Агорий отмер и осознал, что опять слышит яростный рёв тварей из «зверинца».

– Господин?

– Можешь забирать, – разрешил Деший, и оборотень, решительно шагнув в печать, поднял зверёныша за шкирку.

Надо поспешить и водворить его в клетку, а то эти твари с младости кипят злобой. А уж когда вырастают… Одно слово – Тёмные духи!

Лирка вздрогнула и резко села, выныривая из сна. Сердце колотилось в горле, а в голове всё ещё крутился уже забывающийся кошмар. Что ей снилось? Отчего сердце так болит? Сглотнув, девушка потянулась к жестяной кружке на тумбочке, с жадностью выпила всю воду и только после этого осмотрелась. Небольшую комнатку заливал лунный свет, ложась дорожкой до самой двери, у противоположной стены на кровати, укрывшись с головой, спала её соседка – второгодка с лекарского отделения.

Отбросив одеяло, девушка опустила ноги на пол и поёжилась от уже привычного холода. Комнатка их угловая, самая продуваемая, и зимой здесь всегда было свежо. Жить здесь никто не хотел, вот завхоз и запихнул сюда самых непривередливых.

Немного походив по комнате и успокоившись, Лирка опять легла, но сон уже не шёл.

Почему-то и на сердце, и на душе было так тяжело…

Утро выдалось зверски морозным. По краям крыш наросли длиннющие сосульки, блестящие в лучах рассветного солнца как кинжалы; глубокие лужи превратились в чёрные зеркала, мелкие – в хрусткую снежную скорлупу; тонкие веточки рябин и красные гроздья обледенели, кое-где из ледяной оболочки успели выпасть плоды и теперь на ветках сверкали «призрачные» ягоды. Ранние экипажи передвигались с осторожностью, но их нет-нет, но всё же заносило, кони возмущённо и испуганно ржали, а возницы цедили сквозь зубы ругательства.

Майяри и проснулась от этого шума. Закрытые окна почему-то не защищали ни от звуков, ни от холода, и в спальне было довольно свежо. Потом она уже узнала от господина Ывашия, с извинениями вошедшего в её комнату, что оконная рама треснула. Кое-кто, улетая, её зацепил. Тёмные! Она-то надеялась, что сон, где харен выдирал зубами хвост госпожи Менвиа, ей на самом деле приснился. Но на полу валялись белые перья, а одеяло пахло псиной и было усыпано шерстью. Не рановато ли для линьки?

Правда оказалась ещё хуже, и теперь, сидя в экипаже и смотря на беседующего с Рладаем харена, Майяри на полном серьёзе попыталась решить: нужно ли им на самом деле во дворец? Может, оглушить господина Ранхаша и спрятать его где-нибудь на время? Вряд ли господин Шидай будет против. Она же за благополучие его сына радеет.

Тот словно её мысли прочитал.

– Майяри, когда ты смотришь на моего мальчика с таким кровожадным выражением лица, я начинаю за него бояться. Что он такого успел натворить, раз ты его убить хочешь?

– Лучше уж я, чем хайрен, – недовольно фыркнула Майяри.

Боги, как ему вообще в голову пришло схватить за хвост наследника престола?! Где прежняя восхитительная рассудительность харена? Где она?!

– Ах, вот ты о чём, – конечно же, господин Шидай не мог не знать о ночном происшествии. – В любви все равны. Хайрен не будет пользоваться своим положением, чтобы отомстить сопернику.

– Серьёзно? – недоверчиво приподняла брови девушка. – Если в одну девушку влюбятся сын сарена и простой воин, они будут равны между собой?

Шидай смущённо кашлянул, признавая некоторую правоту Майяри.

– Раньше хайрен Узээриш не пользовался своим положением для мести. Не по-мужски, знаешь ли. А случаев для мести было много. Наследник, видишь ли, герой не одной юмористической истории. Он попадался и ревнивым мужьям, дрался и с оскорблёнными родственниками, пару раз получал по зубам от особенно бойких женщин… Чем-то на нашего Викана похож в любви к приключениям особого рода. Наверное, поэтому они так хорошо спелись, – по губам лекаря скользнула пакостная улыбка. – Не переживай, не будет он разбираться с любовными неудачами с помощью титула. В молодости ещё пробовал, но хайнес отучил.

