Тогда и в течение последующих лет она принимала за оргазм любые отклики своего тела на его ласки: на каждое движение его губ по её спине и шее, на бережное прикосновение рук к волосам, на то, как он целовал мочку её уха, вызывая рой суетливых мурашек, разбегавшихся по всему телу, – всё это для неё было одним сплошным оргазмом. С самой первой минуты близости она решила, что теперь принадлежит только ему и ни один мужчина в мире к ней больше не притронется.

Они стали жить вместе. Время летело стремительной чёрно-белой птицей, взмахи крыльев которой меняли день на ночь, чередовали удачи с промахами. Но ни в начале «полёта», ни потом разговоры о возможной женитьбе не звучали. И, более того, она даже не помнила, чтобы Дима говорил, что любит её. Ленка и так была на седьмом небе от счастья и разве что тройное сальто не крутила, лишь бы её Димочка был здоров и сыт, обстиран и наутюжен, одет и обут в вычищенные до блеска ботинки – доволен всем и вся. Поставив его на пьедестал, она очень долго не давала себе права голоса. Всегда и во всём соглашалась с ним. Надо сказать, было это не очень трудно, ведь, на самом деле, существовал минимум вопросов, ответы на которые у них не сходились.

Её любимый Димася работал, решив параллельно продолжить учёбу по направлению пластической хирургии. Друга своего потянул за собой. Ленке осваивать предметы тоже помогал – парень был прирождённым медиком, которому всё давалось легко. Когда она закончила училище, Дмитрий настоял на необходимости получения сертификата по специализации «хирургическая сестра». Вот это девушке было совсем не по душе – странно, что она вообще доучилась, – вымучилась, но добыла диплом. И раньше знала, что профессию выбрала не ту, а сейчас вообще никакого желания работать по специальности не имела. Но как она могла ослушаться, если в самых розовых красках он рисовал ей картину дня, когда они вместе встанут у операционного стола?

Получила сертификат. Только толку из этого, как оказалось позже, вышло с гулькин нос. После первой же операции, встречая вечером «главного мужчину жизни» на пороге квартиры, она в слезах упала ему в ноги и умоляла освободить её от каторги под названием «медицина». Плача, рассказывала, как ей плохо, как ненавидит она делать уколы и ставить капельницы, как воротит её от вида человеческих внутренностей и швейного материала, чтобы эти внутренности скрыть. Много ещё чего она ему тогда наговорила. Дима молчал, стоя у двери, и в недоумении смотрел, как она бьётся в припадке.

– Ну хорошо, а что ты будешь делать дальше? – он наконец прервал этот драматически-истерический монолог.

– Димочка, миленький, я могу делать всё, что угодно. Даже самую грязную работу. Только прошу тебя, позволь мне уйти из больницы.

– Уходи, – он хмыкнул и помолчал. – Будешь снова мыть судна? Хотя… они же тоже в больничных стенах.

– Дим, я обещаю, обещаю, обещаю, что быстро найду себе что-нибудь другое. Я не повисну у тебя на шее, я буду работать. Я могу пойти на какие-нибудь курсы и поучиться чему-то другому, – словно пулемёт тараторила она, сидя на полу и прижимаясь к его коленям.

Дмитрий рукой аккуратно отстранил её. Не разуваясь, прошёл в зал, достал из кармана бумажник и вытряхнул на стол все деньги, какие в нём были. Копейки зазвенели и полетели на пол, весело подпрыгивая. Наличности было немного. Вернее, совсем мало. Он ничего ей больше не сказал, тихо вернулся в прихожую, стал раздеваться. Она поняла, что это был за жест, давно научилась слышать любимого без слов, – так он показал, что денег на её учебу нет. Хотя, это ей было и так известно.

Ленка осталась на прежнем месте и продолжала работать медсестрой, только в операционную больше не входила. Обиду на Диму не держала. В конце концов, он был прав. Нужно отвечать за свой выбор, не взваливая проблемы на плечи других. Но она не успокоилась, самостоятельно начала учиться менеджменту, каждый день поднимая голову к небесам и благодаря людей, создавших Интернет. По возможности посещала бесплатные семинары при ВУЗах на интересующие её темы. Думала: «Вот разбогатеем немного, и я смогу пойти учиться, а пока добуду основные знания сама». Дни были заполнены работой и учёбой, что не давало возможности особо расслабляться, и, уж тем более, ныть. А потому, продолжая не любить свою профессию, она примирилась с вынужденным положением, считая его временным.

