***

Леголас всегда был невероятно сдержанным и старался терпеть до последнего во время порки. Неважно, что у него никогда не получалось. Разумеется, попытка молчать была предпринята и сегодня, но, учитывая, что отец не жалел своей руки, они оба знали, что скоро оборона падёт.

Леголас всё ещё сопротивлялся, всеми силами усложняя отцу задачу, но того это, казалось, нисколько не волновало. У Трандуила был опыт порки взбалмошных эльфят, да и сам он некогда таковым являлся.

— Я не знаю, что с тобой стряслось, Леголас, но ты никогда ещё не был так невероятно горделив! — последнее слово Трандуил подкрепил смачным шлепком, наконец заставившим надменного мальчишку громко зашипеть. — Ты гордишься тем, что натворил?

Ответа, разумеется, не последовало. Леголас был невероятно упрям.

Но, как ни странно, его оборона пала вместе с его леггинсами: стоило им оказаться на уровне его колен, как мальчишка перестал брыкаться и рычать, как горный тролль. Он чувствовал себя невероятно униженным, а это отнимало силы для сопротивления.

— Прекрати! — почти прорыдал он, но повелительные нотки в его голосе сменились умоляющими. — Ada, п-пожалуйста! Хватит… По крайней мере, не снимай…

— Я должен наказать не твои брюки, а твою неугомонную задницу, Зеленолист, это так работает, — фыркнул Трандуил. — А теперь, ion nin, готов ли ты говорить со мной цивилизованно?

На этот вопрос не стоило отвечать честно.

— Я… Д-да, Ada, — солгал Леголас, даже глазом не моргнув…

— Или, может быть, ты до сих пор состоишь из гнева?

— Нет!

… И прекрасно понимая, что только какие-то тонкие ниточки удерживали его от того, чтобы не заорать отцу в лицо, обвиняя в несправедливости наказания. До сих пор.

Его голос, однако, дрожал от ярости слишком сильно, чтобы Трандуил не заметил этого.

— Хорошая попытка, — сказал он, обрушивая на лгунишку несколько быстрых, звонких ударов. — Но ты всё ещё, слава Эру, терпеть не можешь мне лгать.

И Леголас наконец отпустил себя и позволил себе плакать, уже не сильно волнуясь о том, кто это услышит.

***

— Я сейчас оглохну, — проворчал Сэллиан.

— Неженка, — широко ухмыльнулась Амариэль. — И как только я не оглохла за все те долгие зимние вечера, когда Ada перекидывал через колено тебя?

***

Трандуил умудрялся пороть и говорить одновременно, подкрепляя самые значимые слова особенно сильными шлепками:

— Итак, есть несколько пунктов, по которым мы с тобой должны пройтись. В первую очередь, твой побег! Ты можешь назвать мне хоть одну более-менее уважительную причину оставить свою армию перед началом битвы?

Леголасу было немного труднее формулировать предложения, а потому, он только выругался сквозь стиснутые зубы.

— Ах, тебе действительно стоит выполоскать с мылом рот! Попробуй ещё раз. Итак, уважительная причина дезертировать?

— С-смерть! — дерзнул испытать терпение отца Леголас. Но Трандуил ухмыльнулся:

— Правильно. Скажи, был ли ты хотя бы близок к этой причине?

— Нет, Ada, — щёки принца стали почти такими же красными, как его бедный, бедный зад.

— Тогда почему ты сделал то, что сделал?

Король даже прекратил порку на мгновение, чтобы не мешать сыну хорошенько подумать над слишком очевидным ответом.

— П-потому что… Мне так захотелось?

— Это вопрос?

— Нет, н-нет, Ada! Aiya! Мне просто захотелось делать то, что мне хо-очется!.. И…

— И-и-и?

Леголас судорожно копался в своей голове, ища ответы.

— И… Только мои желания меня беспокоили. Я н-не подумал… Не подумал о тебе, Adar. AI!

— Ты ни о ком и ни о чём не подумал, Зеленолист, верно. А теперь мы с тобой должны поговорить об этом безусловном эгоизме.

— Н-но… Ada, Тауриэль могла погибнуть, её могли р-ранить! Я только хотел это… Это…

— Ion nin! — раздражённо покачал головой Трандуил. — Тауриэль сегодня тоже перекинули через колено, но она всё ещё сильный воин. Лорд Фисэмар учил её с детства. Ты должен понимать, что этот побег был её делом, а твоим делом была защита королевства!