– И теперь он от меня отстанет?

– Ну что ты, – Шидай почти оскорбился за будущего хайнеса. – Он упорный.

Харен тем временем закончил разговор с Рладаем, набросил что-то на шею и зашагал к экипажу.

– Да что ему вообще от меня нужно? – сердито зашипела Майяри. – Я так красива?

– Ты не скучная, – пожал плечами господин Шидай. – Красота быстро приедается. Хотя и продолжает привлекать, но уже не развлекает. А сложный характер обещает уйму интересного.

– У меня сложный характер? – Майяри всегда казалось, что характер у неё очень простой. Тяжёлый, но ничего запутанного, сложного в нём нет.

Шидай вздохнул и с улыбкой спросил:

– Хочешь, я научу тебя одной штучке?

Майяри непонимающе вскинула брови.

– Чтобы твой характер стал понятнее и любители развлечений разлетались прочь, как комары от ядовитого фонарика.

Девушка заинтересовано поёрзала на месте, но ответить не успела. Харен наконец сел в экипаж и сразу же обратил внимание на заинтригованное выражение лица девушки и коварную улыбку Шидая. Жёлтые холодные глаза подозрительно прищурились.

– Что бы вы ни задумали – нет, – решительно заявил Ранхаш.

– Это тебе понравится, – заверил его Шидай.

Сыскарей во дворце ждали. Уже немолодой оборотень – суховатый мужчина с идеальной выправкой образцового слуги и мягкой располагающей улыбкой – сообщил, что хайнес велел оказать главе сыска всю возможную помощь, и повёл их к сокровищнице.

– Другие господа сыскари прибыли ранним утром и уже ведут работу, – доложил господин Вый, тот самый сухонький престарелый слуга. – Главный хранитель сокровищницы ждёт вас и готов ответить на вопросы. Он пока не успел полностью завершить проверку, но кое-что уже осмотрел.

– Отлично, – холодно отозвался харен, и старик украдкой – короткий быстрый взгляд из-под ресниц – взглянул на девичью фигуру, облачённую в широкий плащ с капюшоном, полностью закрывающим её лицо.

Она чинно следовала за хареном и его лекарем, а за её спиной плечом к плечу вышагивали двое дюжих мужчин. Один из них осматривался с добродушным любопытством, а второй будто бы и вовсе не оглядывался, лишь серьёзно смотрел прямо перед собой. Вый задался вопросом: а уж не та ли это девочка, за которой хайнес просил особенно присмотреть?

Они спустились в подвальные помещения на пять уровней вниз, прошли по ярко освещённому коридору под бдительными взглядами охраны и остановились, не дойдя две сажени до массивной прямоугольной двери сокровищницы. Полторы сажени из двух занимала четырёхугольная печать с разными по длине сторонами, начерченная на полу мелом. Кое-где полосы и символы были стёрты – в особенности в центре, где, вероятно, лежало тело главного артефактчика, – а кое-где заляпаны кровью. По печати, осторожно переступая между линиями, ходили двое мужчин. Один совсем молодой, с гладко выбритым лицом и аккуратно зачёсанными назад короткими светло-русыми волосами, а второй значительно старше, с густой чёрной гривой, хорошо припорошенной сединой, и растрёпанной бородой. На пришедших они не обращали внимания, пока господин Вый не окликнул их. Только после этого на харена уставились два недовольных взгляда.

– Харен Ранхаш? – бородатый выпрямился. – Раий Вакый. Это мой ученик и помощник Йон.

Ученик коротко кивнул головой, и Ранхаш отметил, что глаза у него красные. Явно от недосыпа.

– Рад познакомиться, господин Раий и господин Йон, – сухо отозвался Ранхаш. – Как продвигается работа?

– Словно сами Тёмные туман напустили, – едва слышно пробормотал Йон.

– Да если бы они! – борода господина Раия разгневанно встопорщилась. – Нас вызвали сразу, как обнаружили тело и печать. Часть линий уже была стёрта. То ли стража напортачила, то ли сами негодяи постарались. Ещё и под телом всё размазалось. Пока непонятно, что именно здесь было. Мы день здесь проводим, день в библиотеке шарим, но пока результаты дрянь.