Почему так?.. Обидно! Обидно до невозможности! Какая же она была все-таки дура…
И в этот момент сбоку послышался тихий стук в дверь. Ответив что-то вроде «подожди, я сейчас!», Лили снова посмотрела в глаза своему отражению, и в этот момент дверь открылась, образовав узкую щель, через которую Алекс закинул ей… футболку? Это была футболка. А после дверь снова закрылась, и за ней послышался его голос:
— Переоденься в нее и приходи, как закончишь, — тихо заметил Алекс, а Лили… Лили застыла. Она же… Она же вроде закрыла дверь, как он открыл ее? Что? Подойдя к футболке и взяв ее с пластиковой корзины, стоявшей в углу рядом с дверью, девушка увидела, что это была на удивление чистая, выглаженная футболка… с эмблемой физического факультета на груди. Вопреки общему состоянию, Лили улыбнулась, а после, быстро накинув на себя футболку, которая доставала ей чуть ли не до половины бедра, девушка снова вернулась к зеркалу с раковиной.
Глубокий вздох.
«Так все. Отставить панику» — обратилась сама к себе Лили, начав с усердием поправлять подпортившийся немного макияж. Закончив, девушка снова внимательно осмотрела себя, и, придя к выводу, что выглядела она более-менее, Лили обратила внимание на свою кофту. Убедившись, что она правильно замочила ее, девушка так и оставила ее сохнуть на раковине. А после… После она все-таки решилась выйти. Натянув на лицо улыбку, Лили тяжело вздохнула и наконец смогла открыть дверь ванной, чтобы выйти в гостиную. Там ее встретил отчего-то печальный Алекс.
