Купец Сулай ушел в дом, воины повели меня по жарким улицам города-рынка к храму, видневшемуся за домами. Спасибо, что не подверг наказанию, хотя я ни в чем не виноват. Утром меня даже покормили.

  В отличие от деревянных одноэтажных домиков, храм поражал каменным величием. Стены украшала изящная резьба, изображающая богов и молящихся прихожан. Высоко над входом я увидел образ бога долголетия, запечатленный в камне. Надо сказать, вид у бессмертного был жутковатый. Тело усеяно разинутыми ртами с острыми треугольными зубами, такой же зубастый рот заменял Пеласу лицо, на котором не осталось места для глаз, носа и даже лба. Только уши торчали, как два треугольных локатора. Какому ненормальному камнерезу привиделось в страшных видениях эдакое чудовище? Судя по форме ушей, это существо можно было отнести к породе кошачьих. И каким образом оно связано с долголетием? Я бы скорее назвал его "многоротый хрузд". У входа нас встретил обритый наголо жрец в темном плаще с капюшоном, обычной одеждой монахов. Он проводил меня в скромное помещение с лежанкой и столиком.

  - Теперь я твой хозяин, - сказал жрец, мое имя Узан. Снимай крестьянские лохмотья, тебе принесут плащ послушника.

  - Уважаемый сиан, я слишком дорожу своей курткой, - ответил я, давая понять, что переодеваться не собираюсь и, ожидая жесткого ответа. Однако Узан взглянул на меня равнодушно, как на отработанный материал, и кивнул.

  - Через два дня ты и еще четыре раба должны присутствовать в нижнем зале на общей молитве. Можешь носить свою крестьянскую грязь, она нам не мешает. Теперь отдыхай, вечером тебя покормят.

  С этими словами он вышел. Последнее время со мной постоянно случались непонятные, я бы сказал, аномальные события. Таковым было появление купола теней возле Понка, участие в переговорах, исчезнувший и неожиданно восстановившийся мост через реку Куш и, наконец, рабское клеймо на руке, взявшееся непонятно откуда. События породили массу вопросов, которые я списал на влияние могущественных теней. Зачем меня заставили убить тарга, хотя я нацелился на наездника? Отсюда следовал не слишком логичный вывод: в тот раз меня уберегли от гибели. Хотя тени могли от меня легко избавиться, а не городить чудеса, одно другого удивительнее.

  Вечером слуга принес скромный ужин, а ближе к ночи, когда я собирался уснуть, явилась молодая девица, которая исполнила передо мной некий ритуальный танец с раздеванием, при этом я мог убедиться в ее красоте, затем, скрестив ноги, уселась на пол и некоторое время читала молитвы. На незнакомом мне, скорее всего, древнем, языке, посвященные Пеласу, жутковатому богу долголетия. Наконец, девушка закончила молиться и, как была, обнаженная, юркнула ко мне под одеяло. Вероятно, в сок тамариса, который мне дали на ужин, добавили возбуждающее средство, в результате чего мы кувыркались до самого утра. Лишь утром, когда я без сил провалился в сон, девушка удалилась. "Интересные у них обычаи!" - подумал я и уснул. Мне приснился храм Пеласа, только не этот, а другой, гораздо больше. Почему-то пришла уверенность, что сон показывает далекие, давно прошедшие, времена. Я видел себя великим жрецом, вдоль стен толпились монахи. На полу лежали пять будущих жертв, один мужчина в центре, четверо вокруг крест-накрест. Я знал, что сейчас произойдет. Пелас заберет их жизни и одарит меня долголетием. Это была не первая процедура. В этом сне мне исполнилось триста лет, и я собирался прожить еще столько же. Сон досмотреть не удалось, я проснулся. За узким окном было темно, можно поспать. И тут меня накрыло. Так вот что ждет несчастные жертвы! Нас убьют во славу Пеласа, чтобы некий старый пень, служитель бога, возможно, сам Узан, прожил несколько лишних столетий!

  Я задумался. Что делать, бежать? Я пошарил в карманах, в том числе потайном, где хранился браслет связи. Толку от него не было никакого, на Даэле, кроме меня, не осталось ташанцев. Автолекарь с запасом наноконструктов на один или два раза, не больше. Верный и прочный кинжал, а также непонятный цилиндр с кнопкой, который я зачем-то подобрал на базе и оставил в качесве талисмана. Пусть будет, места много не занимает.

