Annotation
Карьера в модельном бизнесе у Билла Каулитца складывается удачно. А если ты известная модель, то кажется, что тебе открыты все дороги. В том числе и в кино. Даже если это кино – не блокбастер, а артхаусный проект, снимаемый Томасом Трюмпером – режиссером с неоднозначной репутацией...
Maudit
ЗА КАДРОМ
Dis-toi, je l’ordonne à ton fantôme familier, que je fus seul à t’aimer advantage
Robert Desnos
I
– Делай что хочешь, но я должен попасть в этот фильм, – высокий длинноволосый брюнет лет девятнадцати, неестественно красивый для представителя мужского племени, резко бросил на журнальный столик переплетенную рукопись и откинулся в кресле, – эта роль будто специально придумана для меня…
– Билл…
– Что?! Ты сам предложил идею про кино, вот теперь и упирайся… В конце концов, это твоя работа.
– Да, предложил! Не отрицаю, – мужчина лет сорока с легкой сединой на висках, облаченный в дорогой серый костюм-тройку, небрежно придвинул к себе сценарий двумя пальцами и открыл на середине, – но у тебя на столе лежит с десяток проектов, в которых ты можешь вполне гармонично выглядеть. На хрена тебе эта артхаусная нудь?.. Как она вообще к тебе попала?..
– Мне Эрика из “Золотой Лиги” прислала… И что значит – гармонично выглядеть? Ты вообще сценарий открывал? Да этот персонаж словно с меня списан!
– Эрика?.. Зараза… Может, и списан, – собеседник парня сжал челюсти и поиграл желваками, давая понять, как его раздражают подобные капризы, – но работать в таком кино – это не по подиуму ходить. Здесь помимо длинных ног и смазливой мордашки, необходимо знать хотя бы азы актерской профессии…
– Не понял… Чем это кино отличается от любого другого?.. Ты сам сказал, что я буду хорошо смотреться на большом экране. То есть для фильма с названием “Девственники на Рождество” азы актерской профессии не нужны, а здесь, вдруг, понадобились…
– Да, понадобились… Вот скажи, что ты вообще знаешь о серьезном кинематографе?! Тебе что-нибудь говорит такой ряд, как Феллини, Антониони, Куросава, Годар, Трюффо?
– Не лечи меня! Трюффо?.. По-моему, есть такой ресторан в Лейпциге… Французский… И… вроде бы, Феллини – это обувной бутик в Милане…
Парень сделал вид, что что-то усиленно вспоминает, и завис секунд на десять. За это время его собеседник успел покраснеть, побледнеть и снова покраснеть. Наконец, по его сторону журнального столика раздался звук, напоминающий брачный рев марала.
– Ты издеваешься?..
– Да какое там…
– Я тебя сейчас убью! – мужчина схватил со стола рукопись и свернул ее на манер мухобойки, вооруженная таким образом карающая длань уже была готова опуститься на салонную укладку на голове брюнета, но последний проявил чудеса прыти и сценарий только рассек воздух.
– Спокойно, спокойно… Мне еще сегодня к Гансу ехать… Испортишь прическу – выставлю счет за сорванное мероприятие, – парень осторожно приблизился к столику, – давай обсудим… Ты сам говорил, что если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а расходы. Если это артхаусное кино, то наверняка, у них, как у любого независимого проекта не хватает денег. Давай, организуем им щедрое пожертвование, но при условии, что тебя укажут исполнительным продюсером, а меня утвердят на роль…
– Как всё просто у тебя…
– А смысл усложнять?.. В любом случае, за спрос денег не берут. Что мешает им это предложить? – молодой человек вернулся в кресло и небрежно положил ногу на ногу, всем своим видом давая понять, что обозначенная проблема не стоит и выеденного яйца.
– Ты хотя бы представляешь с кем это нужно обсуждать?
– Ну, кто у них за все это отвечает?.. Продюсер, режиссер, шоураннер… Откуда я знаю. В любом случае, кино – это производство, а раз это производство, значит кто-то этим производством руководит… Думаю, тебе не составит труда договориться…
– Давай, я с любыми другими договорюсь?.. Не хочешь “Девственников на Рождество”, будет тебе и боевик, и комедия, и мелодрама… Можно и артхаус приличный найти, если очень постараться… Но только не это! Хорошо?
– Да почему не это?! – молодой человек нервно пнул ногой столик в сторону собеседника, – Я тебе в сотый раз говорю – эта роль написана для меня! И я должен сняться в этом кино…
– Ты, наверное, плохо рассмотрел титульную страницу, – мужчина развернул рукопись в сторону собеседника и тихонько постучал пальцем по фамилии автора, – это тебе ничего не говорит?..
– Томас Трюмпер, – прочитал парень, – а мне это должно о чем-то говорить?.. Судя по тексту, сценарист он очень даже неплохой. Читать его интересно…
– Я тебе открою страшную тайну, Билли… Скорее всего, Томас Трюмпер не только сценарист этого фильма, но и его режиссер.
– Хорошо, если так, Дэйви… Значит, теперь мы знаем с кем можно обсудить этот вопрос. И гадать не надо.
– А ты что-нибудь знаешь о нем, если не секрет?
– Дай догадаюсь, он, наверняка, внучатый племянник Трюффо и Феллини со стороны бывшей жены, и поэтому снимает в кино только выпускников школы Эрнста Буша. Угадал?..
– Практически. Странно, что ты о нем не слышал…
– Ну, так расскажи. В чем же дело?..
Словно провоцируя визави на занимательное повествование, молодой человек поёрзал в кресле, усаживаясь поудобней. Собеседник парня покачал головой, не скрывая досады. Было видно, что этот разговор, как и его возможные последствия, для него были пустой тратой времени. Но делать нечего, если его подопечный что-то вбил себе в голову, то без объяснений уже никак не обойтись.
***
Вечером того же дня Билл Каулитц, расположившись с ноутбуком в своей постели, вдумчиво качался на цифровых волнах всемирного разума, пытаясь дополнить скупую информацию, полученную от своего продюсера. То, что парень услышал от Дэвида, можно было бы назвать краткой справкой в личном деле. У него даже создалось впечатление, что Йост специально готовился к тому, чтобы изложить её как можно лаконичнее.
До недавнего времени совершенно неизвестный Биллу актер, режиссер и сценарист появился на свет в городе Лейпциг и при рождении был назван Томасом Максимилианом Трюмпером (по распространенной в сети версии, второе имя было дано мальчику в честь великого театрального режиссера Макса Рейнхардта). Семья будущего деятеля немецкого артхауса сплошь состояла из служителей Мельпомены, и атмосферу театральных подмостков Том познал уже в глубоком детстве, когда вместе с отцом и матерью выходил на сцену Немецкого театра в Берлине. По достижении нужного возраста, мальчика отправили получать образование в Америку, в театральную школу Ли Страсберга, в которой он, однако, проучился всего один год. Вернувшись на родину, Трюмпер сразу же подал документы в Мюнхенскую высшую школу кино и телевидения, где начал познавать тонкости режиссуры и сценарного мастерства.
