Они ушли на кухню ужинать. У меня аппетита не было, поэтому я осталась в спальне. Только дверь прикрыла, чтобы не слышать шум телевизора.

Голова болит. Непонятно: я действительно ударилась или это из-за того, что я не могу разгадать странную загадку с воспоминанием? Все-таки послушаю пресловутую аудиокнигу. Хоть немного отвлекусь.

Я услышала стук в окно. Поначалу, сидя на кровати, я даже не сдвинулась с места. Надеялась, что показалось. Но стук повторился, на этот раз настойчиво.

Два шага до окна. Поворот пластиковой ручки – свежий весенний ветер в лицо.

– Эй, ты! – услышала молодой мужской голос снизу. – Покажи правую руку, срочно!

Не знаю, почему я решила послушаться. Вытянула руку в окно и тут же ударилась об решетку костяшками пальцев.

– Часы все еще работают! А я-то боялся, что опоздал!

Говорящий явно волновался. Голос чуть подрагивал. Другой человек, наверное, на это и не обратил бы внимания, но, раз уж я не вижу выражения лица, хотя бы интонации могу различать.

Я решила блефовать. Как в фильмах, когда герой не знает, что происходит, несет чушь, а она внезапно оказывается правдой.

– Ты опоздал. Со мной кое-что случилось.

– Черт, только не говори, что ты попала в эфир?

– Какой эфир? Я вообще телевизор не смотрю!

– Да я не про то! Ты видела что-нибудь странное? Что-то, чего не могло быть на самом деле? Типа галлюцинаций, иллюзий…

Я постаралась опустить голову, наугад направляя взгляд. Я знаю, как жутко это выглядит со стороны, когда слепой человек смотрит на тебя. Когда понимаешь, что его глаза не видят ничего, кроме пустоты.

– Ой… прости… я забыл, что ты…

– Слепая. Не стесняйся говорить это слово, я привыкла. Как ты догадался, я никакой эфир не видела. Что это, кстати? Что за иллюзии? При чем тут мои часы?

Парень громко вздохнул.

– Слушай, я не могу сейчас говорить. Ты ведь дома не одна?

– Родители на кухне, – подтвердила я.

– Не хочу получить по шее от твоего бати. Понимаешь, парень в комнате одинокой девушки, все такое. Я приду завтра, часа в четыре. Они будут на работе?

– Да.

– Отлично! А пока отдай мне часы.

Я прижала руку к груди. Не знаю почему, но я не могу отдать их!

– Еще чего. Зачем они тебе?

– Время узнать, блин! – раздраженно ответил паренек. – Я просто не хочу, чтобы на тебя опять напали!

– Я не отдам часы.

– Если твой омен потеряет силу, мне оторвут голову. Уже третий раз за месяц!

– Боюсь представить, сколько у тебя голов. Но часы я не отдам. Говоришь, я попала в какой-то там эфир? Значит, я благополучно из него выбралась – без чьей-либо помощи!

Парень усмехнулся.

– Это невозможно! Этому обучаются долгие месяцы. Мне говорили, что нужно защищать слабых девчонок, но про хвастливых никто не предупреждал! Хочешь, чтобы тебя склевали вороны – удачи! Я приду завтра. Если только к тому времени никто не стащит часы.

Я услышала хруст веток. Он уходит!

– Подожди! Скажи хотя бы, как тебя зовут!

Хруст смолк.

– Я – Рэм. Чтоб ты не переспрашивала – Революция, Энгельс, Маркс. Рэм. А ты?

– Аврора. Чтоб ты не переспрашивал: услышу песню «что тебе снится, крейсер Аврора» – прибью.

Я вновь услышала шаги. Возможно, он помахал напоследок. Мне нравится представлять, что люди не думают о моей слепоте.

– Аврора, с кем ты говорила? – донесся крик с кухни.

– Сама с собой, мам, как обычно.

Я захлопнула окно и коснулась часов. Что же будет завтра?

Я никак не могла уснуть. То и дело нажимала телефон, и тот противным бесчувственным голосом разрывал ночную тишину: «двенадцать часов, пятьдесят одна минута», «один час, пятнадцать минут», «три часа, десять минут». Утро приближалось, страхи о загадочном эфире отступали.

Взамен пришло волнение: кто этот парень под окнами? Почему он говорил загадками, при чем тут мои новые часы?

