В 1367 году венецианские картографы Франческо и Доминико Пиццигани составили портолан – карту рек и морей с указанием пристаней и портовых городов. Портолан братьев Пиццигани, в отличие от многих других карт той эпохи, охватывал не только Европу, но и Азию, в частности – Золотую Орду. Зарисовали венецианцы и Волгу. А в среднем течение Волги отметили пристань Samar.

В 1459 году монах-бенедиктинец Фра Мауро, кстати, тоже венецианец, составил свою карту мира. Там весьма подробно описана Русь (Rossia), разделённая на три области: Чёрную, Белую и Червонную. Волжская пристань Samar присутствует и на этой карте. Есть версия, что сведения о географии Руси Фра Мауро почерпнул от делегации русской церкви, приехавшей в Италию для участия во Вселенском соборе.

Однако большинство историков склоняются к тому, что крепость Самара всё-таки получила своё имя от реки, на которой была построена, а не от какого-то древнего волжского поселения, известного исключительно венецианцам.

Первое упоминание реки Самары – это рассказ о переправе через Самур из путевых заметок учёного араба Ахмеда Ибн-Фадлана. В 922 году он путешествовал по Поволжью в составе багдадского посольства. По словам Ибн-Фадлана, имя реке дали местные кочевники. «Самур» означало попросту «степная река».

В этимологическом словаре Фасмера сказано, что в тюркских наречиях «самар» или «самр» означает таз, кувшин. Так называли «излучину реки, крутую её часть».

А в иранской группе языков «самур» – это бобр. До середины ХIХ века эти животные в большом количестве жили в пойме реки Самара. Так что, возможно, суровые кочевники ласково величали эту речку Бобровкой. Почему бы и нет.

Кто придумал самарскую козу?

Откуда на гербе Самары появилась коза, точно неизвестно. Некоторые историки считают, что дикая коза была тотемным животным некогда обитавших тут племён, и память об этом, пройдя сквозь века, отразилась на гербе города, созданном в 17 веке.

По другой версии козу нарисовал некий солдат. Дело было так. При Петре Первом в России появилась регулярная армия. Воинские части размещались «на постой» по разным городам, жители которых облагались специальной податью на содержание военных. В знак благодарности на знамёна полков помещали гербы тех городов, где они находились.

В Самаре дислоцировался пехотный полк. Но изобразить на его знамени было нечего – небольшое поселение, где жило всего несколько тысяч человек, ещё не обзавелось собственным гербом.

В 1730 году, уже при Анне Иоанновне, эту оплошность решили исправить. Стали искать среди пехотинцев уроженца здешних мест, чтобы расспросить, какие животные водятся в окрестностях. Нашли одного солдата, который вспомнил, что когда-то охотился в этих краях на диких коз, и даже набросал схематичное изображение, больше похожее, по словам самарского краеведа Александра Завьялова, не на козу, а на «помесь бультерьера с жирафом».

По третьей версии козу поместил на герб Самары итальянский граф Франц Санти, стоявший у истоков русской геральдики. Санти разослал по всем уголкам России анкеты, где требовалось указать, какие в этих местах обитают «скоты, звери и птицы… а особливо, где есть род какой партикулярный», то есть существующий только в данной местности.

Из Самары пришёл ответ о могильных курганах, месторождениях серы и стадах диких коз. Правда, Пётр Алабин в книге о трёхсотлетии Самары утверждал, что речь шла вовсе не о козах, а о сайгаках, которые некогда обитали в окрестностях города в больших количествах, а во времена Алабина уже были полностью истреблены. В козу сайгак превратился то ли потому, что у переводчика, переводившего ответы итальянскому графу, не хватило словарного запаса, то ли потому, что художник геральдического ведомства смутно представлял себе это животное.

Как бы то ни было, на самарском гербе появилась коза, а графа Санти вскоре после этого сослали в Сибирь за участие в заговоре. В 1781 году безрогая коза обзавелась небольшими рожками, а в 1851 рога эти стали ветвиться, как у оленя.

