Это вызвало у Сергея Павловича волну неудовольствие, как же так им пренебрегли и одновременно породило еще больший интерес узнать своего визави поближе.

Он предложил Пьеру Ришару свою помощь. Затем помог дотащить чемоданы сначала до порога спортивного комплекса и дальше, минуя охрану Петровича, поднялся на лифте для простых смертных, то есть с остановками на всех этажах, до дверей тира на третьем этаже.

– Можно посмотреть на тренировку? – попросил осторожно Сергей у Серафима в лифте.

Тренер искоса посмотрел на него.

– Охотник что ли? Или по приколу?

– Интересно просто.

– Кого-то хотите привести? – продолжил допытываться Серафим и тут же разъяснил, – если ребенок, то занятия с двенадцати лет.

– Просто интересно, – пожал плечами Сергей Павлович. – никого не хочу.

– Смотри, – разрешил Серафим и добавил, – под стрелы только не лезь.

Все что было дальше, совершенно не походило на то, к чему Сергей привык с детства. Всю жизнь его учили с пиететом относится к борцовскому ковру, и у него просто волосы дыбом встали, (ну то что осталось на голове, конечно), когда увидел как стрелки ходили по ковру в спортивной обуви, не разуваясь. Он просто на метафизическом уровне ощущал, что Александр Карелин, смотрящий с огромного плаката на все это святотатство, вместе с ним рыдал горючими слезами.

Сергей не смог себя пересилить и разулся. Оставшись в одних носках, прошел в зал. Серафим покосил на его пальцы, вздохнул, обсуждать эту тему с незнакомым человеком, ему не хотелось, поэтому промолчал.

А что тут было говорить? По его мнению, (Сергей хорошо слышал эти слова сквозь приоткрытую дверь), для борьбы нужно мягкое покрытие, чтобы было удобно падать и не травмироваться. Для стрельбы же нужен твердый пол, чтобы нога не шаталась и не мешала целиться. Это было ясно и понятно каждому, кроме эффективного менеджера в лице директора спортивного комплекса. Далее следовала нецензурная тирада.

Сергей еще восхитился витиеватости слога и смелости говорящего. Так мог говорить либо совсем безбашенный человек, либо имеющий очень крепкие тылы! Как он понял тылы у Серафима были. И это было уже интересно.

Собственно все это и выражалась во вздохе Серафима, но обсуждать директора при детях тренер не мог, так как все снова свелось бы к матерным словам, да и ни не хотел, потому что Серафим пока еще не определил статус Сергея.

Сергей же не хотел об этом говорить, потому что у него пока еще не прошла голова после вчерашний попойки с тем же директором. И вообще это было не его дело. Да и, если честно, не понимал он пока претензий Серафима.

По его мнению, и в этом он был согласен с Петровичем, борьба и стрельба из лука совершенно спокойно могли ужиться в одном помещении, а претензии по поводу мягкости пола, мягко говоря, были надуманными.

Ведь, вот же они сейчас готовятся стрелять? И ничто им не мешает. Скорее, именно они мешают и портят своей обувью маты. Да еще эти луки, острые стрелы могут проткнуть покрытие.

Как не хотел Сергей, но эти мысли сидели в его голове. Он искал на них ответы и сам собой вовлекался в тренировочный процесс как в водоворот.

***

Ребята вдоль стенок раскрывали свои чемоданы и начали доставать из них что-то похожее на маленькие лыжи. Затем металлические рукоятки. Ниточки. Прицелы. Такие линейки с небольшим красным кружочком на конце. И стали собирать из них – луки. У некоторых ребят луки были уже собраны. Они были маленькие с колесиками на концах, а прицелы были похожи на снайперские окуляры с балансиром и увеличительным стеклом.

Кто-то из опоздавших входил в зал с уже собранными деревянным луками. Делали по-быстрому разминку. «Ох, уж эта разминка!» Сергей смотрел на эти помахивания ручками чуть ли не с отвращением. Ему сразу вспомнился разогрев на тренировке борцов: сначала бег разным способом, потом кувырки, растяжки. Не менее получаса, до появления первых капель пота. А здесь? «Встали в кружочек, делай раз, делай два! Суставами покрутили. Пять минут и готово. Тьфу. Иди, стреляй! Это разве спорт?!»

