Женя уже тогда был суперзвездой. И кстати, очень смешно ездил на гастроли. Выступал-то он на стадионах, но программа у него была на 25 минут. И вот он эти 25 минут работал, рядом со сценой стояла машина, после него выпускали какой-то балет – а он в эту машину садился и сразу уезжал.

Женя мне подарил магнитофон двухкассетный, «Соньку», на который я двадцать лет записывал демки. Вот как раз сегодня слушал какие-то наброски, которые на него напел. Что самое удивительное – до сих пор работает! И кстати, это единственная вещь, которую я от Жени получил. Просто подарок. Денег он мне никаких не платил, потому что я тогда считал так: вот есть мой проект – а тут меня просто попросили несколько песен написать.

Александр Шаганов

автор текста

С этой песней была комедийная история. Игорь мне говорит: «Смотри. Вот там есть первая строчка – “Он не любит тебя нисколечко”. Пусть ее, скажем, поет Алла Пугачева. Вторую – “У него таких сколько хочешь” – Кристина Орбакайте. Третью – “Отчего же ты твердишь, девчоночка” – поют родители Володи Преснякова. А сам Пресняков, значит, завершает: “Он хороший, он хороший”». С этим я и предстал перед Пугачевой. Великая певица меня внимательно выслушала и сказала: «Вы с Игорем, конечно, популярные молодежные авторы, но…» Короче – запишите лучше с Женей.

Мы с Женей давно знакомы были, еще до его популярности. И я ему говорю: «Женька! Чего ты все про девчонок-то поешь? Пора уже какой-то новый этап начинать. Вот давай такие строчки: «Распростился я с юностью вешней, / Но осталось похмелье весны, / Я гуляю веселый и грешный / По бескрайним просторам страны». Но записали в итоге все-таки «Девчоночку». А та песня с рефреном «Давай наяривай, гитара семиструнная» стала не менее популярной в исполнении Коли Расторгуева.

Женя и до этой песни был уже топовым артистом. Помню, тогда только [фотоаппараты мгновенной печати] «Полароиды» появились – и Женя как раз себе купил. Сделали несколько снимков. На одном меня перекособочило, на втором у Матвея [Игоря Матвиенко] глаз такой… И на всех трех стоит Женя с ослепительной улыбкой: «Ребята! Да мне в день приходится фотографироваться раз сто!»

В песне обязательно должна быть душевность, теплота. И наверное, она идет из наших детских ощущений и воспоминаний. Вот у Жени был этот образ парня из московского двора, в брюках клеш, который девушку ночью в незнакомый район провожает. В 1970–1980-е же это было нормально. На улице было привычно угостить кого-то сигаретой, одолжить две копейки на таксофон. Сегодня все куда более разобщенно, к сожалению. Общество сегодня заточено на получение удовольствия. Оттого и такое успокоение, сон глубокий и осознанный. И музыка в большей степени как фон. Видимо, мы северная страна. Чтобы мы в жизни шевелились, необходимо нас как-то подмораживать.

Пионерами синтезаторной новой романтики на здешней эстраде еще в советские годы стала группа «Альянс». «Технология» выглядела как ее доппельгангер: черные рубашки, кожаные куртки, волосы торчком, взгляд с поволокой – и бесстрастный голос, плывущий по электронному звуку. Куда очевиднее, впрочем, был другой референс: к началу 1990-х в России уже вовсю ширился культ группы Depeche Mode, который среди прочего включал в себя массовые празднования дня рождения Дейва Гаана у памятника Маяковскому в Москве, случавшиеся каждый год 9 мая. Шанс увидеть кумиров своими глазами в те годы стремился к нулю – и «Технология» стала одной из первых групп, осуществивших необходимое музыкальное импортозамещение. Возможно, именно в этом была коммерческая стратегия продюсера-тяжеловеса Юрия Айзеншписа, который взялся за Романа Рябцева и его команду вскоре после гибели предыдущего своего подопечного – Виктора Цоя.

