На другом конце трубки возникла напряженная тишина.
– Если бы я был на стороне тех, о ком написано в статье, разговор был бы другой, – твердо произнес Данилов. Он хотел было объяснить, что у него свои счеты с «героем» публикации «Наркомафия в России» господином В. П. Тузковым, но ничего не сказал.
– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, – выдавил, наконец, из себя Лобанов. Сила, уверенность куда-то исчезли, казалось, говорит совсем другой человек.
Испугался, еще убежит куда-нибудь, подумал Сергей. Со всей возможной мягкостью он сказал в трубку:
– Петр Кириллович, поймите, пожалуйста, я не имею отношения к наркомафии, наоборот… Подумайте!
Но Лобанов, наконец, и сам уже сложил в уме два плюс два.
– Понимаю. Через час у Павелецкого вокзала. У меня темно-серая «Волга», госномер 06–80.
Полина во что бы то ни стало хотела ехать, но они оставили ее дома.
– Негодяи! – кричала Полина. – И это после того, что я на тарелочке поднесла вам старого интригана Лобанова!
Сергей был непреклонен:
– Мы знаем, что ты у нас умная старушка мисс Марпл, но тебя надо беречь.
– Негодяи! Пижоны! Женоненавистники!
Тиша припарковался так, чтобы издалека видеть серую «Волгу», и остался сидеть в машине. Похоже, он готов был безропотно прозябать на вторых ролях.
Данилов неспеша подошел к «Волге», обогнул ее и сел на пассажирское сидение. Он протянул руку водителю:
– Я Сергей Данилов! – он снял темные очки. – Тот самый Данилов, вы должны помнить, меня объявили в розыск в связи с убийством по делу Козинца.
– Я узнал вас.
Серые глаза Лобанова внимательно смотрели на него из-под кустистых бровей, мощных, сросшихся на переносице, вполне под стать Брежневским, разве что совсем седых.
– В тот день, когда была убита девушка, вы ведь встречались с Козинцом, ведь так, а затем утверждали, что встреча не состоялась. Этим, согласно замыслу Чудовского, вы разрушили алиби Козинца, – безжалостно напомнил Сергей. – Нас с вами использовали, и вас, и меня, – добавил он, желая смягчить сказанное.
– Да, в тот день я действительно встречался с Козинцом, – произнес Лобанов, в задумчивости отвернувшись и уставившись невидящим взглядом в лобовое стекло. – Мы встречались без свидетелей, у меня дома. Но Чудовский не догадывался, что когда мы с Иваном Дмитричем виделись незадолго до этого, он передал мне свое досье. Я написал статью за один день, Иван Дмитрич ее прочел и внес кое-какие правки. В дальнейшем я ничего не мог сделать. Я на крючке у Чудовского, подробности никому не интересны.
– Скажите, то, что опубликовано… Должно же быть продолжение?
– Так было задумано. Вначале так кое-что, намеки. Интрига. А материалов довольно, чтобы взорвать Чудовского, Тузкова и всю их шайку ко всякой матери!
Сколько же ненависти и горечи было в его голосе! Сергей поневоле проникся симпатией к своему союзнику.
– Но почему вы ждали? Почему только сейчас?
– Не так уж долго я ждал. Пару месяцев с небольшим. К слову, не так-то легко ждать, имея в руках такой текст. Журналистский гон, вы понимаете, что я имею в виду?
– Наверно, да.
– А отчего сейчас? – продолжал Лобанов. – Не уверен, что сумею объяснить. Но сейчас самое время. Когда годами занимаешься публичными скандалами, появляется нюх. Умение предвидеть. Если этого нет, надо уходить из профессии. Я заранее чую вот этим своим носом, – Лобанов выразительно взял себя за нос кончиками пальцев. – Чудовский, Тузков – они зашатались. Именно теперь надо было бы ударить…
– Петр Кириллович, думаю, это вас заинтересует, – Сергей вытащил заветную папку, – здесь о том, как подставили Козинца. Естественно, он никого не убивал.
– Вы предлагаете это мне? – Лобанов даже не посмотрел на папку, и она повисла в воздухе.
– А кому же еще? Вы же занимаетесь этим делом…
– Увы, уже нет.
– То есть? Что значит «увы, нет»?
