– Сафина! Не зная, будешь ли ты при своих недомоганиях или нет, я тут показал видеоролик, на котором я, пребывая в твоём доме в Карши и предчувствуя, что вижу маму в последний раз, запечатлел наш разговор, который мы вели рядышком на диване, наше прощание, мой выход из её комнаты и то, как она со второго этажа, едва различая меня из-за своего зрения, махала мне платком. Я хотел и хочу показать этот коротенький фильм тебе.

Но Сафина Ибрагимовна за 5 минут демонстрации была не очень внимательна к экрану телевизора. Смотрела равнодушно, отрывалась, чтобы перекинуться с племянниками какими-то фразами. «Странно!» – подумал Руслан Ибрагимович о холодности сестры к видеокадрам, на которых мама была ещё живой.

– Кстати, Сафина, в конце прошлого декабря, в день твоего юбилея, я подъехал к твоему коттеджу в надежде, что застану хотя бы кого-то из твоей прислуги. Но на мой многократный звонок в калитку никто не вышел. Оставил на ручке пакет со своей последней книгой, изданной в Москве. С поздравительной и дарственной надписью. И не знаю до сих пор, дождался ли пакет доступа в ваш с сыном и невесткой дом, или же до вашего возвращения пакет увёл кто-то из прохожих.

– Книга у меня. Спасибо!

Ещё минут через 20 появился и Нодар, внук, под два метра ростом.

Ох, уж это допотопное правило!.. Вернее, постпотопное. Когда после того, как стала сходить вода, было весьма трудно с едой, и приходить в гости с пустыми руками было запрещено негласно, а может, и вполне озвученно.

Яблоки, груши, виноград, помидоры, огурцы, бананы, арбуз, пачки вафель и печенья, целый пирог, ещё какие-то упаковочки, 10 лепёшек. А холодильник своими продуктами забит! Куда всё девать!

Шесть лепёшек вместе со сладостями разнёс по соседям. Молодой человек, живущий со своей матерью в квартире рядом, за общей стеной, спросил в дверях:

– День рождения отмечалось вчера?

Да, со стороны вчерашнее собрание никак нельзя было принять за поминовение. Входная дверь квартиры Руслана Ибрагимовича была открыта всё время: малые дети и подростки – внуки и внучатые племянники часто выходили на лестничную площадку (им ведь на одном месте никак не усидеть!), спускались вниз, выходили во двор, опять поднимались, а их родители – дети, племянники, невестки и зятья Руслана Ибрагимовича, застольничали так долго и бурно, с такими криками и хохотом, что такое может быть только на именинах дорогого человека, да и то при надлежащих возлияниях горячительных напитков. Но спиртного на вчерашнем столе, естественно, не было никакого. И никто – никто! – о нём и не помышлял. И никто даже бутылочку пива с собой не прихватил. И без спиртного родственники, давно не собиравшиеся вместе, посидели, пообщались хорошо и весело…

Руслан Ибрагимович кивнул.

– Поздравляю! – сосед протянул руку.

– Спасибо!..

Выяснив по телефону у невестки Латифы, жены сына Самада, что у них мало помидоров, а огурцов вовсе нет, Руслан Ибрагимович собрал им большую сумку провизии из вчерашних послепотопных подношений. Избавился от всяких упаковок с бисквитами и зефирами, которых он не ест, а молодёжь, тем паче – дети, любят. Фрукты и помидоры уложил самые крупные, аппетитные, огурцы – самые лучшие. А оставшаяся кучка, уже не такая грозная, как прежняя гора, и с содержимым помельче и похуже, – себе.

3

Поехал, конечно, на велосипеде. Как обычно. Пять минут, и он уже в семье Самада.

Они заканчивали завтрак. Латифа, как всегда, приветливо и настойчиво звала свёкра за стол. Тот отнекивался: сыт. Но потом всё-таки сел выпить чаю с лимоном.

Поговорили о том о сём.

