– Личина! – поправил пришелец на этот раз довольно резко.
Его мертвенно-бледное лицо, освещённое беспокойным пламенем камина, выглядело теперь жутковато.
У колдуна буквально подкосились ноги.
– Извините, извините. – Он хлопнул себя по лбу. – Я немного рассеян, у меня ведь стресс! Была порядочная нервотрёпка с выполнением моих договорных обязательств, а тут ещё приходилось всё время водить за нос шпиона в собственном доме. Он хотя и не хитёр, но ведь уши-то и глаза у него отменные, как у всех кошек. Приходилось работать в чрезвычайно тяжёлых условиях. С этим вы не можете не согласиться. А какая затрата времени! Да-да, очень, очень много времени, многоуважаемый господин… э-э-э…
– Весьма огорчительно, – перебил его господин Личина, – в самом деле огорчительно. Но всё это ваши проблемы, мой любезный. В договоре это ничего изменить не может. Или, по-вашему, я не прав?
Заморочит сгорбился.
– Поверьте, я с удовольствием устроил бы этому проклятому коту вивисекцию, или поджарил его живьём на шампуре, или, может, вообще зашвырнул бы его на Луну, но ведь это показалось бы подозрительным Великому Совету Зверей. Им-то известно, что он шпионит здесь, у меня. А со зверьём гораздо труднее расправиться, чем с гномами и прочей шайкой-лейкой или, скажем, с людьми. С людьми-то вообще почти никаких проблем. Но пробовали ли вы когда-нибудь загипнотизировать саранчу или дикого кабана? Ничего тут поделать невозможно. А если все звери во всём мире, самые большие и самые маленькие, вдруг объединятся и дружно ринутся на нас, тут уж никакое колдовство не поможет! А значит, необходима строжайшая осторожность! Пожалуйста, объясните это Его Адскому Превосходительству, вашему многоуважаемому господину шефу.
Личина взял свой портфель с кресла и повернулся наконец лицом к колдуну:
– Это не входит в моё поручение – передавать всякие объяснения.
– Как это понять? – возмутился Заморочит. – Его Превосходительство должен войти в положение! В своих же интересах. Я, в конце концов, не могу колдовать. То есть я, конечно, колдовать-то могу, но есть всему границы и – прежде всего – сроки. Даже и для меня. И к чему, собственно говоря, такая чудовищная спешка? Мир всё равно идёт к верной гибели, мы на правильном пути. Годом раньше, годом позже – какая разница!
– А понимать это надо так, – с ледяной вежливостью ответил господин Личина, подхватив первый вопрос Заморочита, – что вы предупреждены. Ровно в полночь, в момент наступления Нового года, я возвращаюсь сюда. Таково моё поручение. Если до этого срока вы не исполните взятых на себя обязательств по злодеяниям…
– Что тогда?
– Тогда, – заявил господин Личина, – вы, тайный советник колдовских наук, по высочайшему распоряжению свыше будете строго наказаны по служебной линии. Желаю вам счастливого Нового года!
– Подождите! – вскричал Заморочит. – Ещё только одно слово, ну, пожалуйста, господин Маска… э-э… господин Личина…
Но посетитель уже исчез.
Колдун опустился в кресло, снял очки с толстыми стёклами и уткнул лицо в ладони. Если бы чернокнижники умели плакать, он сейчас наверняка бы заплакал. Но из глаз его выкатилось только несколько сухих крупинок соли.
– Так что же теперь будет? – прохрипел он. – Не представляю, что же теперь будет, клянусь всеми муками ада!
Двадцать три минуты шестого
Колдовство – как доброе, так и злое – вовсе не такое уж простое дело. Многие дилетанты, правда, думают, что достаточно пробормотать несколько заклинаний, ну, в крайнем случае поразмахивать волшебной палочкой, вроде того, как это делает дирижёр, – и всё готово: какое-нибудь там превращение, или привидение, или ещё что-нибудь в этом духе. Но в том-то и дело, что всё обстоит совсем не так. Ведь на самом-то деле любое магическое действие необычайно сложно: для него требуется колоссальная эрудиция и множество приборов и подручного материала, а приобрести это чаще всего очень трудно. Ну и, кроме того, целые дни, а иногда и целые месяцы подготовки. К тому же это дело всегда крайне опасно, и малейшая ошибка может привести к неправильному результату.