Мишени, три маленькие желто-красно-синие кружочка в один вертикальный ряд, уже висели на дальней от входа стене. Стена закрыта плотным материалом, что-то типа твердого спрессованного поролона. «Это на случай промаха», – догадался Сергей.

Несмотря на то, что до мишеней было метров тридцать, все же, прикрыв один глаз ладонью и смотря в просвет между пальцами, Сергей смог их разглядеть. Они очень напоминали борцовский круг. У того в центре также есть красная точка, где сходятся борцы для схватке. Но дальше, конечно, существенная разница. У стрелка в центре круга все заканчивается, а у борцов все только начинается!

Рядом с тем местом, где стоял Сергей, стена была также укрыта плотным поролоном. После разминки те, кто вошел в зал с деревянными луками, направились к ней, а вот те, кто собирал луки, пошли к тренажерный угол, где лежали черные квадраты плотной резины. На них ставили гири и гантели. Ребята стали брать эти квадраты и носить в середину зала, кидать на маты.

«Что они делают?» – Не понял Сергей. Взяв луки, стрелки стали вставать на эти квадраты. «Ах, вот оно что? Делаю пол тверже. Неужели мягкий пол все же так влияет на выстрел!» Сергей увидел, что не все ребята вставали на эти черные квадраты. Некоторые оставались стоять на матах.

Началась стрельба… Ну, как стрельба! Хаос какой-то. Шум, гвалт, смех. Серафим, конечно, на них прикрикивал, и на какое-то время в зале наступала тишина, но затем все снова начинали говорить. Причем разом. В основном в тот момент, пока шли вынимать стрелы из мишеней.

Те, кто встал у первой стены, ( «На три метра» – обозначил дистанцию Серафим) , тупо вгоняли стрелы в стену. Кто-то просто стоял без стрел и натягивал тетиву. На дистанции же 18 метров, это как раз там, где бросались на пол черные квадраты, было поинтереснее.

Сам того не замечая, Сергей переместился вдоль стеночки поближе к ним. Ему хотелось понять, кто-то вообще попадает в эти кружочки?

***

Уже ночью дома, сидя на кухне и переписываясь по «Вацапу» с дочерью, Сергей вспоминал, что за долгие годы службы он стрелял из всех видом оружия.

Курсантом из «Калашникова», офицером из «Токарева», на курсах «Выстрел» из бесшумного винтореза и гранатомета. В командировках приходилось и из пушек палить. Прямой наводкой по наступающему в лоб противнику. Да уж, всякое бывало. Поэтому для Сергея всегда выстрел это было что-то шумное, пахнущее порохом, с дымком.

«Привет, дочь! Ты как?»

Пальцы бесшумно отстучали на экране короткую как выстрел фразу. В темноте свет от экрана был единственным и даже слепил глаза. Но за то можно было спокойно стоять у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, смотреть вниз во двор своей новостройки и вспоминать, думать, общаться.

Коньячная рюмка совершенно не мешала делать все эти три дела одновременно.

«Привет, пап, я нормально. Как ты?»

Буквы появились как будто ниоткуда и связали их как пуповиной. А может даже и крепче. Интересно, через сколько строчек она скажет: «Ну, все пока. Мне уже пора!» Сергей загадал, что если десять, то он обязательно завтра поедет к этому Серафиму и попросит у него сделать хотя бы один выстрел из лука, потому что он хотел быть уверен, что в своей жизни стрелял из всего, из чего только можно было стрелять. Хотел понять, чем пахнет выстрел из лука.

«Ездил вчера к мануалу. Он просто волшебник. Вправил мне шею за пять минут. Как у вас погода?»

«Нормально».

Сергей понял, что дочь была не склонна общаться сейчас, поэтому и отвечала односложно. Он сделал глоток из бокала, смочил горло. Под окнами подъехало такси. Из нее вышел сосед. Надо было срочно что-то еще написать, но что…

«Как мама?»

«С чего это ты вдруг о ней вспомнил?»

Сергей сделал еще один глоток. Надо что-то отвечать, а он не знал. Может, не отвечать? Спросить еще что-то? Но тогда она может обидеться. Надо что-то написать.