— Был когда-нибудь в Арнаме? — неожиданно спросил Майрон.

Он посмотрел на Майрона: его клювастый профиль, скошенный лоб и ровно побритый затылок. Аристократ, что уж там.

— Я работал в Арнамском порту. А тебе чего?

— Ты, Ринго, всегда спрашиваешь, чего нужно собеседнику с конкретного вопроса?

Ринго откинулся на спинку, поднимая брови, но в темноте никто этого не заметил. Он просто не хотел трепаться с Майроном; Ринго оказался единственным в банде, кто заводной характер новичка не оценил.

— Нет. Ты мне просто не нравишься.

— Вот как.

— От тебя прямо тянет каким-то блядством, ты меня извини, — честно признался Ринго, подумав следом, что зря так разбрасывался утверждениями. Если Иаков любил болтуна — то пострадает в первую очередь сам Ринго.

— Трахаться хочу, — так же резко ответил Майрон и, не будь Ринго наёмником, сильно бы удивился, — знаешь, как мне с этим по жизни не везёт?

Мужской коллектив не мог увидеть в Майроне какую-то красоту, но единогласно признавал его талант рассказывать. А женщины из высшего света такое любили. Старик Лео Арес, очевидно, сына на это натаскивал. И сын умение использовал — но немного в другой сфере. Влился в банду и ехал сквозь безликие бараки Пёсьего Яра, пока на торпеде громыхал портсигар и отпечатанное лицо капитана стражи.

В рубашке-поло и светлых брюках Майрон ничуть не похож на аристократа. Внешность его никак углы не сглаживала. Он без породы. Без изюминки. Немного нелепый и шарнирный.

— Сними шлюху, — хладнокровно посоветовал Ринго. Сейчас он больше следил, чтобы за ними внезапно не появился хвост.

— Я хочу чего-нибудь… Оригинального.

— О, постой-постой. Поэтому ты завёл ту тему про октопусов, верно же?

Ринго и сам не понял, как у него возникла подобная мысль, но посмеялся легко и беззлобно. Октопусы, чёрт возьми. Легкомысленный бывший аристократ Майрон Арес. Просто шикарно сходится.

— Я читал подобное, — Майрона, казалось, ничуть не смущал завязавшийся диалог. — И по описаниям… Просто невероятно.

Он заболтался — грузовик бухнулся колесом в яму. Ринго зашипел, подкинутый в уютном кресле. Продолжил, так же шипя:

— А какого пола был персонаж, не напомнишь?

— Женского, — фыркнул Майрон.

— А ты мужского.

— Сам сказал: щупальца у них скользкие.

— Твой зад, да простит меня божество, — нет.

Городской отдел стражи показался среди лавки «Штраус энд Митчелл», гастронома и гостиницы; Майрон это заметил и остановился рядом с гастрономом, чтобы подозрений уж точно не возникло. Вечерняя разгрузка товара, товарищ капитан. Не попишешь. Ринго столь интересный разговор прерывать не хотелось — но он достал нож и уставился в зеркало заднего вида.

Майрон также встал наготове. Даже мотор не заглушил.

— Я это попробую. Веришь, нет? — запоздало ответил, усмехаясь.

Ринго с ним спорить не хотел. Да и капитан стражи, к тому же, вышел со своего клоповника.

***

В газетах прискорбно сообщили, что капитана городской стражи зарезали на пороге отделения. «Как же грустно и нелепо», — думал Майрон, рассматривая взятый со стеллажа у киоска свежий выпуск. Наискось просмотрел стену букв, раскрыл страницы, прочитал все заголовки. Платить за газету не собирался, поэтому вымораживал своим видом сидящего за прилавком продавца и всех толпящихся рядом.

Один единственный блок выделяли для новостей Пёсьего Яра; Майрона привлекла фотография причала на Морисон роуд. Там же и появилось желание прочитать новость целиком. Жителей и рабочих предупреждали о появлении октопуса у берегов; как зверь туда попал, умалчивали. Брачный, видите ли, период. Ищут себе партнёров, приплывают поближе к шуму. Распугивают местных рыбаков.

Много мыслей у Майрона тогда появилось. Не самых разумных и светлых — но Морисон роуд он для себя отметил.

— Вы газету покупаете или как? — грубовато отозвался продавец, почти скрытый за стеллажами книг.

