- Вы что, крылья отрастили и научились летать? - растерянно спросил я.

  - Едва ты пропал, сиана тут же сговорилась о лодке, - пояснил Туэн. При ее энергии и предприимчивости в подобную версию легко можно поверить, хотя недавно меня убеждали, что лодок нигде нет. Я понял, что проблемы не думали заканчиваться и тяжело вздохнул.

  - Не вздыхай так, Данай, - жизнерадостно сказала Аэра, - мы всегда готовы тебе помочь.

   "Врагу не пожелаешь такой помощи" - подумал я. Наивный! Решил, что избавился от этой гунии!

  Делать нечего, пришлось вместе топать к городу, по дороге выслушивая жалобы Аэры на меня, бесчувственного.

  - Я так переживала за тебя, Туэн решил, что тебя съели хищные рыбы, и я готова была всю ночь проплакать. К счастью, подвернулся добрый человек с лодкой.

  - Сестричка твоя случайно в лодку не напросилась? - поинтересовался я. Моя жизнерадостная попутчица весело рассмеялась.

  - Ты прав, она собиралась отправиться вместе с нами, но Цуэн, советник, ее отговорил. Уверена, эта ненормальная всю ночь прорыдала вместо меня.

  - Отчего бы? - удивился я.

  - Влюбилась она в тебя, как Садэна в Эбея.

  Эту древнюю даэлянскую легенду я помнил. Художница написала портрет прекрасного юноши, которого назвала Эбеем и умолила бога Гелемана, чтобы тот оживил предмет ее страсти, иначе, мол, она умрет с тоски. Бог выполнил просьбу, но Эбей оказался самолюбивым негодяем, сделал Садэну своей рабыней, а вскоре продал ее заезжему купцу. Расставшись с любимым, девушка умерла от горя, а жестокого красавчика Творец наказал, вернув в картину.

  - Теперь будет страдать и чахнуть, - с удовольствием заключила Аэра.

  - Тебе ее не жаль? Сестра, все-таки. Или ты ревнуешь?

  - Если понадобится, я найду себе жениха, - отсмеявшись, сказала она, - в Садании или Эдроне.

  - Тогда тебе лучше остаться, на ледяном острове женихов нет.

  - Может, я его уже себе присмотрела, - она хитро покосилась на меня. "Только этого не хватало!" - подумал я. От такой жены захочешь сбежать, не получится.

  Пока Аэра разглагольствовала по поводу настоящих мужчин, перечисляя, какими они должны быть, чтобы соответствовать ее вкусу, я думал о том, кто убил стрелка-арбалетчика? Говорить об этом своим спутникам я не стал. Женщина и так меня успела утомить словесными экзерцисами, а что начнется, если я подкину дров в костер ее болтовни? До города мы, понятно, добраться не успели, перекусили сухомяткой, стало смеркаться.

  - Придется спать у дороги, - недовольно сказала девушка, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти подходящее местечко. Таковых, на мой взгляд, вокруг было с избытком.

  - Я провел предыдущую ночь в лесу, и ничего, не умер, - сказал я, предположив, что попутчица начнет возмущаться, отсутствием пуховой перины, подушки и теплого одеяла. Хотя, насчет одеяла я преувеличил, ночи стояли теплые. Значит, будет ворчать по поводу возможного дождя. Так и получилось. В то время, как Туэн помалкивал, он вообще отличался немногословием, девушка принялась выдвигать притензии, что, якобы, у меня нет никакого уважения к достойным людям. Имея ввиду себя. В ее присутствии я должен помалкивать, почтительно выслушивать умные сентенции и бить поклоны.

  - Не вижу в поклонах необходимости, - возразил я.

  - Невоспитанный, грязный крестьянин, навоз табула, ухляб деревенский! - она разозлилась и разразилась бранью.

  - В следующий раз тебя с собой не возьму, - сказал я, с трудом сдерживая растущее раздражение, - иначе за себя не отвечаю!

  - И что ты мне сделаешь? - подбоченясь, девушка с вызовом уставилась на меня. Оруженосец с интересом наблюдал за нами. Мы остановились рядом с подходящим деревом. Я схватил нахалку, приемом бадлея зафиксировал руки и пригнул голову к коленям. После отломил пару тонких, длинных веток и отстегал ее по выпяченной аппетитной задней точке. Кричать она не стала, хотя процедура наверняка была болезненная, только шумно сопела.

  - Я тебе этого, шиздра гнилая, никогда не прощу, - прошипела девушка, когда я ее отпустил, - не теперь, так через год, два или даже десять, ты свое получишь.

  - Мечтай, мечтай, - сказал я, какие десять лет, какой год? Я от нее за год с ума сойду! Надо от попутчиков срочно избавляться, оруженосец тоже без надобности, единственную железяку, меч, я могу таскать сам. Лежа на мягком ковре из травы, я принялся обдумывать, как это сделать. Без жесткостей, чтобы "тарги были сыты, и табулы целы". Но, как говорят аборигены Даэлы, у человека одни планы, а у Творца Гелемана другие.

  Глава девятнадцатая

   Пограничный городок Туан своими одно и двухэтажными деревянными домами, напоминал деревеньку. Заглянув в "Едальню Друзда" и заказав "Устырский блюм", оказавшийся все тем же, печеным мясом табула, с добавкой пряного тэрша и зерен острого стина, мы столкнулись со значительным подорожанием продуктов вследствии рухнувшего моста и временного прекращения поставки оных из центральных областей королевства. Пока Туэн возмущался ценами, а Аэра с высокомерным принебрежением разглядывала немногочисленную публику, я заказал плотный завтрак. Думал, девушка из гордости и обиды за вчерашнее, откажется от еды, как бы ни так! Свою порцию быстренько умяла, а вторую попросить гордость не позволила. В едальном зале за одним из столиков расположилась компания воинов, скорее всего, наемников, судя по разнородным доспехам и неряшливому виду. Давненько, видно, заказов у ребят не было, обнищали. От воинского стола отделилась сухощавая фигура в кожаном панцире и штанах, с многочисленными, местами ржавыми, железными нашивками. На ногах у вояки были обычные разношенные ботинки, на поясе висел такой же, как у меня, меч, с другой стороны нож в кожаном чехле. Судя по многочисленным шрамам и отметинам на руках и лице, воин был задира и провел немало поединков за свои тридцать пять, сорок лет.

  - Доброго дня, уважаемые сианы, - обратился он ко мне. Приветствие касалось исключительно мужских членов нашей компании, девушку он, словно бы, в упор не замечал. - Хотел поинтересоваться, не продадите ли свою рабыню? Наш мужской коллектив стосковался по женской ласке.