На второй год службы Таня сообщила письмом, что выходит замуж. Я не переживал по этому поводу. К этому времени меня перевели в госпиталь санитаром. Там я катался как сыр в масле, потому что вся служба сводилась к охране психически неполноценных воинов, коих всегда имелось в избытке. Желающие получить такой диагноз еще и доплачивали.

Демобилизовался через два года. Прикатил домой в ушитой парадке, на каблуках металлические набойки, грудь в орденах, то бишь значках. Мама встретила с радостью, отец хмурясь. Он уже был на пенсии, здоровье плохое: то ли радиации нахватался, то ли химии.

Заехал я в альма-матер, посмотрел на однокурсников. Замученные какие-то. До конца учебы еще год, но потом ординатура, практика, огромная ответственность и копейки за труд. Таня жила с сокурсником и грудным ребенком в малосемейке. Денег им не хватало даже на еду. А вот декан улыбался и радушно звал продолжить учебу. Еще бы, на всем факультете осталось не более пяти парней и некоторые специализированные направления пустовали. Распределение трещало по швам.

А еще я увидел совсем другую страну. Друзья по кооперативам разбежались или в бандиты подались. Появились новые возможности. Я припомнил декану, как он сплавил меня в армию, и послал его на три буквы. И ушел, чтобы больше никогда не возвращаться.

О лихих девяностых нужно писать отдельную книгу. Но к теме данного повествования она не имеет отношения. Поэтому пробегусь вкратце.

Сначала мне везло. Деньги тогда в Москве валялись на асфальте, нужна была только лопата, чтобы поднимать и грузить в багажник. Автомашину я приобрел почти сразу. Сначала нашу «девятку», потом иномарку. Работу нашел по знакомству в кооперативе, который занимался продажей импортной техники. На самом деле ничего он не продавал, у нас даже склада не было. Кооператив занимался обналичкой. Принял от государственного предприятия безнал, обналичил в банке, двадцать процентов твои. И делать ничего не надо, только деньги рюкзаками возить. Правда, желающих войти в такой «бизнес» было много. Иногда от «толкотни» случалась давка, нередко со смертельным исходом. Меня Бог миловал. Но с тех пор я твердо усвоил: большие деньги и спокойный сон несовместимы. И в будущем старался высоко не лезть.

Женился на красавице-модельке Ларисе, родили сына. Квартиру купил недалеко от Калининского проспекта, расселенную коммуналку. Старая, зато просторная и в центре города.

Но белая полоса не длится вечно. Кооператив угодил под ореховскую «крышу», его начали доить. Когда выдоили досуха, забрали все активы, после чего начали требовать еще. Ну хотя не убили никого. Правда председатель пропал, но я надеюсь, что свалил за границу. Впрочем, мне было все равно, главное, что сам уцелел.

Пытался устроиться на работу, но профессии у меня не было. Перебивался случайными заработками. Накоплений кот наплакал – когда денег много, кажется, что праздник будет длиться вечно, на черный день не откладываешь.

Еще моделька моя, по совместительству жена, начала возмущаться. Типа не для того она за меня замуж выходила, чтобы жить на гроши. Подала на развод. Я спросил, на что собирается жить, она ответила: на мои алименты. Потом узнал, что у нее всегда был запасной аэродром, даже несколько. На один из них она и приземлилась. Ребенка забрала в новую семью. Ну хоть квартира осталась за мной – я ее до свадьбы купил.

Отец заболел раком, протянул недолго. Советская военная пенсия большая, вот только Советского Союза уже не было. Военные госпитали его не брали, а коммерческие стоили запредельно. На похороны никто не пришел: большинство сослуживцев уже ждали его в ином мире, а оставшиеся до сих пор засекречены. Мама как-то справлялась, но было понятно, что ей нужна помощь.

К концу девяностых я был в глубокой заднице: деньги кончились, нормальной работы нет, и всем должен. Квартира имеется, но нуждается в капитальном ремонте. Автомашину продал, ничего ценного не осталось. Запить и то не на что. Надо было что-то делать.