Впрочем, сводить «Технологию» только к умелому копированию было бы несправедливо: песни они писали мелодически под стать оригиналу – и с совсем другим смыслом. «Нажми на кнопку» по сути не столько неоромантика, сколько антиромантика; и сейчас изложенную в тексте историю о технологическом гении, которому «больше не к чему стремиться», сложно не прочитывать как своего рода прощание с так и не сбывшимся советским футуристическим проектом.

Роман Рябцев

вокалист, автор песни

Петь я стал случайно. Из «Биоконструктора», нашей предыдущей группы, ушел вокалист – и мы стали пробовать всех подряд. Даже наш будущий директор Андрей Маликов, он же будущий продюсер группы «Руки вверх!», пробовался. А у меня была уже пара своих песен – «Странные танцы», еще что-то, – ну и было решено записать сначала их с моим вокалом. И они стрельнули. Вообще, практика нашей постсоветской музыки показывает, что популярными никогда не становились искусственно созданные группы – за крайне редким исключением типа «На-На», у которых был мегамощный пиар. А все остальное шло из каких-то случайных вещей, совпадений.

Музыкой тогда зарабатывать было невозможно: и мы, и наши друзья, и куча других музыкантов занимались перепродажей инструментов. То есть, грубо говоря, фарцовкой. И как-то существовали на этот навар. Соответственно, как-то раз таким путем у меня оказалась жуткая маленькая самоиграйка Yamaha, издававшая отвратительные звуки. Единственное, что там было приличного, – это барабаны. Я забил туда какой-то рисунок ударных, бас, наиграл какую-то темку – и она у меня крутилась в голове, пока я шел на репетиционную базу от метро «Добрынинская». И придумалась фраза «Нажми на кнопку, получишь результат». Даже помню, в каком именно месте моего маршрута – там был колбасный магазин.

Мне казалось, что это песня о некотором злом гении, который с помощью компьютеров мечтает поработить весь мир. Основной посыл какой – когда все есть и все можешь, жизнь становится бессмысленной. Как там поется… Не могу вспомнить, как поется, текст существует отдельно от меня уже – когда поешь его двадцать с лишним лет, уже просто не понимаешь, о чем поешь, на самом деле. Но суть в том, что художник должен быть голодным.

Вообще, толковать свои песни крайне сложно. Да и чужие. Я часто вспоминаю, как мы в школе с товарищем впервые услышали альбом «Аквариума» «Радио Африка». Он наши детские мозги поразил до глубины души, мы долго ломали голову, о чем там поется. А потом наш одноклассник Вася послушал и сказал: «Чего вы мучаетесь? Тут все понятно. Все песни про то, как трахаться».

Насчет беспредела – у нас был буквально один эксцесс. Мы давали концерт в городе, который обслуживает большую зону – она еще знаменита тем, что за все время существования оттуда сбежал только один человек, и это был Феликс Дзержинский. Но жители города обычные, нормальные, никакой не криминалитет. А вот когда мы уже уезжали, на выезде из города наш автобус остановили бандиты. Мы приготовились к худшему. А они зашли и говорят: «Мужики, ну это самое, вы уехали, а мы с вами так и не выпили и не поговорили. Давайте чисто так полчасика побазарим». И они накрыли поляну, угощали нас – устроили пир горой прямо на трассе. Вот вам и беспредел. Ну или еще был в Тольятти случай – подошел какой-то местный бандит и сказал: «Ну это, вы мне денег должны». – «За что?» – «Ну это, на районе у нас выступаете, значит, должны». Наш директор приобнял его за плечи – пойдем, говорит, побазарим. Они вернулись минут через двадцать – и улыбающийся бандит получил от нас пластинку, плакат с автографами, сфотографировался с нами и был очень доволен.

Леонид Величковский

клавишные, вокал

Мы с Ромой изначально тяготели к техно-попу. В России широко известны три таких группы: Depeche Mode, Camouflage, ну и «Технология». Поэтому мы были обречены на сравнение с Depeche Mode. Многие говорят, что мы их копировали. Но это не так. Дело все в том, что этот стиль музыки изначально предполагает использование очень специфических звуков. Для меня, например, все металлические группы на одно лицо. Но специалисты – сто процентов – скажут, что нет, эта группа про одно, а та – про другое. Точно так же Depeche Mode и «Технология».