Элой прижалась к стене и провела рукой по тому месту, где он ударил её головой. Крови не было. Затем она двинулась к лезвию, застрявшему в стене, и попробовала извлечь его. Она порезала пальцы, но лезвие не сдвинулось с места, и Элой почувствовала на себе удовлетворённый взгляд Гелиса.
Достаточно наигравшись с ней, он активировал ошейник. Эта боль теперь была хорошо знакома Элой, но она и в этот раз потеряла контроль над своими мышцами, упав на пол.
Прошло несколько часов, прежде чем Гелис оттащил её с пола, не отключая ошейник. Он забрался на кровать, прижимая Элой к себе, как будто звуки её мучений были для него сладкой колыбельной. Она изо всех сил пыталась оттолкнуть его, но уже слишком ослабла, и мышцы окончательно отказались её слушаться. Гелис пробормотал своё одобрение на её попытку сразиться с ним, его рука скользнула ниже, поглаживая её плоский живот. Элой рыдала от боли, а он поцеловал её в щёку и приложил ухо к её груди, слушая трепетание измученного сердца. В таком положении он уснул, пока Элой молилась, чтобы земля под ней просто разверзлась.
***
Это была самая длинная ночь в её жизни. Её движения, казалось, не беспокоили Гелиса, и он мирно спал. Когда утреннее солнце своими лучами проникло сквозь окно, он проснулся в хорошем настроении. Оставив Элой, до сих пор дёргавшуюся из-за ударов током, в кровати, он направился к ванной, вода в которой успела остыть. Используя водную поверхность вместо зеркала, он побрился ножом.
Через мгновение он, казалось, обратил внимание на Элой и, протянув руку, выключил ошейник. Элой буквально растаяла в одеяле, когда её мышцы наконец расслабились, и начала хватать ртом воздух.
Гелис занимался повседневными делами, не задумываясь о ней, но Элой было всё равно. Она была рада тому, что чёртов ошейник выключился, и она могла чувствовать собственные руки. Она пыталась заставить себя сесть, но головокружение не позволяло ей. Элой провела рукой по лбу и почувствовала шишку. Элой вздохнула, ощупывая до неё, и только тогда Гелис заметил, что она была ранена. На нём самом не было ни единого синяка, не считая порезанной губы.
Он подошёл к корзине, достал тряпку и погрузил её в прохладную воду. Затем вернулся к кровати и приложил тряпку ко лбу Элой. Она отказывалась смотреть на лидера Затмения, но из-за прохлады ей и вправду стало лучше.
— Спасибо, — пробормотала она, удивившись своей реакции. Она не должна благодарить его за то, что он не издевался над ней.
Гелис не ответил, удерживая тряпку на её лбу. Вода текла по её коже, увлажняла волосы, и лёгкий ветерок, дующий из окна, облегчал её состояние. Он просидел рядом с ней некоторое время, прежде чем Элой взглянула на него, заметив, что свободной рукой он пытался ножом срезать швы с задней части своего плеча. Гелис рисковал ухудшить собственное ранение.
Элой села, борясь с головокружением и стряхнув тряпку с головы. Медленным и осторожным движением она потянулась к ножу и обхватила пальцами кожаную рукоять, когда Гелис отпустил её. Элой аккуратно разрезала проволоку и протянула её через рану, после чего удивилась увиденному прогрессу.
— На тебе всё быстро заживает, — отметила она вслух.
— Солнце посчитало нужным дать мне тело, подходящее избранному солдату.
Элой закатила глаза. Почти во всех разговорах Гелис так или иначе затрагивал Солнце. Проволока была толстой, поэтому, когда Элой убрала её, из отверстий снова полилась кровь. Закончив, Элой прижала тряпку к ране. Всё это время Гелис ждал, положив руки на колени.
И только сейчас Элой поняла, что держала его нож. Она даже не думала использовать его ни для чего, кроме снятия швов, несмотря на то, что Гелис сидел спиной к ней, а его внимание было сосредоточено на другом. Элой начала волноваться. Он сам дал ей нож, как и ранее копьё, после чего она провела ночь в агонии. Почти нерешительно она вернула ему нож. Гелис забрал его, спрятав в доспехи.
— Значит, ты всё-таки не настолько глупа, — сказал он и, встав с кровати, направился к шлему, который лежал на столе. Он собирался уйти, и Элой знала, что обычно следовало за этим.