  Кроме этого, на мне был надет сверхпрочный пояс телесного цвета, плоский и удобный. Под завязку набитый золотыми монетами и ограненными бриллиантами. Не зная как, снять его, можно было, только располовинив мою тушку на части. И последнее средство защиты, скрытый в левой руке лучемет.

  Надеюсь, до жертвоприношения, я найду выход.

  Весь следующий день я провалялся на лежанке. Слуга, приносивший пищу, изображал немого. Видимо, я должен был оставаться не в курсе происходящего. Монахи не подозревали, что у меня иногда просыпается генетическая память. Что интересно, на Ташане в давние времена не поклонялись этому чудовищному богу и не проводили смертельных обрядов. В таком случае, откудау меня такие знания? От многочисленных загадок разболелась голова. Надеюсь, придет время, во всем разберусь, если раньше со мной не разберутся тени.

  После ужина снова явилась вчерашняя девица, повторила замысловатый танец, закончившийся раздеванием, а после долго молилась.

  - И что это значит? - поинтересовался я, когда она забралась ко мне в постель.

  - Тихо, сиан, - прошептала девушка, - не нужно разговаривать. Я должна подготовить твой дух и тело к завтрашнему испытанию.

  - Что меня ждет?

  - Это известно только нашему богу Пеласу и верховному жрецу Шунэну. Если жрец узнает, что я с тобой болтала, заставит меня молиться пять ночей кряду. Говорят, он очень старый, ему больше четырехсот лет. И строгий.

  Сказав так, девица взялась готовить меня к обряду, подробностей которого, скорее всего, не знала сама. Все же, я задал еще один вопрос: - Как он сумел прожить четыреста лет? Он колдун?

  Девушка едва на мне не подпрыгнула.

  - Не говори так! Жрецы нашего храма не связаны с колдовством и черной магией. Говорят, сам Пелас поддерживает в нем жизнь.

  И она принялась скакать с удвоенной энергией, так что мне стало не до разговоров.

  Глава двадцать шестая

  Верховный жрец Шунэн был похож на высохшую мумию, какие я видел в историческом музее Ташаны.

  На следующий день за мной пришли два воина и отвели к местному кузнецу. Кузнец сковал мне руки металлическими браслетами на короткой цепочке. Браслеты были расписаны древними священными письменами. Цепь была из хорошей стали и казалась прочной, но не для лучемета. Перерезать ее я мог за один миг. В сопровождении великиого жреца мы спустились в подвальное помещение, где уже ждали четыре несчастных раба, готовых на заклание. На каменном полу был нарисованы пять человеческих фигур, одна в центре и четыре в виде креста. Возле кажой из пола торчали железные крюки, к которым привязывают жертвы. У противоположной стены я увидел большой черный алтарь, а на нем древнюю книгу с заклинаниями. Рядовые члены секты Пеласа думали, что в книге священные тексты, только я и, может быть, верховный жрец, знали неприятную правду. А еще мне было известно то, чего не знал даже он. Во сне я во всех подробностях видел и запомнил обряд, проводившийся сотни тысяч лет назад. Мне открылось короткое заклинание, после которого Пелас заберет у ходячей мумии все, что она получила от него за последние четыреста лет. Только произнести его следовало до того момента, как я займу место на полу. Четверо рабов, предназначенных на заклание, привязали к крюкам, причем так крепко, что те даже не могли пошевелиться. Коротким импульсом я перерезал цепочку, соединяющую браслеты. Та с лязгом лопнула, жрец удивленно уставился на нее и прказал воинам привести замену. Те поспешно удалились и вскоре вернулись с девчонкой, которая согревала мою постель. Ей на руки надели такие же, браслеты. Девушку положили в центр креста, образованного распростертыми фигурами и привязали к крюкам. Я видел на ее лице счастливую улыбку, бедняжка считала, что на нее падет благословение самого бога Пеласа. Но я знал, что случится, если обряд доведут до конца. Жертвы превратятся в высохшие мумии, на которую так похож главный жрец Шунэн.