Вельзевул Заморочит в развевающемся халате принялся бегать по комнатам и коридорам своей виллы в отчаянных поисках спасения, хотя и сам отлично знал, что уже слишком поздно. Он стонал и вздыхал, как злосчастный и неприкаянный дух, непрерывно бормотал что-то себе под нос. Шаги его отдавались эхом в тишине дома.
Условия договора он уже не успеет выполнить. Теперь он думал лишь о том, как спасти свою шкуру, куда бы спрятаться от адского судебного исполнителя.
Конечно, он может превратиться, например, в крысу, или в простодушного снеговика, или в поле электромагнитных колебаний – впрочем, тогда во всём городе заметят помехи изображения на телевизионных экранах, – но он ведь прекрасно знал, что так посланца Его Адского Превосходительства не проведёшь: тот всегда его узнает, какой бы образ он ни принял.
И так же бесполезно куда-либо бежать, как угодно далеко – в пустыню Сахару, на Северный полюс или на вершину Тибета: ведь пространственная отдалённость не играет для этого посетителя вообще никакой роли. Одно мгновение колдун подумал даже о том, не спрятаться ли ему за алтарём в городском кафедральном соборе или на его башне, но тут же отказался от этой мысли, потому что далеко не был уверен, что в наши дни адским чиновникам трудно попасть туда, куда им вздумается.
Заморочит поспешил в библиотеку, где во много рядов – один над другим – стояли старые фолианты и новейшие справочники. Он пробежал глазами заглавия на корешках книг. «Отмена совести. Учебное пособие для прошедших начальный курс», – прочёл он на одном из них. И ещё: «Руководство по отравлению колодцев и рек», «Энциклопедический словарь ругательств и проклятий»… Но тут не было ничего, что могло бы помочь ему в его трудном положении.
Он продолжал носиться из комнаты в комнату.
Вилла «Кошмар» представляла собой огромный тёмный ящик, снаружи он был украшен покосившимися башенками и крытыми балкончиками, а внутри помещение было разделено на множество комнат с косыми углами и закоулками, а также на кривые коридоры. Скрипучие шаткие лестницы соединяли первый этаж со вторым, а со свода свисала паутина. Всё здесь было точно так, как обычно представляешь себе дом злого колдуна. Заморочит когда-то сам набросал план своего дома, поскольку вкус его в отношении архитектуры был очень старомоден. В хорошие минуты он любил называть свою виллу «Мой уютный семейный очаг». Но сейчас ему было не до подобных шуток.
Он стоял теперь в одном из длинных тёмных коридоров, по стенам которого хранились на полках сотни и тысячи больших стеклянных банок. Это и была та коллекция, которую он хотел показать господину Личине, называл он её «Музей природоведения». В каждой банке – пойманный и законсервированный дух природы: тут были и гномы, и кобольды, и цветочные эльфы всех сортов, а рядом с ними ундины, малютки-водяные, русалочки с пёстрыми рыбьими хвостиками, и домовята, и даже несколько маленьких духов огня, называемых саламандрами, которые раньше ютились в камине Заморочита. Каждая банка была снабжена аккуратной этикеткой с точным обозначением её содержимого и датой поимки духа.
Все арестанты сидели совершенно неподвижно в своих стеклянных камерах, так как колдун подверг их перед посадкой бессрочному гипнозу. Он будил их только тогда, когда собирался поставить на ком-нибудь один из своих страшных опытов.
Впрочем, среди этих экспонатов в одной из банок отбывал свой бессрочный срок особенно уродливый и противный дух – настоящее маленькое чудовище, так называемый Буквоед, прозванный в народе Мудрокаком, Коринфской Вонючкой и Книгобрюзжалкой, или просто Брюзжалой. Такие духи дни напролёт с брюзжанием роются в книгах. До сих пор исследователи ещё окончательно не установили, зачем вообще эти создания существуют на свете. Колдун именно для этого и держал одного из них, чтобы путём длительного наблюдения установить, на что они могут сгодиться. Он был твёрдо уверен, что маленький Брюзжала каким-то образом окажется полезен для осуществления его замыслов. Но сейчас даже этот дух не интересовал колдуна. Только лишь по привычке он, проходя по коридору, постукивал костяшками пальцев то тут, то там по стеклу какой-нибудь банки. Нигде не было движения.