Глава третья

Дорога стала посвободнее, Ленка прибавила газу. Мимо проносились километры придорожной растительности, местами с пробившейся зеленью, но в массе своей дымчато-серые, почти не тронутые весной. Пейзаж за окном не особо радовал глаз, поэтому она снова возвратилась к кадрам киноленты «Жизнь с Димой», где следующая серия называлась: «Знакомство с родителями».

Эта незапланированная встреча произошла на второй неделе начала их совместного проживания. Было уже поздно, они ужинали на кухне, когда услышали, что в замочную скважину вставляется ключ – Димкины родители приехали в Москву, сделав это без предупреждения. Ленка посмотрела на своего любимого испуганными глазами. «Всё будет хорошо, не волнуйся и веди себя так, как будто мы их ждали», – шепнул он ей. Да уж – «не волнуйся», легко сказать! Её сердце колотилось в бешеном ритме, и вместе с ним вибрировала она сама.

Димкина мама, ещё стоя у порога, оценивающим взглядом прошлась от Ленкиной макушки до тапочек и, обращаясь исключительно к своему ребёнку, процедила:

– Здравствуй, сын! У нас тут что, притон нынче? Очень надеюсь, что эта девица уже собирается домой.

Она снова посмотрела на Ленку, которая стояла в дверях кухни ни жива ни мертва.

– Мою девушку, мама, де-вуш-ку, зовут Лена. Домом ей теперь служит эта квартира, живём мы вместе, и поэтому она никуда не уйдёт, – он перевёл взгляд на отца и протянул ему руку. – Привет, пап! – следующим движением Дмитрий дотронулся до пальто матери: – Давай, помогу раздеться.

– Я пока сама в состоянии это сделать, – она отстранилась от сына и прошла в зал.

– Здравствуйте, Лена! – Николай Семёнович оказался приветливее своей жены и улыбнулся.

– Здравствуйте, – кивнула ему в ответ Ленка.

– Дмитрий, зайди в зал, и ты, Коля, тоже, – командным голосом приказала Анна Тимофеевна.

Мужчины повиновались, дверь в комнату закрылась. Ленка присела на стул. В голове сейчас была только одна мысль: «Быстренько одеться и убежать, пока они там «совещаются». Но куда?! Места в общежитии у неё уже не было. Разве что к девчонкам напроситься на ночлег. Но к чему приведёт это бегство? Неизвестно, как Дима отреагирует, может, сочтёт это предательством, и будет ей путь закрыт не только в этот дом, но и к нему. Ленка вдруг вспомнила его слова, что нужно вести себя так, «как будто мы их ждали». Она подскочила и метнулась к холодильнику. Вытащила всё, чем можно было бы угостить, скинула в раковину грязную посуду, оставшуюся с ужина, и стала быстро накрывать на стол. Стараясь абстрагироваться от голосов, доносящихся через стену, не слышать, о чём там говорят, в течение пяти минут она приготовила закуски, расставила чашки, разложила приборы. Оставалось только дождаться, когда чайник закипит.

– Какая прелесть! – первым на кухню зашёл Димкин отец, он уже успел снять верхнюю одежду. – Ань, посмотри, какая чудесная хозяюшка у сына нашего, уже и стол готов, – он подошёл к Ленке, взял её за руку и сказал: – Меня зовут Николай Семёнович, – и шёпотом добавил: – Не обращай внимания на злую тётку, она на самом деле не такая уж злая. Мы переночуем и завтра уедем, – с этими словами он сел за стол.

– Спасибо, я постараюсь, – так же тихо ответила она.

Ленке стало немного спокойнее – уже два человека были на её стороне.

Дима вошёл на кухню вторым. Увидав Ленкины приготовления, он расплылся в улыбке и беззвучно, только губами, проговорил: «Мо-ло-дец».

– А скажи мне, сын, есть ли в этом доме что-нибудь покрепче чая? – Николай Семёнович облокотился на спинку стула и подмигнул.