— Какого хера ты пристал? — огрызается Тобио. — Не слушай его, — тут же пытается успокоить меня, но, кажется, замечает то, о чём до этого лишь догадывался. — П-почему у тебя такое лицо?..

— Думаю, мы оба знаем, в чём же дело. Это довольно очевидно, нет? — закатывает глаза Ойкава.

— Чистая похоть, — всё же сжалившись, устало поясняет Тоору. — Итак, могу я, наконец, поцеловать девушку Тобио-чана?

Я отрываю затылок от плеча Кагеямы. Перед глазами плывёт. Под скрежет зубов Тобио тянусь к его семпаю, улыбаясь той самой улыбкой, которой у него и научилась. У Ойкавы холодные губы, но он предпочитает орудовать языком и зубами. Уже через секунду я чувствую во рту металлический привкус собственной крови — только он и говорит о том, насколько на самом деле взволнован и возбуждён Тоору.

— Ты просто пытаешься взбесить меня?

Ойкава открывается от моих губ, но придерживает за подбородок так, будто я пьяная и без его помощи голова безвольно упадёт на грудь. Хотя не уверена, что этого не случится… Член Тобио выскользнул из меня, когда он попытался отстраниться от нашего поцелуя, и я нетерпеливо ёрзаю бёдрами.

— О нет, я попытаюсь сделать это, пока буду входить в неё, — смеётся Ойкава. — Наивный, наивный Тобио-чан.

Пальцы Тоору скользят ещё ниже, и я со стыдом понимаю, насколько же мокрая. А гадёныш поднимает руку вверх, демонстрируя Тобио, как растягивается вязкая смазка между указательным и средним. Но я замечаю ещё и то, сколько же капель катится вниз, прямо к ладони.

— Лучше посмотри на это, — длинные пальцы двигаются на манер ножниц. — Она так обильно течёт, пока ты тычешься своим членом у её входа…

Пользуясь растерянностью Тобио, Ойкава продолжает:

— Так что я предлагаю позаботиться об этом вместе, оставив в прошлом старые обиды, — издевательски бодро тянет он. — Хотя, конечно, в конце она выберет меня, вне зависимости от того, что ты там хочешь.

Кагеяма прижимает меня ближе к себе. Жёсткая рука обхватывает шею. Кажется, малыш начинает подозревать, что злодей здесь не только его соперник-семпай.

— Зачем мне соглашаться на это? С чего ты взял, что я позволю тебе хоть что-то с ней сделать?

Обжигающий язык скользит по моей щеке, зубы неожиданно сжимают тонкую кожу на скуле. Вот теперь точно сафари. Хищники соревнуются, кто откусит больший кусок от поверженной лани.

Ойкава, не отпуская мой подбородок, проводит большим пальцем по влажным губам.

— Тобио-чан, Тобио-чан, — качает головой Тоору. — Ты ведь знаешь, как все закончится. Я всё равно сведу её с ума, это вопрос времени. И либо ты позволишь ей насладиться мной сейчас, либо это произойдёт позже, но уже без тебя.

Теперь уже скалится Ойкава. Он давит большим пальцем на мою губу, и я беспрекословно приоткрываю рот, проходясь языком по подушечке и ногтю. Семпай заслужил это своей настойчивостью.

— Ах да, и если я сейчас уйду, это будет значить лишь то, что ты боишься меня, — отрывая взгляд от моих губ, ухмыляется Тоору в лицо Кагеяме.

Я спиной чувствую, как абсурдность ситуации, моя покорность и неистовый напор Ойкавы ломают волю Тобио. Думаю, немалую роль в этом играет его стояк, который всё так же упирается мне в бедро. В этом месте расползается мокрое, липкое пятно. Член дрожит, размазывая предэякулят по моей коже.

— Я не боюсь тебя, и никогда не буду, — Кагеяма убирает руку с моей груди, чтобы схватиться за собственную голову. — Но это… блять… Смысл же не в этом…

Вдруг его голос меняется. Аллилуйя, наконец-то, долгожданная исступлённая решимость. Отлично сработано, Ойкава-сан.

— Хорошо. Хочешь этого? — раззадоривая сам себя, говорит Тоору. — Вперёд, я просто опозорю тебя перед ней. Потому что она моя.

Ойкава веселится не меньше моего. Он ловко меняет пальцы, заставляя меня слизывать собственную смазку. Она противно холодная, но сам жест выходит красивым. И возбуждающим.

— А-а-а, Тобио-чан, — грозит Ойкава этим же, начисто вылизанным, пальцем, — она всегда может стать моей, тут не угадаешь.

