Рэм взял себя в руки и склонился над браслетом. Протянул руку. Наконечник не отогнулся, стараясь не ранить хозяина. Наоборот, больно уколол палец Рэма. Тот поднял браслет.

Ворон выпил все силы. Рэм прикрыл глаза. У него и так слишком много проступков перед прорицателями. Теперь, наверное, больше не доверят ни одного омена. Раньше он всегда легко сбегал из иллюзий воронов, но от бывших друзей сложно что-то утаить.

Три месяца назад Василиса выкрала омен для Яра. Под удар попала вся тройка: Василисе стерли память, Яр присоединился к воронам, и только Рэм отделался предупреждением и всеобщим презрением. Девушка и лучший друг выгородили его. За это слабость он презирал себя каждую минуту жизни.

Рэм кинул бесполезный браслет в картонную коробку. Ее поставили соседи вместо урны.

– Пустышка, – пробормотал Рэм, долго смотрел на выкинутый омен и все же поднял его обратно.

Силы наполнили его, окрыляли. Яр порой забывал, каково это – заполучить и выпить энергию действительно мощного омена. В этот раз повезло – попалась вещичка самой Жрицы! Ну и что, что ради этого пришлось подставить бывшего друга? Прорицатели – мирные ребята, пожурят, покричат да и успокоятся.

Мир вокруг будто бы стал ярче, листья на деревьях – еще зеленее.

Яр нажал на пульт, снимая сигнализацию в машине, сел за руль и прикрыл глаза. Энергия с ним ненадолго, и эта минута тишины, спокойствия и счастья – единственная слабость, которую он себе мог позволить.

Зазвонил телефон. Ощущение радости не разбилось, но треснуло, впустив легкую тревогу. Каждый звонок из дома мог принести печальные вести. Такое уже случалось дважды: когда Владу стало плохо и его увезли на скорой в реанимацию, и второй – когда мама сказала, что увольняется, потому что Влад впервые не смог встать с кровати.

– Да, пап? – ответил Яр.

– Мне нужна машина.

– Конечно. Уже еду.

Завел двигатель, тронулся. На дороге, как всегда, везло, ни одного красного светофора, ни единого глупого пешехода, решившего перебежать в неположенном месте. Яр добрался до дома довольно быстро, вышел из машины, щелкнул замком.

«Еще немного», – разрешил себе Яр и медленнее обычного двинулся в сторону подъезда. Силы, уже поселившиеся в его душе, уговаривали не отдавать их, не погружаться во мрак и бесконечное беспокойство. Яр знал: выпитый омен позволит ему с улыбкой пережить все, даже худшую трагедию в жизни, так велика его мощь. Но однажды и она закончится, темнота накроет с головой, и он, как многие другие вороны, превратится в обычного стервятника, наркомана, который готов на все, чтобы вернуться в уютный счастливый мирок.

Здесь даже цветочки радуют, хотя казалось бы – что в них такого? Яр остановился, разглядывая белоснежную ромашку, затесавшуюся среди дворовых сорняков. В детстве подружки безжалостно срывали их, чтобы нагадать, любит ли их кто из мальчишек. Яр, однажды узнав, что и за него «обезглавили» ромашку, подошел к девочке и сказал: «Ни тебя, никого не люблю!» Соврал, конечно. Одного близкого человека он любил, и если бы за него пришлось бы перервать все цветы в мире, отобрать омены у всех нуждающихся, он бы это без колебаний сделал.

«Все, хватит оттягивать».

Яр поднялся в квартиру. Прежде чем пересечь порог, затаил дыхание – ненадолго, но это убережет его от прилипчивого запаха лекарств. Ключи бросил на небольшой столик, рядом с чашечкой-оменом.

– Пап, я вернулся.

Отец, уже одетый, вышел в коридор, взял ключи и вышел из квартиры. Яр едва успел взглянуть на его лицо – выражение усталости, измотанности не проходило даже после выходных.

Мама очень кстати возилась на кухне и не могла помешать, так что Яр, не откладывая, сразу направился в комнату Влада.

– Привет, братик, – произнес он с порога, убеждаясь, что тот не спит. Влад в ответ повернул голову. Он был накрыт теплым пледом – руки и ноги мерзли даже летом, а в осеннее время тем более.