– Ха! Вы же сами сказали, что мое инкогнито больше не существует. Кто-то узнал меня… Я почему-то сразу вам поверил. Я вынужден бежать. Чудовский так же мил и не опасен, как кобра, как самый ядовитый гад. А я уже не гожусь для подвига.
– Вы и так сделали очень много! – искренне сказал Сергей. Он сделал паузу. – Скажите, досье у вас с собой?
– Понимаю, – кивнул Лобанов. – Вы хотите, чтобы я передал вам эстафету?
– А вы против?
В глубоко запрятанных серых глазах Лобанова заиграла улыбка:
– Я обеими руками «за». Но с собой у меня, конечно же, ничего нет. Чтобы извлечь досье, мне надо проехать больше двухсот километров… в одну сторону.
– Поехали прямо сейчас!
– Ну, что вы, нет.
– Петр Кириллович, вы же сами понимаете, как дорого время.
– Потому не станем терять его понапрасну. Я сказал, нет, значит, нет, не сейчас. Единственное, увы, что мне удалось сохранить из своей героической молодости, это упрямство. Позвоните мне завтра в 16–00. Досье уже будет у меня.
Что-то изнутри подсказывало Данилову, что никак нельзя соглашаться на эту отсрочку. Но он понимал, что спорить бесполезно.
– Хорошо, Петр Кириллович, я ухожу. Но напоследок скажите, вы же читали досье. Хоть несколько слов, вы ведь, наверное, многое запомнили.
Лобанов задумался, положив руки на рулевое колесо.
– По правде сказать, я помню немногое, память стала как худое решето. Все эти астрономические суммы, названия банков – этого ничего не помню. Единственное, что засело в мозгу, одна из ключевых фигур в их наркобизнесе – некто Алик, из Петербурга, фамилию забыл. Его недавно как раз показывали по НТВ в связи с питерским казино, наркотики там и прочее. В досье его цветное фото. Плотный такой, с золотой цепью, как у них заведено. Так вот, у Козинца была схема их организации, и этот Алик в самом центре, и к нему все связи сходятся. Алик этот владелец казино «Золотой дукат».
– Еще одно. Ведь не сам же Козинец собирал это досье. Кто на него работал?
– Представления не имею. Одно очевидно, люди эти после смерти Козинца затаились и могут зашевелиться только, если увидят воочию необратимые сдвиги в судьбе Чудовского и прочих.
– Ну, что ж, до завтра, Петр Кириллович! Спасибо.
– Удачи вам!
Рукопожатие Лобанова было на удивление сильным. Чувствовалось, что, несмотря на возраст, он весьма подвижный и крепкий человек.
Однако нюх Петра Кирилловича, вероятно, основательно притупился к старости. Тот самый нос, который он недавно демонстрировал Сергею Данилову, был, по-видимому, никакой не сверхчувствительный инструмент, а совсем прозаический нос с проступающими склеротическими прожилками и кустиками седых волос, предательски торчащими из ноздрей. Иначе чем объяснить, что Лобанов даже и не представлял себе, какие тучи собираются над его головой.
Чудовский, надо отдать ему должное, в том, что касается дела, никогда не скупился. Он исповедовал принцип разумной избыточности. Ну кому, скажите, придет на ум круглосуточно, изо дня в день записывать все разговоры по сотовой и пейджинговой связи множества самых разных абонентов в Москве? Да мало ли кто о чем может говорить? Но нет, Чудовский считал, надо. Служба радиоперехвата контролировала и фиксировала весь эфир города. Специальные компьютерные программы выуживали из памяти нужные сообщения, декодировали их, и ценнейшая секретная информация становилась доступной. Стоило выяснить только номер пейджера либо мобильного телефона некого лица или людей из его круга, чтобы узнать абсолютно все необходимое. Так что дорогостоящая затея вполне себя окупала.
После публикации статьи «Наркомафия в России» особому контролю подвергались переговоры всех сотрудников «Общего дела», причем не только работников аппарата, но и водителей, банщиков, официантов и т. п. Контроль распространялся на всех людей, имевших контакты с политдвижением, и в первую очередь, на сотрудников газет, телевидения и радио. В компьютерную программу были заложены ключевые слова, обозначающие наркотики и связанные с ними понятия, в том числе и используемые при переработке наркотических средств химреактивы. Причем, фиксировались как официальные, так и жаргонные обозначения («шмаль», «черняшка», «султыга» и прочие).
