Когда же я все-таки добралась до своей комнаты, меня встретила удивленная, но как всегда сдержанная Грейс. И еще на столе меня ждал огромный букет каких-то экзотических и, по всей видимости, очень дорогих цветов. С улыбкой я вытащила конвертик, ожидая прочесть там послание от Стива, но каково же было мое удивление, когда я обнаружила там лишь одно имя – Роб. Роб, Роберт, так звали того «кошелька», которого я встретила предыдущим вечером. Теперь была моя очередь озадачиться.

В этот день мне повезло: мне позвонил администратор пиццерии, в которой я была на собеседовании еще в день моего знакомства со Стивом. У них не пришла на работу официантка, они вспомнили про меня. Человек им был нужен срочно, они сказали мне просто выходить на работу, сегодня же, через полтора часа. Денег мне «положили» немного, но я рассчитывала на чаевые. Пиццерия была не самая «забегаловочная», а с претензией на ресторанность. Даже то, что в ней иногда отмечался наш студенческий люд, абсолютно меня не смущало. В конце концов, Дженнифер Пфайфер была кассиршей, а Бред Пит, к которому я неровно дышу, в начале своей карьеры ходил в костюме петушка, подрабатывая на хлеб насущный. Все великие и известные, когда-то были неизвестными и с чего-то начинали.

В кафе мной занялась девушка по имени Джей. Мне раньше казалось, что это мужское имя…Хотя, она и была подстрижена под мальчика, да и одета очень даже бисексуально. Короче, Джей в общих чертах объяснила мне, что нужно делать. Главное для меня, начинающей, как я поняла, было записывать внимательно заказ клиента, затем отдавать его на кухню и относить готовые блюда. На листке заказа отмечался номер стола и в соответствии с этим листочком выписывался счет. Важно было не перепутать блюда: кому что.

На помещение в сто пятьдесят квадратных метров (плюс шесть столов под зонтиками перед кафе) работало всего шесть официантов и их явно не хватало. Сфотографировав глазами меню с картинками, я ринулась в бой, вернее, в работу. Надо сказать, что эти картинки мне очень помогли. Там, где я не слишком понимала со слов, я уточняла заказ, тыча пальцем в картинку. Слава Богу, что настоящие блюда были похожи на сфотографированные. Правда, это не уберегло меня от путаницы. Раза три мне все же говорили, что я принесла не тот салат, или не ту пиццу. Подозреваю, что я путала гораздо больше, просто сами клиенты иногда не очень обращали внимание, ну пицца и пицца, а Чеддер там, или другой какой сыр, какая разница?

Несмотря на то, что это не был полный рабочий день, когда он закончился, я еле держалась на ногах. Приятной неожиданностью явилось то, что со мной тут же рассчитались. Чаевые, правда, пришлось отдать в общий котел, из которого мне досталась моя часть. Я даже не стала въезжать, сколько было принесено мной и сколько мне отдали. Главное, что отдали, даже если бы я и возразила что-либо, вряд ли это могло что-то изменить.

Домой я дошла медленно и с наслаждением приняла душ. Когда напряжение немного отпустило, я, надев длинную футболку, упала в свою постель и отключилась за мгновение до того, как моя голова коснулась подушки.

Следующие две недели я приходила утром на занятия, а после обеда была в пиццерии. Хорошо, что перед работой я успевала перекусить там же. Без особых деликатесов, но половина тарелки овощного супа и кусочек пиццы меня вполне устраивали.

Вечером от усталости мне кушать уже не хотелось, я выпивала йогурт и падала в кровать. На лицо была как минимум экономия на еде, а как максимум, избавление от пары лишних килограмм. Правда, через две недели такого труда и режима питания, я возненавидела пиццу и похудела аж на 4 килограмма. А потом режим работы изменился: вернулась пропавшая официантка, и я стала работать через день. По зарплате я стала получать меньше, но это компенсировалось чаевыми, потому как я умудрилась перезнакомиться со всеми постоянными посетителями, а с некоторыми была даже в приятельских отношениях. Меня так и звали – «русская», реже – Алена.

