Эти чувства проявляются на лицах игроков до того, как они обретают способность двигаться. Мяч, ударившийся об пол, разом оживляет все эти морские фигуры. Первогодка-либеро Рен невольно разворачивается, пытаясь найти дыру в полу. Его семпай чешет затылок, но тоже не может отвести взгляда от места приземления мяча.

Выкусите, засранцы.

Обвожу ошарашенных парней взглядом. Но цепляюсь за чёрную радужку Кагеямы. Он единственный смотрит не на мяч, а на меня. Чувство, будто обгладывает до костей. Но кроме любопытства патологоанатома есть что-то ещё. Чёртовы связующие, почему вы всегда такие внимательные?

— Двадцать девять — двадцать семь, — озвучивает Макото-сан. Он, кстати, тоже зыркает на меня. Надо поспешить к бабуле. А то успеет наплести ей, что я отбилась от рук, до того, как я нажалуюсь на его деменцию.

— Все молодцы, все свободны. Официально тренировки начинаются с завтрашнего дня, поэтому хорошо поешьте и выспитесь…

Ухожу с площадки не дослушав. Больше я в этом участвовать не буду.

***

Кагеяма Тобио ждёт меня у дверей спортзала. Прохожу мимо.

Что-то хорошее во мне взывает к милосердию: Мари, одумайся, он ведь даже не прячется за кустами в аллее, дай ему шанс.

Но я непреклонна. Ещё в раздевалке я догадалась, что же он заметил во время моей силовой подачи. И сейчас взгляд цепких глаз меня подбешивает. Что ещё он хочет разглядеть? Родинку за ухом? Лямку от бюстгальтера? Маленький наглый Тобио-чан.

— Ты пинч-подающий?

Кагеяма идёт следом за мной. Отстаёт на полшага и наверно думает, что именно они та самая грань приличия. Но на деле это делает его ещё больше похожим на сталкера. Проходящие мимо легкоатлеты вопросительно смотрят на меня. «Он тебя обижает, милая, беззащитная девочка?».

Я останавливаюсь, приглашая Тобио подойти. Даже одариваю его улыбкой. Хотя, кажется, такой мой дар он принимать не желает. Ждёт ответа и буравит меня злым взглядом.

— Проблемы с памятью? Я менеджер, — огрызаюсь и с удовольствием вижу раздражение на смазливом личике.

— Ты была пинч-подающим?

Такой настойчивый, что сводит скулы.

— Нет.

Я отвечаю, потому что иначе он не отстанет. Его эта складочка на лбу, проступившая от внутренней борьбы упрямства и любопытства, вовсе ни при чём. Сука, почему так мило…

— Центральным блокирующим, — добавляю я и внезапно продолжаю: — На самом деле, подача не такая уж и сильная.

— Да, я заметил.

Хочу ударить тебя по шее, Тобио-чан.

— Ощущение сильного удара возникло из-за идеально выбранного места и хорошего кручения. Плюс скорость.

— А ещё эффект неожиданности, — пытаясь поймать его взгляд, произношу я. — Из-за того, что ты не отдал мне ни одной подачи, никто не ожидал, что я вообще что-то могу.

Лучше бы я не искала его глаза… Он смотрит слишком внимательно. Родинка на щеке и лямка бюстгальтера? Чушь! Я начинаю переживать за своё родимое пятно под грудью. И за небольшую кисту в яичнике тоже. Этот парень грёбаный рентген.

— Я передаю пасы тем, кто может привести команду к победе, — он произносит фразу тихо и чётко.

— Я могла бы.

Стараюсь сгладить пафос небрежным тоном.

— Но не хотела, — отрезает Кагеяма.

И как тут поспоришь? Не объяснять же ему, что я уже очень давно вообще ничего не хочу. Разговор исчерпал себя. Я иду к женскому общежитию, но Кагеяма не спешит сворачивать.

— Не хочешь выпить кофе? — вдруг выдаёт он.

Даже его талант связующего не удивил меня так, как этот неловкий вопрос. Нет, я совсем не уродина, а кофе — это не односолодовый виски или вода из лужи. Ничего странного. Больше всего смущает, наверное, то, сколько же внутренних сил потратил этот злюка, чтобы выдавить из себя такое простое предложение.

У него краснеют кончики ушей. Мари, держи себя в руках.

— Пойдём. Я знаю неплохую кофейню неподалёку.

