Остановись, мгновение… С восходом день расправил плечи, Бросая в стороны пыльцу, Его неугомонность речи Летела к старому крыльцу. Душистый ветер, книг читатель, Касался бережно страниц, Где время, перемен ваятель, Текло, не ведая границ. Жарой лилась повсюду томность, Лесная даль простор пила, И наша первая влюблённость Венок из нежности плела. Бумажный змей кружил осою В штрихах живого существа, Умывшись утренней росою, Шумела мягкая листва. Лишь рыба нарушала всплеском Реки дремотной тишину, Луч светом медленным, нерезким Водил узоры по окну. Душа земли дышала в хлебе, Заполнив ароматом сад, Сияние в вечернем небе Напоминало звездопад. Растаяв, день исчез отсюда, Пройдя как шёлк между стволов, Оставив право верить в чудо Под чистый звон колоколов. Сергей Анохин Шебекино, Белгородская область «Висеть на ветках…» Висеть на ветках яблоки устали, прозрачной стала лесополоса, и, сердце обжигая, птичьи стаи крылами прошивают небеса. В такую пору вдумчивы закаты, и травы поредевшие тихи, и на холме приземистом, покатом рождаются печальные стихи. «До самой последней минуты…» До самой последней минуты, покуда не скроюсь во мгле, я буду любить своё утро на сердцем согретой земле. Я буду молиться на полдень, пропахший травой луговой, и буду до края наполнен сияньем воды ключевой. И вечера мягкие крылья напомнят мне, как вдалеке на лодке с любимою плыли по звёздной широкой реке. А ночь за околицей сонной над лёгким дымком у костра вещала о бездне бездонной устами сверчков до утра. Душа, пережившая годы, простые постигла слова: и беды пройдут и невзгоды, была бы Россия жива. И пусть над могилою деда, с которым я не был знаком, священное слово «Победа» звучит до скончанья веков. Инга Артеева
Нарьян-Мар «Небо к вечеру меркнет…» Небо к вечеру меркнет. Жизни – мало, да есть. Все получим (посмертно) Волю, память и крест. Под одним небосводом И пророк, и подлец. Всех оформят приводом, Всем положен венец. Но сквозь тернии – к лавру, Здесь не всякий дойдёт. На погибель иль славу — Это как повезёт. На надгробий скрижалях — Окончанье дорог. Отслужившие (жаль их!) Кто – к чертям, кто – в чертог. Но сомнения шёпот, Он покоя не даст: «Может, доля усопших Просто ложь для всех нас?» Как быть с теми, кто в теме Веры в это и в то, Если смерть – просто темень, Пустота и ничто? Нет ни рая, ни ада За порогом смертей? Как нам быть, если правда — Нет ни кущ, ни чертей? Кто там видел чертоги И встречал тех чертей, Ведь туда – нет дороги, А оттуда – вестей?! …Молчаливым отказом Леденеющих глаз Небо в звёздных алмазах Хмуро давит на нас. «Прежде, чем ты уйдёшь, застели постель…» Прежде, чем ты уйдёшь, застели постель. Спрячь свои вещи с каких-либо видных мест. Мести остыло блюдо. Не для гостей. Брось его лучше псу. Он же пёс. Он съест. Крылья бумажные… Птицы моих стихов. Можешь из них развести неплохой костёр. Пусть умирают в огне вереницы слов. Так отпечатки стирает квартирный вор. Так оставляют раненого на смерть. Он же – не против: «Бросай меня, пропадёшь…» Мне бы хотелось когда-нибудь так суметь. Прежде чем ты от меня навсегда уйдёшь. Прежде, чем ты уйдёшь, погаси очаг. Золото пламени пусть поглотит зола. Утром вино – не забористее, чем чай. Так ведь бывает, когда вся любовь прошла? Да, и ещё – раздобудь поострее нож, Чтоб в печальных глазах потерялся свет. Бей. Прямо в сердце. Чуть прежде, чем ты уйдёшь… …Ведь без тебя ничего в этом свете нет. Елена Артюшкина Рязань Нынче драконы уже не те Нынче драконы уже не те: Им больше не хочется в небо. Уютно устроившись на животе, Они жаждут зрелищ и хлеба. Что там покажет хрустальный шар? Кухарки и герцога драму, Турнир среди лучников, битву, пожар И мазей для гребня рекламу. Сладок драконам монетный звон, А крылья их – рваные тряпки. Когда им летать?! То работа, то дом, Ремонты, курорт, драконятки! Грезить о небе – юных удел. А старшим и снизу всё видно: И каждый эксперт в делах облачных сфер, И с пузом парить не солидно. Топью проблем, чередою годов Сгубила рутина драконов, И выросли тихо владыки ветров В ленивых унылых гекконов. |
