– Так, Майяри, перед тобой два брата-близнеца рода Ишый, – господин Шидай придержал Майяри за локоть и посмотрел на неё очень-очень строго. – Одного из них зовут Вираем, а второго – Зээхеем. И вот с этим вторым будь осторожнее!

– Какой из них? – обеспокоилась Майяри.

– Тот, который построже, в чёрном с длинной косой. Его братца можешь не опасаться. Балагур и весельчак, немного похож на нашего Викана. Любит молоденьких девочек.

– Так мне его опасаться или его брата?

– Зээхея! – прошипел господин лекарь. – Если спросит, чья ты, скажи, что находишься под моей опекой. Официально! Узаконено! Поняла?

– Нет, – Майяри чувствовала себя озадаченной. Господин в длинном плаще выглядел вполне прилично и даже дружелюбно.

– Ты сейчас не можешь выйти замуж за Ранхаша, поэтому очень важно, чтобы в глазах этого господина ты не выглядела сиротой, которую до сих пор никто не призрел. Это единственный барс-мужчина на всю семью Ишый, у которого есть родительский инстинкт. И он у него настолько огромен, что его хватило бы на всё семейство Вотых!

– Я вообще ничего не понимаю…

– Ты же была невестой Виидаша, как ты можешь не знать?! У барсов-мужчин очень плохо с родительским инстинктом, – начал терпеливо объяснять господин Шидай. – Именно у зверей. Первое время они шарахаются от котят и долго к ним привыкают. Но вот у Зээхея всё наоборот! Мало того что у зверя очень сильный инстинкт, так ещё и разумная половина с ним в полном согласии. И эта зверюга тащит к себе в дом осиротевших или, как ему показалось, осиротевших детёнышей. А ты всё ещё несовершеннолетняя!

– Да ладно вам, как он поймёт…

– У него нюх! – убеждённо заявил лекарь. – Его дом полон зверья и детей. И среди них только один его родной. И то незаконнорожденный, так как к женщинам у Зээхея отношение не очень. И сейчас он воспитывает больше тридцати детей! В последний раз я слышал, что их тридцать два. Сорок трёх он уже вырастил и пристроил на хорошую службу. Это один из самых влиятельных оборотней в Салее, потому что его дети есть почти везде! И если бы его волновала власть, то он уже мог быть подле хайнеса.

Майяри посмотрела на господина Зээхея по-новому, ощущая смешанные чувства тревоги и уважения. Тот, словно ощутив взгляд, обернулся, скользнул по ней внимательным взором («Похоже, действительно чует») и ослепительно улыбнулся Шидаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Господин Шидай, рад вас видеть.

– Где? – его брат, господин Вирай, обернулся и удивлённо вскинул брови. – Вот так встреча!

– А с чего такое удивление? – тревоги на лице лекаря словно и не бывало, и он весело улыбнулся. – Как будто не знаешь, что твой племянник, – мужчина кивнул на Виидаша, – с моей воспитанницей дружит.

– Да из него слова не вытянешь, – господин Вирай с укором взглянул на племянника. – Ладно хоть жрать нормально начал.

– У меня все хорошо едят, – с достоинством заявил его брат.

Майяри почти не слышала голосов и не отрываясь смотрела на Виидаша. Сердце грохотало в груди, подскакивая к самому горлу. Друг тоже смотрел на неё, и в его взгляде не было ни ненависти, ни обиды, ни злости. В его глазах была только печаль. Кто-то другой, может, и не обратил бы на неё внимание, мало ли что у парня случилось? Но Майяри помнила, каким ярким и жизнерадостным был её друг раньше. Помнила, какой лихой радостью горели его глаза. Теперь же он был совершенно другим. И от этого душа ёжилась от боли.

Но всё же Виидаш выглядел лучше, чем при их последней встрече.

Тогда его глаза казались пустыми и выцветшими, сейчас же в них пусть и вяло, но светился интерес. А ещё он слабо, но улыбался друзьям и отвечал на вопросы. Коротко, но всё же отвечал.

– Майяри, чего замерла? – крикнул Мадиш. – Иди помни ему кости.

Девушка нерешительно шагнула к другу и ободрилась, когда он сам шагнул к ней. Но обняться они так и не осмелились. Замерли в шаге друг от друга, кусая губы и нервно сжимая пальцы.

