Литмир - Электронная Библиотека

Несколько часов — и она в городе.

Прежде всего Мери внимательно изучила море. Все спокойно, нигде — куда только глаз достанет — ни одного английского корабля. Наверняка флотилия Шоувела снялась с якоря. Вот и отлично!

Добравшись до портового кабачка, она решила пойти для начала на задний двор и попытаться стянуть что-нибудь на кухне: без гроша в кармане трудно надеяться, что тебя покормят, как положено в трактире. «Первое время я бы этим и обошлась, — подумала Мери. — Но, чтобы попасть отсюда во Францию, потребуются деньги, так что придется искать работу». И решила, прежде чем рассматривать любые возможности, все-таки удостовериться, не прижился ли Корнель в Дюнкерке.

Как раз на этом этапе размышлений она вдруг почувствовала, что на ее плечо, заставив вздрогнуть, легла твердая и тяжелая рука:

— Эй, малыш! Тебе сколько лет?

Мери закашлялась и обернулась.

— Семнадцать, сударь, — ответила она, настолько удивленная вопросом, что даже не сообразила сразу, стоит ли врать.

Их было двое, оба — в солдатских мундирах. Мери не успела разобраться и спросить, что происходит, а один из солдат уже разложил на ближайшем из раскиданных тут в беспорядке шатких пустых ящиков лист бумаги, а из дорожной сумки вынул отточенное перо и флакончик чернил. Второй без долгих церемоний схватил ее за руку и пригнул, давя на затылок, к этому импровизированному письменному столу.

— Давай-ка подписывай, парень! — приказал он.

— Чего это я должен под… — начала было она.

— Подписывай, пока мы не задержали тебя за воровство!

— Но я же ничего не украл, — попыталась защищаться Мери, раздраженная неудобной позой, а еще больше тем, что на этот раз у нее не было оружия для защиты.

— Да? А чем же ты тут занимаешься? — подозрительно спросил солдат.

Похоже, рассудила Мери, трактирщик заметил, как она огибала здание, и попросил этих двоих — патрульных, что ли? — арестовать ее.

— Искал хоть чего-нибудь из съестного, — объяснила она, благодарная своему животу, в котором, словно в подтверждение сказанного, громко заурчало. — У меня нету ни гроша, а жрать хочется отчаянно.

Она и впрямь выглядела жалко, тут притворяться не пришлось.

— Вот тебе и еще одна веская причина, чтобы расписаться, мой мальчик! — осклабился солдат и протянул ей перо.

Она вздохнула и покорилась, а куда было деваться… «В конце концов, — подумала Мери, — все равно надо было бы искать работу, так почему не взяться за эту?»

Солдат сложил листок бумаги вчетверо и хлопнул ее по плечу.

— Ну вот ты и записался в славную армию его величества статхаудера Голландии, — с гордостью сказал он.

Мери ничуть не удивилась, она очень быстро распознала в действиях солдат методы заманивания в армию — будь то армия английского короля или голландского наместника. В любой стране, какова бы она ни была, все вербовщики работают одинаково.

— Отныне ты кадет пехотного полка, — добавил второй солдат. — Вместо своих лохмотьев получишь форму, жалованье — пять су и для начала обед, который поставит тебя на ноги.

Мери решила, что, как бы там ни было, на лучшее нельзя было и надеяться.

Вербовщики привели ее в казарму, расположенную в порту Остенде. Мери попала во Фландрию в самый разгар военных действий Аугсбургской лиги. Перед ней поставили на стол миску с бобовым рагу, присовокупив к нему несколько больших, просто прекрасных ломтей хлеба. От вина покалывало в горле, но на языке оно оставляло приятное послевкусие. Мери три раза брала добавку, и за это время тем же манером, что и ее, в казарму приволокли других рекрутов, таких же голодранцев, как она сама.

Сначала она опасалась, как бы ее не показали какому-нибудь армейскому лекарю, но ничего такого не случилось. Вербовщики ограничились тем, что выдали ей вещевой мешок с обмундированием и сообщили: завтра утром все они отбывают в Бреду, где расквартирован гарнизон, готовый возобновить военные действия сразу, как закончится перерыв между двумя кампаниями.