В детстве я увлекался фотографией, даже ходил в фотокружок. Руководил им Сергей Иванович, фотокорреспондент всесоюзной газеты. Еще он занимался пейзажами и пытался передать свое умение детям. Под его руководством я научился делать годные фотографии. Нащелкал снимков своей семьи, одноклассников, товарищей по двору, потом надоело. Стараешься, делаешь, и ничего взамен. Листаешь старые фотоальбомы, тебе говорят: «Вот это я в пять лет» или «Это мы с Машей впервые поцеловались». А кто это фотографировал, скажут? Нет, это неважно. Фотографирование как профессия меня не увлекло, к тому же хватало других занятий, более интересных, чем корпеть над реактивами в красной комнате.

Однако жизнь порой поворачивается неожиданной стороной. Как-то раз ко мне заскочил старый приятель Дмитрий, которому наш кооператив когда-то обналичивал деньги. Его фирма, в отличие от нас, торговала настоящей техникой: компьютерами, факсами, копирами, автоответчиками. С конской наценкой, конечно. Сейчас он руководил сетью магазинов импортной техники. Выпили, разговорились. Сказал, что конкуренция большая, выживут только большие сети. Они пытаются торговать новинками, но это временно. Вытащил диковинку: цифровой фотоаппарат «Кодак». Щелкнул, на экране сразу видно изображение. Без возни с проявкой и печатью.

Я удивился, спросил:

– А как отдать снимок?

– Отнести в лабу, там напечатают, – ответил Дима. – Или проще: скопировать на компьютер, послать по почте.

– Послать по почте компьютер? Он же большой?

– Да не по той почте, – усмехнулся приятель, – электронной, как файл. Кому пошлешь, у того будет точная копия твоего изображения.

– Так это компьютер надо иметь, – протянул я.

– Так сейчас всем компьютер надо иметь. Это не как в твое время чисто печатная машинка. Сейчас они в сеть объединяются и на них работают.

– Работают на компьютеры? – схохмил я.

– Не освоишь специальность, будешь работать на них.

Я вертел в руках камеру, пытаясь понять, как ей управлять.

– Вижу, тебе понравилось. Дарю.

– Наверное, дорого? – удивился я.

– Не бери в голову. – Он осмотрелся на убогое убранство моей кухни. – Все равно заплатить не сможешь. – Принесу тебе еще старый компьютер, будешь снимки обрабатывать и хранить.

Я почесал в затылке:

– Не расплачусь.

– У нас на работе апгрейд, старые компьютеры на списание. А тебе для ознакомления в самый раз.

Я поблагодарил приятеля, пошел на улицу, стал щелкать. Больше всего мне нравились делать портреты девушек. Фотоаппарат маленький, они и не догадывались, что вошли в историю. Фото получались средненькие, любительские. Цветопередача посредственная. При недостатке освещения вообще ужас. Зато быстро и что-то можно подшаманить на компьютере.

Приятель привез компьютер, как и обещал, через пару дней. Я знал, как его включать. Мог напечатать договор, файлы скинуть на дискету. И все. Дима принес дискеты с программами, я начал разбираться.

Сходил в фотомагазин «Юпитер» на Новом Арбате, печатал снимки. Оператор оказался знакомым, занимались в одном кружке. Рассказал, что мой наставник Сергей Иванович жив, иногда заходит к ним печатать пейзажи. Там же в фотолаборатории нашелся его адрес.

Я собрал свои фотоработы, купил коньяк и отправился в Кунцево к моему старому наставнику.

Сергей Иванович проживал в трешке в относительно новом доме. Однако квартира давно нуждались в ремонте.

Хозяин меня не узнал.

– Сергей Иванович! Это я, Саша Ключенко, ваш ученик, – громко повторил я несколько раз через дверь, прежде чем мне открыли.

Старик жил один. Жены нет, а дети разъехались, догадался я, зайдя в прихожую. Беспорядок, слишком много старых вещей и узнаваемый «стариковский» запах. Хозяин дома опирался на тросточку и выглядел на свои шестьдесят с чем-то.

– Заходи, – тускло пробормотал он.