На Майрона обернулись стоящие рядом люди. Он положил газету на место и спешно скрылся, отчего-то краснея.

Вообще, Майрон не особо задумывался о своей зависимости от секса. Его положением возможно оправдать любое преступление.

Жил он в районе праведных сектантов, что целибат держали чуть ли не всю жизнь. Там всегда сладко пахло благовониями, вешали на двери амулеты, их же продавали, предлагали самые различные услуги: заглянуть в будущее, связать с богом, обчистить кошелёк, обмануть. Много ряженых проповедников, всемогущих шарлатанов и религиозной символики. Майрону становилось не по себе, когда он двигался в свой неухоженный заросший двор. Эти люди словно заранее знали, чего он стоил, и обходили по кривой дорожке. Но жильё дешёвое благодаря такому соседству — и ради этого можно чем-то жертвовать.

В квартире же Майрон мог полностью расслабиться. Разжечь керосинку рядом с кроватью, открыть окно, довольно лечь под жаркий летний воздух.

У октопусов, значит, брачный период. Желание Майрона не отпускало ни на миг.

Героиня из книги хитро обмазывала себя октопусными консервами; вспоминая это хотелось скривиться в отвращении, но, понимал Майрон, иначе животное не обмануть. Октопусы жили инстинктами. Пахнет рыбой — значит рядом твой сородич или кто-то неумный, им притворяющийся.

Следом Майрон думал, что Ринго прав: он не женщина. Есть риск травмировать себя и оказаться в интересном положении кверху задом — если не съеденным. Невероятная по своей нелепости ситуация; в банде наверняка бы громко ржали.

Майрон решил готовиться с завтрашнего дня. Купить банку консервированного октопуса, самогона для смелости, подточить ножик — и выйти в ночь к Морисон роуд. Благо, не так далеко.

А пока — Майрон расстегнул ширинку и приспустил свои штаны.

***

Ринго клялся: в очереди он отстоял уже полчаса. Маленький и душный гастроном по соседству с главной улицей отличался загруженностью. Ему нужен был всего-то хлеб. И сигареты, может. Ну, одна бутылка пива на вечер. Не больше. Редкий свободный день, когда Иаков сам оказался не прочь отдохнуть.

И Ринго — стоял за спиной сгорбленного деда.

Когда зазвенели колокольчики на двери, Ринго нутром почувствовал, что это какая-то подстава. В плане — стоит обернуться — и за спиной непременно будет стоять какой-нибудь тошнотворный Майрон. Ринго не сразу захотел повернуться. Его действительно окликнул Майрон, тихо и, показалось ему, стыдливо:

— Ринго?

— Ринго, — вторил ему Ринго.

«О, только не это», — думал про себя. Что придётся выслушать в этот раз? Очередные фантазии с щупальцами? Желание переспать с императором? Приглашение на оргию? Ринго мысленно готовился его осадить грубо и жестоко, прямо перед старикашками в очереди и молодой девушкой за кассой. Но к последней нарекания действительно имелись. Работала она медленно, а покупали много. И подошедший Майрон также выглядел как тот, кто больше условного хлеба покупать не намерен: потный и нервный.

— Не думал тебя встретить, — виновато произнёс Майрон. Помолчать не хотел даже в очереди.

— Всякое бывает, — Ринго говорил из-за спины, не желая поворачиваться. Проследил за накрашенной дамой, отошедшей от кассы с полной авоськой. Очередь чуть двинулась вперёд. — Я просто хотел хлеб и сигареты.

— А чего не ушёл в другой гастроном?

— Я живу рядом.

— О, — только и смог придумать Майрон.

Майрон даже в стенах гастронома с грязными окнами выглядел ярко. Не смеялся, конечно, как в бесконечных кабаках, обнажая клыки, но отнюдь. Взъерошенный, в тёмных очках, лёгкой рубашке на майку — весьма и весьма. Прямо-таки стереотипный молодой разбойник, не то что Ринго в сандаликах да потёртой рыбацкой футболке.

После дамы с авоськой очередь задвигалась живее. Ринго купил заветный джентльменский набор и решил чуть повозиться рядом с кассой потому, что после него стоял Майрон. Майрон в его присутствии немного замешкался. Произнёс скромное «мне, пожалуйста, спиртовую настойку и консерву с октопусом», покосился в сторону. Ринго сделал вид, что пересчитывал мелочь в кошельке.