Яр присел на край кровати, поправил подушку, помогая брату лечь поудобнее.

– Как дела? Что сегодня смотрел?

– Ерунду, – ответил брат. – Мама включила. Сказала, мне надо смотреть старые добрые советские мультики.

– Тебе же вроде нравилось.

– Я просил про космос включить. Помнишь, про мужика, который год на орбите провел? А, ты опять, – Влад заметил, что Яр взял его за руку. Ладонь брата казалась в руке Яра малюсенькой.

– Что опять?

– Ну, – Влад смутился. – Не знаю точно, что ты делаешь. Это типа магия?

– Вроде того. Только маме не говори, – напомнил в сотый раз Яр. – И вообще никому.

Он закрыл глаза, сконцентрировался. В первый раз отдавать силу омена было сложнее всего – она сопротивлялась, а самоучители по передачи энергии в магазинах, конечно, не продавались. Пришлось нащупывать способ самому. Тогда Яр просидел с Владом не меньше получаса, злясь и не понимая, как же вороны так легко делятся энергией. Со временем научился.

Энергия потекла, передаваясь Владу. Настолько ощутимая, реальная, что между их пальцами даже можно было увидеть едва заметные золотые нити. Опустошение началось с головы: краски вокруг стали чуть тусклее, заболели мышцы – сначала в плечах, потом усталость добралась и до ног.

– Хватит, – Влад отдернул руку. В обычном состоянии на такие резкие движения у него не было сил. – Оставь немного себе.

Его впалые щеки зарумянились, Влад даже смог сам подняться, сесть, поправив за спиной подушку.

– А если мне уже не нужна будет помощь, другим будешь помогать?

Яр промолчал, сомневаясь, что именно имеет в виду Влад: вариант, при котором он излечится, или худший исход. Зная брата, Яр предположил второе.

– Так что? – не унимался Влад. – Ответишь?

– Я буду помогать тебе столько, сколько нужно. Об остальных мне думать некогда… и ты про них не думай.

– Ты мог бы стать супергероем. Приходишь в больницу, кладешь руку на лоб больному, а он исцеляется.

– Ага, – отозвался Яр и поднялся. Его слегка качнуло. Хорошо, что Влад прервал его, а то сейчас бы совсем сил не осталось.

– Ты для меня и так супергерой, – бросил Влад, когда Яр уже почти вышел из комнаты.

Три дня прошли как в тумане. О чем-то пытались расспросить родители, зачем-то приходили учителя, что-то рассказывали голоса в аудиокнигах. Я разучилась понимать смысл происходящего и все думала, когда же вернутся Рэм и Аня.

С их стороны это было нечестно: ворваться в мою жизнь, всполошить, рассказать, что где-то за углом есть волшебный и яркий мир! – и исчезнуть.

Папа забрал часы после утреннего разговора:

– Аврора, ты не забываешь их заводить? – спросил он, кивнув на омен.

– А их нужно заводить?

– Да, примерно раз в сутки. Погоди-ка, они до сих пор у тебя работают? Дай посмотреть!

Папа взял их, да так и не отдавал. Все время что-то искал в интернете и даже другу-часовщику позвонил. Спустя два дня папа вернул омен, смущенно сказав:

– Ерунда какая-то. Работают исправно, хотя везде написано, что эту модель нужно заводить раз в сутки. Скажешь, когда остановятся?

Чтобы успокоить его, я тем же вечером сказала, что они наконец перестали идти. Папа даже обрадовался – похоже, это действительно его волновало. Нужно будет спросить у ребят, вдруг это свойство омена. Может, артефакты вообще не ломаются?

Утром пятницы я, как обычно, встала, чтобы проводить родителей. Меня, наверное, никто из сверстников не понял бы: добровольно просыпаться так рано, даже если не нужно в школу? Что за мазохизм!

Но мне всегда нравилось именно утреннее время. Родители собираются на работу, суетятся, лишь минут на десять заглядывают на кухню, чтобы перекусить. Я с ними. Мама готовит что-нибудь вкусное, чаще всего – жарит колбаску для бутербродов. Аромат разносится по всей квартире и будит быстрее, чем самый громкий будильник. Я иду на кухню, чтобы перекинуться с родителями парой слов. Вечером у папы с мамой не хватает на меня сил.