Из-за работы меня абсолютно не хватало на Стива. И недели через три, принимая заказ, я с удивлением узнала в посетителе его самого собственной персоной. Я даже не сразу поняла, что это он.

– И давно ты тут работаешь? – с улыбкой спросил он.

– И давно ты ходишь по таким заведениям? – не удержавшись от иронии, спросила я.

– С сегодняшнего дня.

– И что закажешь?

Стив нагнулся ко мне и спросил:

– А тебя можно заказать?

Я фыркнула и ответила:

– Такого блюда в меню нет, а если бы и было, – боюсь, у тебя денег не хватило бы.

Стив повел бровью:

– Что, так дорого?

– Бесценно. Так что заказываешь?

Стив обиженно насупился и наугад ткнул пальцем в меню.

– А, может, порекомендуете что-нибудь?

Мне стало его жаль.

– Да, конечно. Я заканчиваю в половине одиннадцатого и рекомендую подождать меня в машине на соседней улице, сразу за пиццерией.

Глаза Стива улыбнулись.

– А на десерт я посоветовала бы наш яблочный пирог. Он действительно хорош.

– Да-да, конечно.

Я записала за Стивом самое дорогое блюдо и, конечно, обещанный пирог, и еще зеленый чай. Пусть я и проявила самоуправство, но я почему-то была уверена, что он не будет против. Чаевые оказались такими же, как и сумма самого заказа. Я, не моргнув, положила сотку в свой кармашек на фартуке и улыбнулась:

– See you (увидимся).

Когда я сдавала чаевые перед уходом, администратор присвистнул, узрев стодолларовую бумажку.

– Ты нас озолотишь.

– Всегда рада. Всем спокойной ночи, ребята.

Через десять минут я уже юркнула в машину, стоявшую с выключенными фарами на соседней улице.

– Тебе нравится играть в шпионов? – промурлыкала я Стиву в ухо, снимая его очки.

– Да, очень нравится, – выдохнул мне в губы Стив.

Следующий день был мой. Что ж, иногда стоит потомить мужчину пару – тройку недель, чтобы он, наконец, отбросил свою стеснительность, во всех отношениях.

Вечером он отвел меня в дорогой ресторан. Это был отважный шаг с его стороны, ведь он показался в моем обществе среди людей своего круга и всем было понятно, что я ему не сестра. Я оценила этот шаг.

На следующий день, когда я вышла после занятий и направилась в сторону пиццерии, меня окликнул знакомый голос: присев на капот спортивной машины, мне улыбалась Клер. Я подошла к ней:

– Привет. Что тут делаешь?

– Тебя жду. Ты же говорила, что учишься здесь.

Я присела рядом с ней на капот и вполне дружественно уточнила:

– Ну и зачем я тебе?

Клер надула губки и кокетливо наклонила голову. Я напряглась, подумав о том, что, неужели и ей я понравилась. Этого мне только еще не хватало.

– Ну, один общий знакомый просил тебя разыскать и пригласить прокатиться на яхте.

– А почему не на лошади? И ты про какого именно знакомого говоришь, про нашего рок музыканта?

– Да нет…

Клер опустила глаза и с раздражением пнула лежащий на асфальте камушек.

Догадка осветила мне реальность:

– Так это Роб?! А мне казалось, это твой бой-френд.

Клер вздохнула и промолчала.

– Слушай, я не знаю, почему ты это делаешь, и могу лишь догадываться, зачем он меня приглашает, но мне, если честно, совсем не хочется оказаться на яхте с малоизвестным человеком, у которого явно сексуальные намерения относительно меня. Это ка быть пойманной, посреди моря.

Клер молча покусывала губы. Вид у нее был несчастный. Я подвинулась поближе, толкнула ее плечом и вкрадчиво спросила:

– Слушай, что происходит? Зачем ТЕБЕ это?

– Он меня попросил… Ты ему нравишься. Он задался целью и вряд ли отступится. Черт, я столько в него вбухала времени и сил, а тут ты… Черт дернул меня тебя пригласить, развлечь хотела… Развлекла…

– А знаешь, ничего, перетопчется. Мало кому я нравлюсь, что ж теперь, со всеми на яхтах кататься. Можешь сказать, что он меня не интересует.