Кажется, я только что подписалась на пару часов ужасающей неловкости. Лихорадочно перебираю в голове схемы первой помощи подавившимся кофе девственникам. Что-то мне подсказывает, что дыхание рот в рот добивает таких насмерть.

— На тренировке ты выглядела очень… — начинает Кагеяма.

Эффектной? Таинственной? Невероятно притягательной?

— Раздосадованной. На твоём лице было написано, что тебе не нравится там находиться.

А, действительно, чего это я. Будто бы не знаю, как выгляжу со стороны.

— Но когда ты подавала мяч, что-то изменилось. Сам момент удара сделал тебя счастливой, да?

Кагеяма смотрит под ноги, пока говорит всё это. Но он смущается явно меньше, чем я ожидала. Скорее, выглядит задумчивым.

Не знаю, что отвечать, поэтому выкладываю начистоту.

— Меня взяли в женскую волейбольную команду, но пока не допустили до полноценных тренировок. Не скажу, что рвусь в спортзал или твёрдо намерена бороться. Я немного перегорела в старшей школе.

Чувствую на себе заинтересованный взгляд Кагеямы. Буравит край моего глаза. Он начинает чесаться, будто в него попала ресница. Или меня пробивает на слёзы от того, что кто-то так внимательно слушает?

— Я поменяла их штук пять. Приходилось переезжать из-за работы родителей. И нигде не было даже отдельного зала для волейбольной команды. Мы или занимались в общем, или рисовали разметку сами. Конечно, «мы» — сказано громко. Хорошо, если играла пара девчонок, а остальные забегали в зал перед свиданиями или дополнительными занятиями. Смешно, конечно, но даже несмотря на это, я всегда выкладывалась по максимуму.

Я пинаю камешек у себя на пути. Он неожиданно громко стучит по дороге. Пугает кошку. Она бежит на другую сторону улицы и едва не теряет сознание от пронзительного сигнала спешащего автомобиля. Истошно орёт, кидается обратно, под ноги к Кагеяме. Он даже не замедляет шаг. Идёт со мной в одном темпе и слушает. Я рискую повернуть голову, и глубокая морщинка на лбу едва ли ни доводит меня до слёз. Ему интересно, он думает над моими словами…

— Дома меня учил дедушка, я смотрела все игры, находила даже записи сетов школ по соседству. Если было время, клянчила тренировочные матчи. Успела побыть и либеро, и диагональным. Где-то меня замечали, пытались вытащить из безнадёжной школы. Но родителям нужно было переезжать, и я снова оказывалась в болоте…

— Но сейчас ты в лучшем спортивном университете Токио, — замечает Тобио.

Я теперь смотрю прямо в глаза Кагеямы. Он всё хорошо понимает, но я зачем-то всё равно говорю:

— А за спиной у меня ничего, кроме жуткой усталости. Ни одних национальных, никакого титула. Пока предложили подождать и помочь с мужской командой.

— Путь в никуда.

Разве связующий не должен быть психологом и оптимистом?

— Если ты не будешь играть, то не сможешь показать себя. Если не сможешь выделиться — не допустят к тренировкам.

А я удивлялась, почему же он так вяло хвалит игроков своей команды. Да по сравнению с нынешней интонацией, его подбадривающие слова в игре — просто внутривенная доза окситоцина. Хотя не жалуюсь, это честно. Кагеяма озвучивает то, что я и сама отлично понимаю.

Но, кажется, его самого собственные слова смутили. И снова здравствуйте, красные ушки!

— Это… Было слишком резко.

— Тогда с тебя подбадривающий кофе, — подмигиваю я.

Теперь у Тобио краснеют и скулы. Это никак не сочетается с жёстким, будто работа охотничьего ножа, разрезом глаз. А единство противоположного, определённо, моя слабость.

— Тогда и кусочек торта, — смущаясь окончательно, говорит Кагеяма. — Сладкое лучше поднимает настроение.

— Откуда ты знаешь, может, я взяла бы самый сладкий кофе?

— С карамелью, орешками и тапиокой?

О чёрт, это что, улыбка? Кагеяма Тобио улыбается мне! А я вижу в его зрачках собственную счастливую мордашку. Кажется, вечер пройдёт куда лучше, чем я могла предположить.

========== Лисёнок Тоору ==========

Ближе к ночи стало холодно, поэтому Кагеяма отдал мне свою олимпийку. Хотел проводить до общежития, но я отказалась — нужно немного привести в порядок мысли после этого дня.