***

Амариэль полагала, что это была самая долгая порка, которую когда-либо закатывали Леголасу, ей самой, или даже взбалмошному сверх меры Сэллиану. Последний уже начал нервно ёрзать, будто это ему досталось, а не его другу, и тихо проклинать упрямство Леголаса.

Мари примерно представляла себе, как это работает: отец продолжал пороть принца, пока тот не сдавался окончательно, и иногда на это уходило очень много времени.

Однажды она спросила, почему бы ему не начать плакать или делать что-нибудь в этом роде, в самом начале порки. Принц заинтересовался и попытался провернуть этот трюк, но закончилось всё тем, что она же оказалась на отцовских коленях.

***

— Мой мальчик, перейдём теперь к твоему отвратительному поведению перед началом наказания.

Леголас взвыл, когда его ягодицы снова обожгло, но уже смирился с тем, что пробудет на колене отца всю оставшуюся вечность, и успел даже подумать о том, что, вероятно, заслужил это. Ещё как заслужил.

***

Как бы забавно не был то, что принца тоже постигла участь быть перекинутым через отцовское колено, Тауриэль слегка вздрогнула, услышав очередной болезненный вскрик. Учитывая, что Леголас всегда был предельно сдержанным, король наверняка прилагал немало усилий к наказанию сына. И эллет не могла не винить себя. В конце концов, её друг последовал за ней, и если бы не она, ни их травм, ни этого жуткого наказания не было бы…

Все горькие мысли, однако, улетучились из её головы, когда на другую, пострадавшую сегодня часть её тела обрушился звонкий шлепок.

— Ai! — взвизгнула Тауриэль, обиженно взглянув на лорда Фисэмара. — За что?! С-сэр…

— Слишком много думаешь, — невозмутимо откликнулся мастер по оружию. По скромному мнению Тауриэль — хоть она и не решилась его высказать, — это был совсем не повод так мучить её только что поротую задницу. Фисэмар тихо вздохнул: — Трандуил не будет излишне жесток с эльфёнком, ты же знаешь.

Ей оставалось только неуверенно хмыкнуть:

— Да, наверное.

— Тауриэль, — снова строго окликнул воин. Но его голос был гораздо мягче, когда он сказал: — Да, Леголас пошёл за тобой, и потому теперь расхлёбывает последствия. Но разве ты его принуждала? Скажи мне, pen-neth faeg, ты хоть раз просила его?

— Н-нет, — удивлённо пробормотала Тауриэль. — Вы же знаете, я бы никогда…

— Да, я знаю. И поэтому, дитя солнца, давай оставим твоё дурное поведение в прошлом. Ты уже прощена. А Леголас шёл своим путём, хотя и недалёким от твоего, и за это тоже будет наказан и прощён.

Слёзы благодарности загорелись в глазах Тауриэль. Фисэмар всегда всё понимал. Всегда мог утешить. Её прекрасный, прекрасный учитель.

— Я так понимаю, Трандуил начинает уставать от этого мальчишки, — заметил воин менее, чем через минуту.

В следующий же миг, крики Леголаса наконец окончательно стихли.

***

— Итак, сын мой, ты всё ещё надменный принц? — спокойно осведомился Трандуил. Недолго ещё оставалось мучить сына, судя по искреннему его раскаянию. Леголас, у которого сил уже совершенно не оставалось, только тихо всхлипнул и покачал головой, краснея от стыда. — Стало быть, ты снова мой добрый и храбрый эльфёнок?

— Д-да, Ada…

— И я полагаю, ты не намерен больше от меня убегать?

Обезоруженный стыдом Леголас ничего не ответил, но следующий шлепок был таким сильным, что он выгнулся дугой и завопил:

— ADARRrrr!

Этот ответ был совершенно искренним, но отцу почему-то не понравился.

— Выражайся чётче, пожалуйста. Итак?

Принц, конечно, мог бы ответить, что убежать он сейчас хотел больше всего на свете, но это было объективно небезопасно.

— Я н-не… Не убегу больше! — всхлипнул он, извиваясь на колене отца. Тот всё ещё крепко держал и крепко шлёпал его. — Обещаю!

— Замечательно, если так, — кивнул Трандуил. Шлепки замедлились и стали заметно легче, но Леголас хорошо прочувствовал каждый из них. Его отец — слава солнцу и звёздам! — казалось, заканчивал порку.