– Что ты там говоришь, ворон? – всполошился Заморочит. – Тётя Тирания готова сюда пожаловать? Когда же?

Яков Карк всё ещё в бешенстве скакал по полу:

– Сейчас! Сию минуту! В любой момент! Она уже почти здесь!

Заморочит снова опустился в кресло и простонал:

– Ах ты, старая карга! Этого ещё не хватало!

Ворон наблюдал за ним, склонив набок голову, и прокартавил как бы самому себе:

– Ну вот, опять я вестник беды! Очень для меня типично!

– Я полстолетия не видел в лицо тётю Тиру, – причитал колдун. – Что ей вдруг тут понадобилось? Как раз сегодня она примчится. Нет, это мне совсем некстати!

Ворон помахал крыльями:

– Она сказала, что, мол, должна провести сегодняшний праздничный вечер со своим горячо любимым племянником. У него, говорит, есть какой-то особый рецепт пунша или чего-то такого, а у неё его нет, а он ей очень нужен – вот что она сказала.

Заморочит спихнул котика с колен и вскочил.

– Всё-то она знает! – выкрикнул он. – Клянусь всеми опухолями на свете, просто хочет использовать моё безвыходное положение. Под маской родственных чувств впереться ко мне и попытаться втереться в доверие, чтобы совершить интеллектуальное воровство. Уж я-то её знаю, о-о-о как знаю!

Он выкрикнул не то вавилонское, не то египетское проклятие с километр длиной, от которого стеклянные приборы в лаборатории зазвенели на все лады и тысячи шаровых молний с шипением покатились зигзагами по полу.

Мяурицио, никогда ещё не видавший своего маэстро в таком испуге, вскочил огромными прыжками на голову чучела акулы, висевшего среди других препарированных трофеев на стене лаборатории. К его ужасу, оказалось, что и ворон проделал то же самое, и теперь они, сами не зная, как это получилось, держались, уцепившись друг за друга. Неприятно поражённые, они тут же отпустили друг друга.

Тайный советник колдовских наук рылся дрожащими руками в огромной кипе бумаг на своём столе, перебирал их, швырял и всё брюзжал:

– Клянусь сернокислым дождём, она не знает ни одной запятой из моих драгоценных расчётов! Эта коварная гиена небось думает, что теперь она получит задаром мои драгоценные выкладки и результаты исследований. Не тут-то было! Шиш она получит! Ничего не выведает, ничегошеньки! Я запру мои акты с важнейшими формулами в тайном погребе с крышкой, неподвластной колдовству. Никогда ей туда не проникнуть, ни ей, ни кому другому!

Он уже бросился было бежать, но вдруг остановился и стал шарить взглядом по всей лаборатории, дико вращая глазами.

– Мяурицио, пестицид тебя возьми, где ты там торчишь? Куда подевался?

– Я здесь, маэстро, – отозвался Мяурицио с головы акулы.

– Слушай! – крикнул колдун, глядя вверх. – Пока меня нет, ты ни на секунду не спускаешь глаз с этого вороньего подонка, понятно? Только смотри не засни! Гляди, чтобы он не совал клюв не в свои дела! А лучше отведи-ка его в свою комнату, запри и садись сторожить перед дверью. Не доверяй ему ни в коем случае, не поддавайся ни на какие разговоры и попытки втереться в доверие и навязать свою дружбу. Ты отвечаешь мне за это!

Он поспешно выбежал за дверь, а его ядовито-зелёный халат развевался, как знамя, следом за ним.

И вот они остались в лаборатории один на один. Друг против друга на голове чучела акулы. Ворон глядел в упор на кота, кот – на ворона.

– Ну? – немного помолчав, произнёс Яков.

– Что «ну»? – фыркнул Мяурицио.

Ворон опять ему подмигнул:

– До тебя всё ещё не дошло, коллега?

Мяурицио растерялся, но ни за что не хотел это показать и прошипел:

– Попридержи свой огромный клюв! Не болтать! Так приказал мой маэстро.

– Но сейчас-то его нет, – прокаркал Яков. – Теперь мы можем говорить открыто, коллега.