Уснула незаметно. Снилось что-то беспокойное: я убегала от цветного монстра. Даже если ночью ко мне приходят самые жуткие кошмары, встаю всегда в хорошем настроении: хотя бы во сне я могу видеть.

Утром я проснулась, услышав, что родители собираются. Подскочила, дошла до кухни, поздоровалась. Так и ходила хвостиком, пока они не ушли. Подозрительно, наверное, но мне казалось очень важным убедиться, что они ничего не забудут, не вернутся потом посреди дня.

Ровно в три часа дня раздался стук в дверь. От волнения мурашки пробежали по телу. В это время ко мне обычно приходят учителя, но что, если это кто-то другой? Тот, о ком говорил Рэм?

Я подошла к входной двери, ощупала ее. Уже и не помню, есть ли у нас глазок…

– Кто там?

– Аврора, это Елена Александровна! Здравствуй! – знакомый голос прозвучал за дверью. Надо же, даже когда здоровается, она пытается казаться очень строгой. Как учителя живут с таким голосом?

Математичка зашла в дом. Я узнала бы ее и без слов: яркий, до тошноты сочный аромат духов. Когда мы подолгу занимаемся с ней, у меня начинает болеть голова.

– Ты готовилась? Сейчас сложные темы, тебе нужно заниматься упорнее остальных! – она начинает каждую нашу встречу с этого напоминания.

В целом, она отличный педагог. Одна из немногих, кто не ведет себя со мной как с инвалидом. Пытается все объяснить, рассказать, а не отделаться чтением вслух какого-нибудь параграфа. Ее строгость легко сбить, если заговорить на постороннюю тему: она тут же поддерживает разговор. Может, это из жалости ко мне? Может, она считает, что я очень одинока и нельзя мне отказывать в общении?

Все это отлично, но не сегодня. До прихода Рэма всего час, а занятия иногда затягиваются на полтора или два!

– Аврора, не отвлекайся.

Интересно, как она понимает, что я отвлеклась? Наверное, учительский инстинкт. Что же делать, как ее побыстрее спровадить?

– Простите, просто сегодня не очень хорошо себя чувствую, – притворилась я и для убедительности даже коснулась виска.

– Ничего, нам осталось немного. Я сегодня тороплюсь, уйду в половину пятого.

Она как будто издевается. Хочу вернуться в школу, где уроки в экстренной ситуации можно прогулять, где они не длятся часами без перерыва.

Математичка рассказывала мне что-то про теоремы и доказательства, а я все никак не могла сосредоточиться. Даже птица, стучащая клювом по дереву, казалась интереснее. Надо бы закрыть окно…

На секунду показалось, что я услышала что-то странное. Этот стук – какой-то он необычный!

Я коснулась часов на руке, чтобы приглушить слишком громкое тиканье. Среди непрерывного стука птички я уловила знакомый ритм. Морзянка!

О – Т – Ч – Е – Т. Отчет?

Чем только не пытается отвлечь мозг, лишь бы не учиться!

– Тебе пока все понятно, Аврора? Если нужно, повторю.

– Нет, Елена Александровна, не надо. Я внимательно слушаю.

Слушаю, да. Только не вас. Теперь я уже не могла сосредоточиться ни на чем, кроме загадочного стука. Птица словно издевалась и продолжала выбивать слова морзянкой: «Проверка в школе. Отчет. Проверка в школе. Отчет».

А может, это и не птица вовсе? Может, это Рэм увидел, что я не одна дома, и пытается подать мне сигнал, помочь избежать урока?

– Аврора, мне все-таки кажется, что ты меня не слушаешь! – возмутилась математичка.

– Простите. Просто я задумалась о школе. Я ведь уже больше года не ходила туда.

– Ах вот оно что, – строгий голос смягчился. – Я тебя понимаю. Скучаешь по друзьям? Могу поговорить с вашим классным руководителем, она организует встречу.

– Нет! – я выпалила это слишком быстро. С тех пор как я перестала посещать школу, ко мне никто не приходил. Пара человек писали в соцсетях, но зрение уже не позволяло мне читать. Никто из них не захотел быть рядом со слепой девчонкой. Даже те, с кем мы неплохо общались. – Не надо, ни по кому я не скучаю. Разве что по школе. В коридорах зимой по-прежнему холодно? А внешне школа изменилась?