И, как назло, я опаздываю на его первое занятие. А все потому, что я задержалась на собеседовании в пиццерии, находящейся буквально на соседней улице. Возможно, именно это совпадение и сыграло свою роковую роль. Во-первых, я опоздала, во-вторых, для собеседования я оделась особо, а не так, как бегала каждый день – в джинсовых шортах, футболке и кроссовках. В одежде моей не было ничего броского. Просто я постаралась подчеркнуть свои формы, одновременно не выходя за рамки приличий. И вот открываю я дверь в аудиторию на середине фразы преподавателя, и вся такая смущенная, прошу прощения за опоздание и разрешения войти в класс.

Видимо я переборщила, изображая школьницу. Группа стала сдержанно хихикать. Преподаватель улыбнулся, выслушав меня, потом принял вид строгого учителя и попросил объяснить причину моего опоздания. Тут я вошла во вкус и, хлопая ресницами, сказала, что я задержалась на собеседовании.

– Что так?

– Видимо надо было надеть юбку длиннее, – совсем тихо ответила я, опустив глаза долу.

Тут класс уже откровенно смеялся.

– Входите уже, и мы попытаемся продолжить. А вам надо было на актерский.

– Спасибо, – уже серьезно ответила я, передвигая свободный стул как можно ближе к столу преподавателя.

«Ему, наверное, 37-38, – думала я о своем, пропуская мимо ушей смысл сказанного преподавателем. Он несколько раз ловил мой пристальный взгляд, на доли секунды замедляя темп своей речи. Потом я решила, что так пристально разглядывать преподавателя, по крайней мере, невежливо. Но визуальный контакт уже был установлен. И сам преподаватель периодически посматривал на меня не менее заинтересованно, чем я ранее. Впрочем, что же это я, преподаватель, преподаватель… Стив, просто Стив, без громкой фамилии. Просто мужчина, симпатичный, остроумный, немного загадочный.

Человек, которого я видела на экране, сейчас напротив меня. И мне он нравится, и я ему, похоже, тоже. Хотя в том, что он преподаватель, есть что-то немного запретное и от этого еще более волнующее. Что ж, в жизни появилось интересненькое – интрига.

Надо сказать, что группа наша сама по себе была довольно примечательной. Хотя бы потому, насколько разные люди встретились в ней. Состав был разновозрастный: из двадцати двух членов группы, таких, как я, двадцатичетырехлетних, было всего пятеро. Очевидно, что за обучение они платили не сами. Было несколько человек в возрасте около 30, остальные же были за этим возрастным рубежом. А трем моим «одноклассникам» было явно за сорок. И это было здорово. Мне были интересны не только сами занятия, но и вся наша группа, обладавшая, по моему мнению, огромным творческим потенциалом. Из этого кладезя типажей и их мыслей можно было черпать и черпать. Постепенно у каждого из нас появилось свое место в группе и своя роль.

Меня прозвали Анной Карениной. И, думаю, вовсе не потому, что мое имя было как-то созвучно. Скорее всего, сыграло то, что я была из России. Кроме того, на одном из занятий я выступила в защиту Карениной, утверждая, что Анна, несмотря на то, что была замужней женщиной, имевшей ребенка, сама так и осталась ребенком, недолюбленным в детстве, вследствии принятого тогда воспитания.

Все это, плюс мой возраст «ребенка» на фоне остальной группы, и приклеило ко мне подобное прозвище, совершенно, на мой взгляд, не отражающее мою сущность. Если бы не моя испорченность, мне бы больше подошел образ девчонки из романа «Немного солнца в холодной воде». Ну, по крайней мере, мне так бы хотелось.

Но это все отступление от темы. Вернемся к нашей интриге с симпатичным преподавателем, к тому же, известным актером. А как же назывался наш предмет? Точно не переведу, что-то вроде «Сценарные средства раскрытия характеров персонажей».

В общем, предметы у нас были очень разнообразные: американская литература, история кинематографии (что приятно, не только голливудской), даже основы актерского мастерства.