Вдобавок к серому кафтану до колен, с расходящимися от пояса полами и с широкими рукавами, Мери получила длинный узкий камзол, белую рубаху, широкие короткие штаны и панталоны… Амуницию дополняли башмаки с пряжками и фетровая треуголка. Кроме того, новобранцу полагались патронная сумка с патронами, мушкет, штык, шпага, а в качестве доспехов — кираса для груди и для спины. И наконец, маленькая порция табака, который Мери тут же и принялась нюхать с жадностью.

Поток завлеченных в армию хитрыми уловками, — а новобранцы стекались в казарму целый день до вечера, — показался Мери бесконечным. Часовые бдительно следили, чтобы никто не смог убежать.

Ночью, когда в дортуаре погасили огни, Мери воспользовалась темнотой, чтобы переодеться, после чего мгновенно заснула.

25

В Шато-Бреда Мери оказалась через неделю — после бестолкового похода, в котором ей удалось познакомиться ближе с товарищами по несчастью, а с семью из них, приписанными в качестве кадетов к тому же полку, куда мобилизовали и ее, даже заключить нечто вроде дружеского союза.

Среди них были Том, который все время плакал из-за того, что не отпразднует свое тринадцатилетие; Йоост, маскировавший с высоты своих четырнадцати лет неприличный, как он считал, для его возраста страх безудержным хвастовством; Геррит, бормотавший что-то по-фламандски и не желавший сближаться с кем-либо; Якоб и Карл, представлявшие себе театр военных действий как огромную площадку для игр; Йорис, неустанно твердивший, что его выкрали ночью из родительского дома, прямо из постели, и наконец, Маартен, семнадцати лет, уже прошедший, как и сама Мери, крещение кровью.

С ним Мери сразу и подружилась больше всех. Вербовщики вытащили парнишку из тюрьмы, где он томился уже три месяца, обвиненный в убийстве именитого горожанина, у которого служил. Ему предложили на выбор — войну или веревку. Он выбрал войну.

Когда Мери спросила, за что он убил того человека, Маартен ответил:

— Не нравилось, что он мне приказывает. Чем он лучше меня? — и добавил, неприязненно покосившись в сторону их спутников, в ужасе отшатнувшихся: — Ну и нечего тут ко мне приставать!

Йоост, единственный из них, все-таки подошел поближе — решив, наверное, что приятнее находиться в команде нападающих, чем в компании угнетенных.

— А ты, Рид, откуда взялся?

— Был заряжающим на корабле сэра Шоувела, — ответила Мери. — И еще я отлично владею шпагой и пистолетом.

— И чего, дезертировал оттуда, с корабля, что ли?

— Ну да — убив двух матросов, которые пытались меня изнасиловать, — призналась она спокойно и даже заговорщически подмигнула новому приятелю.

С этой минуты Маартен и Мери стали неразлучны. А из Бреды пришлось выступать в новый поход спустя всего несколько дней после прибытия — так что они даже и не увидели, что, собственно, представляет собой этот город.

Мери не слишком нуждалась в том, чтобы ей разъясняли тактику военных действий. В точности так же, как когда-то на «Жемчужине», инстинкт и любовь к битве как таковой сразу повели ее в верном направлении. Она упивалась первой стычкой, и возбуждение ее росло по мере того, как солдаты продвигались вперед по равнине, где их мундиров виднелось ровно столько же, сколько и вражеских, и где противник занял точно такую же позицию, готовясь к бою.

Руки Тома с зажатыми в них барабанными палочками, дрожали, по щекам у него текли слезы. Мери поняла, что даже до конца этого дня мальчонке не дотянуть, уж слишком хорошо ей было известно: тот, кто струхнет, кому не хватит мужества и отваги, выжить не сможет. Тем не менее она принялась подбадривать братишку-солдатика, склонять к тому, чтобы он смело шел вперед, убеждать, что победителями всегда становятся те, кто действует, двигается. Но Том и не подумал отвечать, не поблагодарил за советы — он начал молиться, и Мери оставила попытки.

56
{"b":"736612","o":1}