– Не втирайся в доверие! – строго ответил Мяурицио. – Зря стараешься. Ты слишком нагл, и у тебя нет никакого ниво. Ты мне не нравишься.

– Я вообще никому не нравлюсь и привык к этому, – ответил Яков. – Но всё равно мы должны объединить наши усилия. Это нам поручено.

– Замолчи! – профыркал котик, стараясь придать себе как можно более грозный вид. – Сейчас мы пойдём в мою комнату. Прыгай вниз и не пытайся спастись бегством! Ну давай!

Яков Карк поглядел на Мяурицио и, покачав головой, спросил:

– Ты что, в самом деле такой болван или только прикидываешься?

Мяурицио не знал, как себя вести. С той минуты, как он остался наедине с вороном, тот вдруг показался ему гораздо больше, а клюв его – ещё острее и опаснее. Невольно он выгнул спинку и ощетинился. У бедного Якова, который принял это за нешуточную угрозу, сердце ушло в пятки. Он послушно слетел на пол с головы акулы, а котик, сам поражённый столь неожиданным эффектом, спрыгнул вниз вслед за ним.

– Ты меня не тронь, и я тебя не трону, – прокряхтел Яков и склонил голову.

Мяурицио показался сам себе просто великолепным.

– Вперёд, чужак! – приказал он.

– Ну вот, поздравляю, – покорно прохрипел Яков. – Уж лучше бы я остался в гнезде с моей Кларой.

– А кто эта Клара?

– Да просто моя бедная жена.

И он быстро зашагал на своих тонких лапах, а кот поспешил за ним.

Когда они очутились в длинном тёмном коридоре со множеством стеклянных банок на полках, Мяурицио задал вопрос, который давно его мучил:

– А почему ты всё время говоришь мне «коллега»?

– А потому, святая простота, что мы и есть коллеги или, по крайней мере, были ими.

– Кот и птица, – с гордым видом заявил Мяурицио, – никогда не могут быть коллегами. Не воображай, ворон! Кот и птица – естественные враги.

– Естественно, – подтвердил Яков. – Я хочу сказать: естественно, что они естественные враги. Но естественно только тогда, когда и положение вещей естественное. А в неестественном положении естественные враги иногда становятся коллегами.

– Стой! Не так быстро! – мяукнул Мяурицио. – Я что-то ничего не понял. Выражайся яснее!

Яков остановился и повернулся к котику:

– Ты ведь здесь тайный агент при твоём маэстро, чтобы наблюдать за ним. Или, может, нет?

– Чего? – переспросил Мяурицио, совсем сбитый с толку. – А ты, может, тоже? Так зачем же Великий Совет Зверей посылает сюда ещё одного агента?

– И вовсе не сюда, – ответил Яков. – Я хотел сказать: и вовсе не меня. Ах, ты совсем сбил меня с толку своей глупостью. Так вот, я шпион при моей мадам ведьме, так же как ты при своём месье колдуне. Ну, дошло наконец?

Мяурицио обалдел от удивления:

– Ты это честно говоришь? Всё правда?

– Такая же правда, как то, что я – ворон-бедолага, – вздохнул ворон. – Ты ничего не имеешь против, если я почешусь? У меня всё время зуд какой-то!

– Да, пожалуйста! – разрешил Мяурицио, сделав великодушный жест лапой. – Раз уж мы коллеги.

Он красиво обвил себя хвостом и стал смотреть, как Яков изо всех сил скребёт лапой голову.

И вдруг этот старый ворон показался ему очень симпатичным.

– Почему же ты не дал мне понять это с самого начала?

– Да я давал тебе понять, – прокартавил Яков. – Я ведь всё время тебе подмигивал.

– Ах вот оно что! – воскликнул Мяурицио. – Но ты же мог это просто сказать вслух.

Теперь пришла очередь Якова открыть клюв от изумления – он ничего не понимал.

– Сказать вслух? – прокаркал он. – Чтобы твой шеф всё услышал? Ну ты даёшь!

– Мой маэстро и без того всё знает.

– Что?! – каркнул ворон. – Он всё пронюхал?

– Нет, – сказал Мяурицио. – Я сам посвятил его в это дело.

Ворон так и застыл с разинутым клювом: