Не было больше ни грязи, ни мёртвых тел. Только вечнозелёный лес, укрытый снегом.

  Рина улеглась на спину. Она глубоко вдыхала морозный воздух, стремясь изгнать запах разложения. Но ядовитый голос шаманки все стоял в ушах, и он становился только громче в тишине зимнего леса.

  Птицы нигде не было видно.

  Рина отвела в сторону ветку ели, и пошла вниз по тропинке.

  Она звала Таера его обычным и тайным именем. Лес не отвечал. А что, если та птица была Той-Что-Не-Видно? Она могла заманить её вглубь своего мира, и теперь Рине суждено здесь скитаться, в то время как её тело будет спать вечным сном.

  Рина дотронулась до россыпи оберегов на шее и нащупала знак Матери Матерей - полную женщину с толстыми бёдрами и грудями. Этот оберег, размером с большой палец, она перекинула на спину.

  - Эй! - голос безликим эхом разнёсся по лесу, - Есть кто живой?

  - Эй! - звонко захохотали в ответ, - Есть кто живой?

  Рина огляделась по сторонам.

  - Кто ты? Покажись!

  - Кто ты? - передразнил голосок, - покажись!

  Рина двинулась на голос.

  Она спустилась с горки, перешагнула через поваленный ствол дерева и оказалась на круглой полянке, окружённой плотным частоколом елей.

  Там стоял белоснежный мамонт. Исполинский зверь спал, только хобот его слегка шевелился в такт дыханию. Бивни изо льда сверкали, а острые концы могли проткнуть насквозь даже вековечный дуб.

  На загривке мамонта сидел ребёнок с такими же белыми волосами, как и шерсть зверя. Кожа была синеватой, нос острым, а в руках он держал сосульки, которые и не думали таять.

  - Я Рина-Родившаяся-Зимой, ищу Таера-Красную-Птицу! Его забрали Те-Кого-Не-Видно!

  Голосок снова зазвенел.

  - Его забрали Те-Кого-Не-Видно! Ты слышал? Забрали! Никогда не слыхивал такой любопытной истории! Как же ты знаешь, кто его забрал, если их не видно?

  Рина приблизилась к нему.

  - Мне нужно его найти, ты меня слышишь?

  Человечек зашёлся в хохоте.

  - Ты слышал? Ей нужно его найти! Мы её слышим?

  Мамонт открыл глаза и поднял хобот.

  - Да, мы тебя слышим! - ответил ребёнок.

  - Помоги мне!

  - Помоги, помоги! - эхом откликнулся он, играя сосульками.

  - Слушай, ты! - Рина начала выходить из себя, - Ты поможешь или как?

  Ребёнок вновь обратился к мамонту:

  - Мы ей поможем - или как? С чего бы мне помогать человеку, - он бросил льдинки и положил ногу на ногу, выжидающе глядя на Рину.

  - Помоги мне, - голос её стал угрожающе низким, - Или, может быть, когда ты захочешь прийти в наш мир, мне тебя заговорить и в реку выкинуть?

  Человечек перестал смеяться и с опаской взглянул на Рину.

  - А ты так можешь?

  - Ещё как могу!

  - Я не люблю ходить в мир людей, - капризно протянул он.

  - Врёшь! - Рино осмелела и подошла вплотную к белому мамонту, - Все вы любите ходить к нам! Играть с детьми, запутывать волосы, пугать собак по ночам! Помяни моё слово, ты придёшь к нам зимой таскать сушёные ягоды, а я тебя отловлю и привяжу, - она достала оберег в виде мамонта, - как думаешь, сколько духов можно привязать к одному оберегу? Хочешь узнать?

  Ребёнок вновь звонко засмеялся. Мамонт внимательно посмотрел на Рину. Взгляд этих зверей всегда поражали знахарку: у оленя глаза глупые, у волка - жаждущие крови. А у мамонтов они наполнены глубокой мудростью, словно они знают нечто неведомое даже Отцу Всех Зверей.

  - Я морошку по осени люблю, - после недолгой паузы ответил ребёнок.

  - Хорошо. Поможешь - буду тебе в последний месяц лета горстку морошки оставлять.

  - Каждый день?

  - Каждый. Обещаю.

  Человечек повернулся лицом к Рине, засунул руку в шерсть мамонта и выдернул по очереди три волоса, каждый длиною с его предплечье.

  - Иди на север, увидишь там дерево с красными ветками. Найдёшь человека своего в корнях. Один волос себе оставь, второй ему дай, а третий положишь на плоский камень, - он поджал губы, - у огня морошку не клади, не люблю огонь.

  Рина сжала в руке жёсткие волосы и направилась в северную сторону. Колючий снег колол ноги, но теперь женщина знала, куда ей идти. Она потеряла счёт времени. Солнце здесь не двигалось, но, казалось, что прошло несколько дней прежде, чем перед нею выросло дерево, чья крона терялась в облаках.

  - Я плыву в бесконечности. Я та, кто начинает, и та, кто заканчивает, - зашептала Рина, - Мне ведомо слово, тайное и открытое...

  Дерево зашумело ветвями. Подул ветер, едва не поваливший Рину с ног. Она зажмурилась и, прикрываясь руками, продолжила идти.

  - Я начинаю, и я заканчиваю. Я говорю множеством голосов.

  Корни дерева пришли в движение. Из-под земли по стволу поползла змея. Глаза её тлели угольками, а чешуя была покрыта кровью. Змея зашипела, и Рину обуял первородный страх. Хотелось броситься бежать, в мир живых, в мир людей и больше никогда не переходить черту.