Более того, самарская коза чуть не сменила пол. Это была инициатива барона Бориса Кëне, который в середине 19 века реорганизовывал российскую геральдику. По мнению барона, на гербе была «нежелательна особь женского пола». Чтоб уважить господина Кёне, козла поместили на герб только что созданной Самарской губернии. А Самара так и осталась при козе, которая красуется на гербе города и поныне.

Григорий Засекин – основатель Самары

Воевода Григорий Засекин, который в 1586 году построил Самарскую крепость, происходил из очень древнего и очень бедного рода ярославских князей Засекиных. Его предки состояли в родстве с Рюриком и Мономахом, а отец владел всего восемью деревнями в болотистой местности. Причём в шести из них никто не жил. Для князей такое положение было равносильно нищете, единственной возможностью вырваться из которой считалась военная служба, куда Григорий Засекин и поступил в 15 лет.

Потомка обедневшего княжеского рода помотало по всем фронтам. Засекин повоевал и с ливонцами, и с черемисами, и с поляками. Однажды он лично доставил Ивану Грозному донесение об удачном разведывательном походе на Двину, за что получил от царя «копейку золотую».

В общем, Григорий Засекин зарекомендовал себя с лучшей стороны. И в итоге получил назначение на Волгу – строителем крепостей. Возможно, потому что за двадцать лет военной карьеры перевидал столько фортификационных сооружений, что мог уже считаться специалистом по ним.

Задача эта имела большое геополитическое значение. К тому времени были уже завоёваны Казанское и Астраханское ханства, а вот пространство между ними оставалось неподконтрольной государству территорией, где одни разбойники грабили других, а нормальные люди вообще старались не появляться. Волжские крепости были призваны положить конец этой дикой вольнице и сделать Волгу безопасной для торговых судов.

Строительство крепостей происходило в те времена по установленному плану. Сначала специалисты Разрядного приказа (тогдашнего Минобороны) выбирали стратегически верное место. Затем предложение должна была одобрить Боярская дума либо сам государь. Если проект получал добро, на место снова выезжали военные, которые составляли план местности и смету. Проект тщательно проверялся и утверждался Разрядным приказом и затем опять отправлялся на утверждение в Думу вместе с кандидатурой воеводы, которому предстояло руководить стройкой.

Подготовка проекта Самарской крепости заняла около двух лет. Зато саму крепость потом возвели буквально в считанные дни. Готовые брёвна сплавили по Волге откуда-то из-под Казани, и на месте оставалось только их собрать. Строительство крепости началось на Троицу – 22 мая (1 июня по новому стилю), в тот же день заложили и храм во имя Святой Троицы.

Для строительства Засекин выбрал не самое место слияния Самарки и Волги, небольшую возвышенность в двух километрах от берега, откуда хорошо просматривались заволжские степи. В крепости было одиннадцать башен – от шести до пятнадцати метров высотой. Башни имели по три этажа, на каждом из которых стояли пушки. Крепость окружал частокол из заострённых брёвен высотой 3-4 метра. Стены состояли из двух параллельных бревенчатых срубов, пространство между которыми было засыпано камнями и землёй. Толщина стен составляла около пяти метров.

Такая крепость считалась совершенно неприступной. И, действительно, ни ногайцы в 1615 году, ни десятитысячное войско калмыков в 1637 взять Самару не смогли.

Разумеется, появление столь мощного военного сооружения не могло понравится тем, кто привык спокойно хозяйничать на берегах Волги. Ногайцы даже послали российскому царю ультиматум: «Чтоб твоим государевым городам на Уфе и на Самаре вперёд не быти». С ногайцами не стали спорить, их попытались убедить, что крепость возведена… для их же блага, чтобы оберегать «от казачьего воровства», на которое ногайцы, действительно, часто жаловались.