— Останься со мной, — быстро произнесла она, — если я усну, то уже не проснусь, — она поднесла руку к голове. Гелис нахмурился, глядя на неё, — у меня болит живот, — пожаловалась Элой, надеясь на то, что он не сможет распознать её ложь, — это плохой знак, верно?
Гелис медленно опустил шлем.
— Если ты так настаиваешь, я включу ошейник. Он не даст тебе уснуть.
— Нет! — Элой попыталась успокоиться, но её мысли словно перепутались. — Я… думаю, что если меня вырвет, то я задохнусь. Если ты включишь ошейник, я не смогу дышать.
Гелис прищурился. По-видимому, он не думал об этом.
— Тебе плохо? — спросил он, в отвращении сморщив нос. Наверное, ему не понравилось думать об её рвоте. Элой кивнула. Гелис надел шлем. — Тогда я скоро вернусь.
С этими словами он вышел за дверь, а Элой снова упала на кровать. Она так устала из-за того, что не спала всю ночь, но сейчас не смела закрывать глаза. Она не хотела быть беззащитной к тому моменту, как Гелис вернётся.
Он выполнил своё обещание, вернувшись через час и оставив шлем, а также доспехи с ножом где-то в другом месте. На нём были только гладиаторские штаны, которые он всегда носил. Элой сохраняла бдительность, когда он подошёл к ней, неуверенная в его поведении, но пока Солнце не говорило с ним. Гелис сел на край кровати, предлагая Элой флягу.
Элой посмотрела на неё с сомнением.
— Для твоего желудка, — объяснил Гелис, — поможет от тошноты и головокружения. В будущем я постараюсь быть более осторожным. Присутствие Солнца часто делает меня… гиперактивным, — в его голосе слышался извиняющийся тон, однако выражение лица не поменялось.
Элой сделала глоток и закашлялась от горького привкуса.
— Это ужасно, — призналась она. Гелис поднялся, подошёл к столу, чтобы налить бокал вина, и вернулся, чтобы предложить его ей. Элой не думала, что спиртное улучшит вкус, но хотела попробовать.
Гелис смотрел на неё, когда она выпила больше лекарства. Он будто ожидал, что ей станет лучше на его глазах. Когда Элой закончила с лекарством, она отложила флягу и прислонилась спиной к стене.
— Ты останешься со мной сегодня? — осторожно спросила она. Элой действительно не хотела иметь дело с ним, бредившим о пророчестве и избранности. И уж тем более с его силой. Гелис скрестил руки и посмотрел на дверь, ведущую на улицу. Ветер усиливался, и Элой немного расстроилась из-за того, что снаружи ничего не было видно дальше нескольких футов от двери.
— Похоже, надвигается буря, — произнёс Гелис и закрыл окно.
Она наблюдала за тем, как он проверил прочность закрытого окна, после чего не спеша зажёг свечи, чтобы восполнить недостаток солнечного света.
Гелис указал на дверь.
— Подойди и посмотри. Солнце спит в этот день, — он держал дверь открытой. Элой свесила босые ноги с кровати и подошла ближе, увидев, как ветер поднимал песок, загораживая обзор.
Она понимала, что погода серьёзно ухудшалась.
— Это… жестоко, — подыграла она, почувствовав, как ветер подул в сторону неё и Гелиса.
— Тьма есть всегда, — отозвался лидер Затмения, глядя на начинавшуюся бурю.
========== Глава 4. Обещание ==========
Долгое время они стояли, наблюдая за песчаной бурей, но вскоре ветер сменился, и Гелису пришлось закрыть дверь. Тишина в комнате нарушалась лишь порывами ветра и шипением песка. Элой смотрела, как Гелис поднёс к столу несколько свечей, тщательно их расставив, прежде чем поджечь. Затем разложил бумаги и начал писать.
Элой сидела в темноте, обхватив колени руками, слушала песок и царапанье по бумаге. Она хотела поспрашивать Гелиса, но боялась своим голосом испортить мирную ауру, которая установилась между ними. Она продолжала сидеть на кровати, стараясь не привлекать к себе внимания, однако волноваться ей не стоило — Гелис был полностью сосредоточен на работе.
Она не помнила, в какой момент задремала, но когда проснулась, Гелиса за столом не было. Элой застыла, увидев, как он направился к двери, что-то бормоча. Он явно к чему-то прислушивался, но Элой не слышала ничего, кроме шума ветра.