Ясмина, дочка Самада и Латифы, любит застольные собрания большого количества людей, охотно принимает от них знаки внимания и ласки, переходя с рук на руки. Так было и вчера. Но вчера ею больше всех занимались Сарвар и его дочь Лайло. И когда в густых сумерках осеннего вечера, освещаемых окнами двух соседних четырёхэтажных домов, все разъехались на своих машинах, Ясмина не сходила с рук Сарвара, вместе с дочерью, сестрой и её сыном дожидавшегося вызванного такси. А вот и заказанная машина подъехала. Самад в шутку помахал рукой Ясмине: мол, пока, раз уезжаешь тоже. Но та в самом деле хотела уехать с Сарваром. Что было в совершеннейшую новь: она всегда проявляла крайнюю привязанность к своим родителям и разражалась криками возмущения, если кто-то в шутку собирался унести её от них. Сарвар сел с Ясминой на переднее сиденье такси. Самад хотел забрать дочь. А та – ни в какую, отмахивается от отца, возмущается, желает уехать – и всё тут. Пришлось Самаду пойти против каприза дочери…

– Удивила нас всех вчера Ясмина! – сказал Руслан Ибрагимович. – Вот-вот, уже начинается неизбежное, когда дитя, привязанное к родителям, казалось бы, крепко-накрепко и навсегда, проявляет предпочтение отношениям с другими людьми.

– Такое – впервые, – улыбнулась Латифа.

– Сарвар возился с ней целый день, – усмехнулся Самад. – На улицу выносил. Гулял с ней по двору. На качелях катал. Поэтому…

– Не это главное, – возразил Руслан Ибрагимович.

– Это.

– А разве ты не гуляешь с ней? Разве не катаешь её на качелях?

– Со мной – всегда, привычное. А Сарвар – новый…

– Я же видел Ясминочку с новыми людьми! Позволяла брать себя на руки, не возражала против череды взрослых, оказывающих ей внимание. И только! – Ни с кем из них она ни за что не хотела отдаляться от вас, родителей! А с Сарваром случай – тот самый, когда к нему протянулась незримая ниточка из самого сердечка Миночки…

– Не, не так, – усмехнулся Самад.

– Тебя, конечно, убедить в чём-то, что не укладывается в твои понятия, невозможно! – и, взглянув на невестку, продолжил:

– Он мне будет объяснять! Я многое помню из своего раннего детства. Я был постарше Ясминочки, мне было года четыре, и, бывало, очень хотелось уйти с гостем нашего дома, который звал меня с собой. Но мама никогда не разрешала. И мне в расстроенных чувствах приходилось оставаться…

– Ясминочка из тех натур, которые любвеобильны, – Руслан Ибрагимович начал пророчествовать, – но и ревнивы…

– Да, она очень ревнивая, – согласилась Латифа. – Бьёт близнецов Адибы…

– Что так?

– Ревнует к бабушке, нашей маме. Не хочет, чтобы она брала их на руки.

– Мальчикам Адибы уже есть годик?

– 14 месяцев.

– Вот! Имей в виду. Появится у вас второй ребёнок, будь осторожной и внимательной. Следи, как Ясминочка будет реагировать на появление крошечного человечка, который почти всё ваше внимание и время тут же перетянет на себя.

– Да…

– А в жизни Ясминочка будет способна влюбляться тыщу раз…

– Ох!..

– И здесь на тебя, родная, ложится очень ответственная и важная задача. Ты ей всё время умело и ненавязчиво должна внушать понятия и ценности женской сдержанности, гордости, разборчивости в выборе спутника жизни, верности и важности быть в согласии с мужем.

Латифа внимательно и приветливо слушала свёкра, утвердительно покачивая головой.

– И что будем делать с ноутбуком? – Руслан Ибрагимович, наконец, перешёл к интересовавшему его вопросу.

– Зачем вам ноутбук?! – усмехнулся сын своей фирменной усмешкой, задевающая всех, а отца – тем более: настолько в ней, усмешке, сильны, с одной стороны, чувство своего превосходства, а с другой – пренебрежение к собеседнику.

Обычно Руслан Ибрагимович проглатывает эту горькую пилюлю: так общение с сыном обходится дешевле. Но тут почему-то среагировал несколько повышенным тоном:

– Ну, ты же читал моё сообщение! В нём же чётко и коротко всё объяснено! Или ты, как большей частью, открыл, взглянул и тем и ограничился?!

– Читал! – усмешка. – Ведь был же у вас ноутбук! Отказались…

Снова усмешка.

– Это было давно! Но даже вчерашний день в сегодняшний не вернуть! – Руслан Ибрагимович добавил обороты и сам себе удивлялся. Видимо, сочувственные взгляды невестки прибавили ему решимости.