– Молодость прекрасна красотой, силой и здоровьем, – пропел за спиной Майяри господин Шидай, – но сколько же сомнений она с собой несёт.

И пихнул девушку в спину. Виидаш поймал её, и они на мгновение застыли, а потом всё же обнялись, крепко-крепко, и Майяри запоздало ощутила радость от встречи с другом.

– Виидаш, я… скучала, – от всего сердца, совершенно искренне прошептала девушка.

– Это мои дяди, – Виидаш кивнул на своих спутников, – троюродные. Вроде… Я ещё не разобрался.

Он и Майяри сидели на лавочке всё так же недалеко от лекарского корпуса, а остальные стояли чуть поодаль, давая им возможность поговорить, и о чём-то оживлённо болтали.

– И как тебе на новом месте? – говорить было сложно, но каждое слово несло облегчение для души. Почему-то мысли кружили вокруг того, что они с Виидашем когда-то целовались, и теперь эти воспоминания вызывали чувство неловкости.

Друг пожал плечами.

– Сперва было всё равно. Далеко от прежнего дома, далеко от памятных мест… Но от себя-то не уедешь. Меня поручили заботам дяди Вирая, он пытался что-то со мной сделать, таскал с собой на службу, на охоту, по гостям, на прогулки, в борде… везде водил. Но в конце концов ему мой безучастный вид надоел и он меня на неделю к своему брату, дяде Зээхею, отправил.

Глаза Виидаша оживились от воспоминаний.

– Когда дядя Вирай за мной приехал, я был безумно рад его видеть, – по губам оборотня скользнула слабая усмешка.

– Почему? – неужели рядом с другом начало происходить что-то хорошее? Точнее, он начал это замечать?

– Ты когда-нибудь была в месте, где невозможно остаться одному? Где постоянно кто-то ходит, бегает, ползает, говорит, орёт, плачет или смеётся? Где тебя ни на минуту, только если во сне и то не всегда, не оставляют дети и звери? Я вот оказался в таком месте.

– Боги, Виидаш, – Майяри фыркнула от смеха, – я тебе сочувствую.

– Да, я вижу, – с усмешкой заметил друг, и между ним появилась та прежняя весёлая дружеская атмосфера. – Засунуть бы тебя туда. Но дом дяди Зээхея привёл меня в чувство. Правда, детей… нет, даже собаку я теперь нескоро захочу завести.

– Рада, что тебе стало легче, – тихо-тихо произнесла Майяри, и на несколько секунд между ними повисла тишина.

– Не легче, – так же тихо ответил Виидаш, – всё же прошло не так много времени. Но я, кажется, учусь с этим жить.

Взор его устремился куда-то в сторону, и Майяри, проследив за ним, вздрогнула: друг смотрел на ярко-рыжую шевелюру проходящего мимо парня. Даже в её голове возникла чёткая ассоциация с Реной, и Майяри, запаниковав, попыталась отвлечь Виидаша от тяжёлых воспоминаний:

– Господин Шидай сказал мне, что у твоего дяди Зээхея очень много воспитанников.

– Дядя необыкновенный, – совершенно искренне сказал парень, в его голосе даже слышалось восхищение. – У него действительно много детей, и для каждого он находит время. Он говорит с ними, играет, гуляет, помогает, успокаивает, при этом занимается делами… такую большую семью надо кормить… и всё успевает. И всё это без спешки и раздражения. Он всегда такой спокойный, хотя вокруг него царит сущий хаос.

– Да, необыкновенно, – согласилась с ним Майяри, которая детей в принципе побаивалась.

– А что у тебя? Харен больше не обижает тебя?

И у девушки перехватило горло.

– Н-нет, – с трудом и от того неискренне выдохнула она, – у меня всё хорошо.

– Господин Шидай, рад вас видеть.

– Где? – его брат, господин Вирай, обернулся и удивлённо вскинул брови. – Вот так встреча!

– А с чего такое удивление? – тревоги на лице лекаря словно и не бывало, и он весело улыбнулся. – Как будто не знаешь, что твой племянник, – мужчина кивнул на Виидаша, – с моей воспитанницей дружит.

– Да из него слова не вытянешь, – господин Вирай с укором взглянул на племянника. – Ладно хоть жрать нормально начал.

– У меня все хорошо едят, – с достоинством заявил его брат.