— Посмотрим, когда закончим. Думаешь, сможешь победить? Я знаю её тело как никто другой.

На миг задумываюсь над словами Тобио. Вспоминаю пальцы Тоору, которые объективно потрясающе чуть сгибались внутри моего влагалища, стимулируя что-то вроде точки G. Он всегда долго мучил меня этими движениями. Доводил до исступления. Я хватала его за запястье, вырывалась, потому что наслаждение граничило с чем-то странным. Но после его мягкого и властного «отпусти себя», я кончала так, что теряла сознание… Пожалуй, Кагеяме необязательно об этом знать.

Тем более, его руки очень даже уверенно берутся за мою грудь. Ловкие пальцы выкручивают соски, и я схожу с ума в попытках найти бёдрами его член. Вытягиваюсь выше, чтобы достать до головки и опуститься на неё, но резко ожесточившийся Тобио не позволяет. Мелкий засранец хвастается перед семпаем тем, как я хватаю ртом воздух и поскуливаю от незатейливых прикосновений.

— Может, раньше я и был королём площадки, но теперь я её король, — Кагеяма выдыхает мне в ухо это смущающее прозвище.

Я краснею ещё сильнее, не желая вспоминать тот момент, когда из шутливого «мой король» это превратилось в нечто похотливо-умоляющее. Всё-таки, когда меня хорошо трахают, я выдаю странные вещи.

Ойкаву это, кажется, задевает. Понимаю по тому, как он задирает подбородок и кривит губы. Хотя надменность плохо вяжется с крошечным пятнышком, проступившим на шортах. Я тоже многое замечаю, Тоору-чан.

— Я бы не был так уверен, — натужно усмехается Ойкава. — Просто посмотри на это.

Тоору почти вплотную ко мне. Соски трутся о его футболку, как о наждачную бумагу. И пока он скользит губами по моей шее, я не выдерживаю и стягиваю с него этот проклятый кусок ткани. Чёртовы волейболисты, почему у них такие божественные тела… Закусываю губу и поднимаю глаза на Тобио. Он смотрит на меня сверху вниз взглядом, обещающим долгую порку после всего этого недоразумения.

— Лучше бы тебе смотреть на меня, — шепчет Ойкава, сжимая мой подбородок. — Да, вот так, подними голову и…

Красивый, идеально сложённый ублюдок. Вот уж кто отлично понимает правила игры и всё равно не может удержаться от мелкого капризного хвастовства. Знает, как мне нравится его светлая кожа, туго обтягивающая подвижные, как у пантеры, мышцы.

Я откушу тебе член, Ойкава Тоору.

Будто услышав мои мысли, парень стягивает шорты и боксеры.

Ладно. Я откушу твой невероятно прекрасный, большой и толстый член, Ойкава Тоору.

— Вау, твоё сердечко стало биться быстрее из-за меня, — подлец корчит насмешливую рожу.

Теперь то, как его тело прижимается ко мне, спорит с наслаждением от пальцев Тобио внутри. Ойкава снова целует, и я охотно иду ко дну. Им точно стоит крепко держать меня, потому что мои ноги не справятся с этим даже в коленно-локтевой.

— Смотри на меня.

Я слышу глухой звук, с которым Кагеяма бьет по предплечью руки Тоору, прижимающейся к моей щеке. Перевожу взгляд на наглого воронёнка. Чёрные глаза с крошечными зрачками пугают. Потише, Тобио, убьёшь меня чуть позже.

Кагеяма обычно целовался нежно. Я ведь его розовая мечта, первая девушка в жизни талантливого и очень занятого спортсмена. Это вкупе с трогательной неопытностью делало большинство его прикосновений бережными и лёгкими. Но мне нравилось, как постепенно в Тобио нарастает страсть. Там, куда раньше он лишь посылал воздушные поцелуи, стали появляться засосы и следы зубов. Тобио, как прирождённый связующий, быстро находил ко мне подход. Но чего-то всё равно не хватало.

И только сейчас недостающая деталь готова занять своё место. Кагеяма целуется так, что я всерьёз задумываюсь о качестве и количестве своих пломб. Не помешало бы позже их пересчитать. Пальцы, наконец, находят ту самую точку во влагалище, уверенно выбивая из меня стон за стоном. Даже слишком уверенно…

— Как мило, Тобио-чан, — смеётся Тоору. — Кажется, ты немного волнуешься.

Глупо было думать, что от этого лиса что-то может укрыться. Он заметил и безжалостный поцелуй, и чересчур активную работу пальцев своего кохая.