В павильоне присутствовали только Трюмпер, голландец, Фриц, оператор Эрих, выполняющий также функцию осветителя, рыжая ассистентка Трюмпера и сам Билл. Пробы только начались, поэтому велика была вероятность, что очередь до Каулитца сегодня все-таки дойдет.

– Так, поехали, – Трюмпер хлопнул в ладоши, – Билл, давайте начнём с вас…

– Ээээ… Да, конечно, что мне надо делать?

– Идите сюда.

Режиссер поманил Каулитца к себе, усадил его на стул и сам начал расставлять вокруг импровизированные декорации.

– Фриц, сюда… Значит так, слушаем меня. Билл, вы стоите в проходе между сиденьями, Фриц сидит рядом. Все остальные места заняты. Никто не уступает. Фриц, ты поднимаешь голову и смотришь на Билла, потом поднимаешься и предлагаешь ему свое место. Ну, ты знаешь, что у тебя должно быть при этом на лице…

– Как на прогоне? Или формально?

– Как на прогоне… Камера будет фиксироваться на Билле, но у нашего друга нет опыта игры, поэтому всё должно быть предельно приближено к реальности. Понятно?..

– Вполне, – Фриц кивнул головой и сел на стул.

– Так, теперь вы, Билл… Идёте оттуда, пробираетесь, представьте, что здесь полно народа и вас толкают, наступают вам на ноги и тому подобное… Мы сейчас позовем людей и вам поможем.

– Я понял.

– Отлично. Приближаясь к Фрицу, вы замедляетесь. Вы что-то увидели… Камера возьмет ваше лицо крупным планом…

– Я какую-то эмоцию должен изобразить?

– Совершенно верно. Но не очевидную. Вы с Фрицем не представлены друг другу, вы не знаете как его зовут, но вы видели его фотографию в интернете, лицо вам кажется знакомым, но вы не помните точно почему… Но для вас это мимолетная мысль. Вы не будете долго твердить про себя: откуда же я знаю этого парня? Нет, просто мгновение узнавания, вопрос, кто же это, не вспомнили, отбрасываете эту мысль, как неважную, а потом смотрите на него так, будто вам важно, чтобы он охренел от вашей красоты. Но на самом деле, вам не важно. Понятно объяснил?

– Ну, в общих чертах…

– Единственный нюанс. Вы не должны соблазнять его взглядом. Вы его не знаете, вам от него ничего не нужно. Даже место в трамвае. Вы и так уверены, что вам сейчас кто-нибудь уступит… Просто вы на него смотрите, как модель с подиума, чтобы ваша сексуальность и ваши феромоны били его беспощадно. Но не потому, что вы хотите его, а потому что вы привыкли смотреть так на всех. Доходчиво?

– Да.

– Отлично. Потом Фриц встает и пытается пропустить вас на свое место... Эмма, – вдруг выкрикнул Трюмпер, – позови там кого-нибудь их технарей. Пусть здесь потолкаются для антуража… Так вот, Фриц пытается пропустить вас на свое месте, но люди мешаются, толпа сокращает расстояние между вами, вас приживают к Фрицу, и вы понимаете, что он с вас глаз не сводит. Вы можете слегка прикусить нижнюю губу?.. О! Супер! Ага… Вот так… Отлично…

– Я должен буду поцеловать Фрица?..

– Да, совершенно верно. Но не сразу. Ваш персонаж кого попало не поцелует, даже испытывая к этому “кому попало” симпатию. Сначала вы должны…

– Прошу прощения, Том, я мог бы попросить вас о приватном разговоре? – Билл еле нащупал промежуток между словами режиссера.

В павильоне на мгновение повисла тишина. Трюмпер, до этого пребывавший в творческой горячке, словно очнулся. Просьба Каулитца явно не вписывалась в его расписание.

– Прямо сейчас?..

– Да, если вас не затруднит…

Том обернулся и посмотрел на оператора, словно реплика Билла его озадачивала. Каулитц, конечно, подозревал, что тот же Фриц или тот же голландец могут подумать что-нибудь не то, после его слов, но Трюмперу вроде особенно нечему было удивляться.

– Хорошо. Десятиминутный перерыв… Для всех… Эмма, технарей пока не зови, потом позовешь, – Том опять повернулся к Биллу и махнул головой куда-то в сторону, – пойдемте туда, нам там никто не помешает…

Они прошли через все помещение, и Билл кожей почувствовал, как их провожают взглядами. Самое удивительное было то, что провожали все, кроме голландца. Этот уселся на стуле где-то на границе света и тьмы и спокойно рылся в смартфоне, словно происходящее его не касалось. Это напрягало. Неужели всё-таки Трюмпер обещал ему роль? Тогда к чему всё это?..

Режиссер толкнул какую-то дверь, и они оказались в небольшом помещении, напоминавшем гримёрку. Трюмпер жестом предложил ему стул и уселся сам.

– В чём проблема, Билл?

– Том, я прошу прощения, я не могу поцеловать Фрица. Наверное, мне надо было сказать вам об этом сразу, но как-то не получалось. Если вы посчитаете, что…

– Погодите, Билл. Проблема в том, что это Фриц или…

– Не совсем. Дело в том, что я не могу поцеловать мужчину.

На мгновение повисла тишина. На лице режиссера застыли маска глубочайшего удивления и незаданный вопрос.

– Ээээммм…

– Нет, нет, вы неправильно меня поняли, Том. Конечно, чисто механически я могу это сделать. Но я точно не смогу изобразить те чувства, которые должны сопровождать поцелуй.

– Хмм… Ну, думаю, это дело, как раз, поправимое. Не волнуйтесь, Билл, у меня есть опыт работы с непрофессиональными актерами, как в кино, так и в театре. Мы сейчас порепетируем и всё полу…

– К сожалению, Том, дело здесь не только в моем непрофессионализме как актера. Это вообще не было бы проблемой – я быстро учусь.

– А в чём тогда?

– Боюсь, дело в моей сексуальной ориентации…

Пауза. Каулитцу показалось даже, что Томас Трюмпер просто завис.

– Прошу прощения, Билл, это, конечно же, не мое дело, и вы вправе никак не комментировать то, что я сейчас скажу. И даже больше. Про меня много всякого разного говорят, в том числе и то, что я совсем оторван от мира шоу-бизнеса. Это не совсем правда… Я не такой уж и отшельник, как иногда кажется. И даже до меня иногда доходит разное, что говорят про celebrity… Вы понимаете, куда я клоню?

– Думаю, да. Вы деликатно хотите сказать, что когда вы приглашали меня на пробы, вы были уверены, что я гей, так как именно такие слухи до вас и доходили. Я правильно понял?..

– Большое спасибо, что не дали мне это озвучить самому. Я еще раз прошу у вас прощения, это целиком и полностью ваше личное дело, но… Просто мне казалось, что той проблемы, о который вы сейчас говорите, не будет… Именно по той причине, о которой вы упомянули…

– Увы. Слухи всегда всё упрощают.

– То есть вы не гей? – спросил режиссер в лоб, но почти сразу же добавил, – если считаете, что вопрос бестактный, можете не отвечать… И я даже пойму, если дадите мне в морду.