Отдельно стояли филологические дисциплины, а еще было великое множество спецкурсов и факультативов, например, искусство грима, костюм, трюки, и даже пение с музыкой. На факультативах мы могли пересекаться со студентами с актерских курсов. Вот где можно было познакомиться с каким-нибудь будущим Томом Крузом или даже Бредом Питом…

А что же наш преподаватель? Его спецкурс у нас всего на месяц. Пусть и два раза в неделю. Может, ему на съемку нужно через месяц? Пару раз мы пересекались с ним на улице. Улыбнулись друг другу. Он проводил меня взглядом. Знаю, спиной чувствовала. Что, голливудские звезды могут же влюбиться? А как же цинизм, продажность, отсутствие романтичности и склонность к порокам? Или это только стереотипы? Не скрою, мне льстит это провожание взглядом. Надеюсь, дело не только в том, что сзади у меня есть на что посмотреть. Тут полно девушек, у которых есть на что посмотреть, особенно на актерском.

А тут на днях мы буквально сцепились со Стивом в споре. Народ в шутку стал делать ставки, когда я вдруг поняла, что он не слушает, что я говорю, а, улыбаясь, откровенно любуется моим пылом. Тогда я остановилась на полуслове, махнула на него рукой и молча села, к всеобщему разочарованию зрителей.

После занятия он попросил меня задержаться на минуту, чтобы закончить наш спор. Но спорить мне уже не хотелось. Он что-то говорил, а что, я не слушала, я смотрела на него и почему-то явственно представляла его лицо между моих коленей. Подсознательное нахально лезло мне в голову. Я молчала. Замолчал и он. Он смотрел на меня и, по всей видимости, тоже боролся со своим подсознательным. Причем мучительно. Что ж, может ему помочь?

–Стив, а Вы живете далеко отсюда?

Он растерялся. Думаю, такого вопроса он ожидал меньше всего.

– Не очень. Полчаса на машине. А что? – спросил он и тревожно напрягся.

Я улыбнулась и села напротив него. Он вздохнул и тоже сел за стол. Наши глаза встретились и улыбнулись. Говорить что-то было незачем, все и так было понятно. Он достал визитницу и написал на своей визитке рядом с номером своего телефона – свой адрес. Я молча положила его карточку в карман и вопросительно посмотрела на него. Он замялся и почему-то сказал:

–Я живу один.

Я вздохнула как будто с облегчением:

– Это хорошо. А когда Вы обычно приходите домой?

– Сегодня я буду в девять.

– До свидания, – просто попрощалась я и пошла из аудитории. Уверена, он проводил меня задумчивым взглядом. Уверена, он тоже радуется в глубине души. Даже нет, не радуется, а скачет, прыгает, визжит и хлопает в ладоши. Ох, дотянуть бы до вечера. Эти губы не выходят у меня из головы.

Оставшуюся часть дня я провела, лежа на кровати, слушая музыку. Моя компаньонка сегодня взялась за обеспечение нас ужином, что закончилось разогретой пиццей и миской зеленого салата. Что ж, неплохо для разнообразия, особенно с учетом того, что я сегодня была не в состоянии кашеварить, нервничала в ожидании предстоящего мне свидания.

Грейс не могла не заметить моего настроения, но тактично молчала. За ужином ее терпение кончилось. Она отодвинула свою тарелку в сторону, оперлась локтями о стол и изрекла:

– Ну, говори, давай, что с тобой.

Я помялась немного, но сказала:

–Знаешь, у меня сегодня, кажется, свидание.

Грейс повела бровью:

– Кажется?

– Ну да, просто это зависит исключительно от меня. Но я не смогу отказаться, соблазн большой. Я не буду говорить, с кем свидание. Ты прозорлива, догадаешься и сама, рано или поздно.

Грейс помолчала и задала вопрос, после которого мое уважение к ней еще более выросло:

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Спасибо, дорогая. Я обязательно когда-нибудь попрошу тебя о помощи. Но сейчас ты вряд ли чем-нибудь мне поможешь. Если только тем, что уже выслушала меня. У меня банальная лихорадка влюбленности. Может, пройдет через неделю. Сегодня не беспокойся за меня, если я буду поздно ночью, или приду рано утром.