― Пошёл прочь! Ты здесь не нужен. Исчезни!
Будто испугавшись собственной храбрости, Илья успел добавить неуверенным шёпотом:
― По-жа-луй-ста-а-а.
В тот же миг, тьма разродилась испуганным воплем. Илья вздрогнул, но не смог двинуться с места - его словно стиснули грубыми руками и швырнули на огромное колесо, раскрученное до невероятной скорости. Тьма закрутилась вихрем, Илья заблудился в ней, ослеп в шуме ветра и визге ночного пришельца, утонул в пространстве без верха и низа, выпал прочь из яви. Беспамятство оставило его, когда ночь уже утратила чернильную непроницаемость, пропитавшись серыми каплями предрассветного сумрака. Он отдышался, и заметил, что стоит там же, где его застал крик ночного гостя. Илья осмотрелся. Вокруг, насколько позволял видеть предутренний сумрак, никого не было. Сигнальные верёвки тоже были на своих местах, и, вроде бы, нетронутые. Неужели показалось? Или опять вчера краски надышался, когда смешивал цвета в сарае? Впредь надо будет делать такие вещи на воздухе.
Ветер не стих окончательно, но шумел уже не так сильно, как глубокой ночью. Поток воздуха был достаточно силён, чтобы угрожающе хлопать металлической дверью сарая. Илья не успел толком испугаться до того, как потерял сознание, но теперь страх ледяным потоком захлестнул его грудь, стиснул горло. Ведь, дверь временного жилища была плотно закрыта. Анжела! Неужели неведомый враг добрался до неё?
Илья, покачиваясь на онемевших ногах, шагнул в сторону сарая. Дверь снова гулко хлопнула, дохнув чем-то отвратительным и незнакомым. В сознании почему-то появилась мысль о запахе смерти, но Илья тут же подавил этот всплеск паники, и зашагал быстрее. Рывком распахнув тяжёлую дверь, он угадал в темноте лежащую под одеялом Анжелу. Быстро обшарив все углы своего убежища, Илья лёг рядом с девушкой и, стараясь унять одышку, обнял её. Анжела повернулась, коснувшись мужского тела упругим бедром. Илья неожиданно почувствовал острое желание сблизиться с ней прямо сейчас, но остановил себя, не решаясь будить возлюбленную. Ведь она полночи не могла уснуть из страха перед неведомым преследователем. Ничего - Илья подождёт до утра. Ведь он ждал её уже много лет. Он умеет терпеть.
Илья рос, взрослел, но так и не научился сходиться с людьми. Он, вообще, учился неважно - бесконечные обиды вытесняли все прочие мысли, мешали сосредоточиться. С трудом окончив школу, он понял, что дальнейшее образование для него закрыто и невольно определил себя в разнорабочие.
Но, чему он прекрасно обучился - это читать по глазам скрытые желания людей. Во всяком случае, так ему казалось. Илья знал, что в людских глазах - там, где остальные видели лишь радость, участие, интерес, задумчивость, печаль, есть кое-что ещё - то, что не выступает на поверхность. Илья видел это в глубине глаз каждого - ненависть, презрение, отвращение, безграничную злобу. Он знал, что, как только повернётся спиной к собеседнику, вся эта дрянь всплывёт, словно зловонные пузыри болотного газа, и едкой отравой насытит брошенные вслед взгляды.
Он чувствовал эти жгучие уколы кожей спины, каждым волоском, каждым нервом. Ему казалось даже, что эти взгляды пахнут - чем-то резким и одурманивающим, вроде бензина или ацетона. Даже в глазах родителей он порой видел редкие отблески презрения. Ему нравились девушки, но он не мог наладить отношения ни с одной из них. Илья не решался даже подойти к ним на расстояние вытянутой руки - ему не требовалось быть так близко, чтобы прочитать в их глазах намерение плюнуть на спину или, при случае, всыпать крысиного яду в чай.
Мать, искренне надеясь устроить жизнь повзрослевшего сына, пыталась навязать ему встречи с жаждущими замужества дочерьми своих подруг. Однако, в лучшем случае это заканчивалось ничем, когда Илья просто сбегал с импровизированных смотрин, а в худшем... Впрочем хуже, чем в последний раз и быть не могло. Одна из "подсунутых" мамой девиц оказалась на редкость настойчивой. Илья не устоял под её натиском и стал встречаться. Роковое третье свидание он помнил плохо, но со слов родителей девушки он пытался задушить их дочь. Той удалось вырваться и сбежать, но, говорят, повреждения оказались такими, что девушка надолго слегла в больницу.
Илья до сих пор не мог вспомнить подробностей того злополучного вечера - память отзывалась лишь сценой с участием рыдающей матери и взбешённого отца. Родителям как-то удалось уговорить семью девушки не обращаться в полицию. Однако, Илья понял, что оставаться в родном городе больше не сможет. Отношения с родителями испортились окончательно, а ненависть в глазах окружающих стала просто нестерпимой.
Илья не выдержал и недели этой всеобщей скрытой, но совсем для него не тайной, злобы. Однажды он просто сложил в сумку свою одежду, вытащил из коробки ничтожные сбережения и отправился на вокзал. Там он купил билет на самую дальнюю электричку, и спустя три часа ступил на платформу совершенно незнакомого города. Прогуляв по улицам до темна, он не придумал ничего лучшего, как заночевать на лавочке в парке. И тут, впервые за долгое время, случай помог несчастному беглецу - утром, выходя из парка, Илья заметил объявление на столбе у ворот. Администрации парка требовался рабочий на летний сезон.
Илья тут же отправился к зданию администрации. На него посмотрели с плохо скрытым удивлением, потому что за работу на свежем воздухе оплата предлагалась более, чем скромная. Однако, вслух своего изумления никто не выказал. Илье просто объяснили его будущие обязанности и выдали бланк заявления. Не пришлось даже беспокоиться о жилье, которое Илья обустроил в одном из сарайчиков, выделенных ему под инвентарь. Начальство, если и не знало, то точно догадывалось, что новый работник ночует в парке, но закрывало на это глаза, памятуя о нехватке желающих занять эту вакансию.
Илья быстро привык к новому распорядку: днём он ремонтировал и красил лавочки, белил бордюры и гипсовые парковые скульптуры, заколачивал прорехи в заборе. А ближе к ночи уставший работник отправлялся в заброшенную часть парка, где тихо ржавели, зарастая кустарником и бурьяном сломанные аттракционы. Там и ночевал Илья под охраной устрашающего змея-клоуна, рассохшихся деревянных лошадок, грибов-мухоморов, утят и пузатых, куцекрылых самолётиков. Если не считать коротких указаний от руководства, пары фраз с кладовщиком при получении краски, да редких перепалок с подвыпившими и всезнающими советчиками из числа посетителей, Илья почти не общался с людьми. Он был совершенно один. И его это устраивало... Пока не появилась Анжела.
Той ночью шёл дождь, а с центральной части парка доносились приглушённые звуки музыки, ритмично ухающие басами. Город отмечал всеобщими гуляниями какой-то большой праздник. Илье это было не интересно, он пытался уснуть. Однако, сквозь шорох дождя, стук капель по железной крыше и шум далёкого праздника, он расслышал шаги. Шаги, причитания и громкие всхлипы. Илья вышел под дождь с твёрдым намерением прогнать незваного гостя.
