— И их нужно постоянно обновлять и поддерживать. Не проще ли создать двор искусственных людей, который будет ненавязчиво питаться частью твоей гигантской магической мощи, но зато станет существовать постоянно и без хлопот?.. Он вполне мог так рассуждать, — Эреол обошел кресло кругом и легко спрыгнул с возвышения, на котором оно стояло. — На самом деле создание атхатонов во многом экономнее постоянного контроля.

Элейн смотрела на его уверенные движения. В Эреола точно влили порцию свежих сил. Хотя, возможно, так оно и было. Он вполне мог впитать остаточную магию из создания ЛʼАррадона.

А вот ее, наоборот, свалившаяся на голову информация прибила к земле. И уже пропал интерес и к Орталину, и к его многочисленным чудесам и особенностям.

Катись к Хешшу это проклятое место, в котором появился на свет и ЛʼАррадон, и его чудовищная магия, способная перемалывать живых людей, превращая их в послушных кукол, уничтожать биение жизни, заменяя его искусной симуляцией… вот откуда взялось ощущение фальши.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Такое же… точно такое же, как то, что возникало, стоило посмотреть на королеву Вистарию. На мать. В прошлом — мать.

— Король с королевой — атхатоны? — резко уточнила Элейн.

— Король с королевой — да, — прямо ответил Эреол. Без всяких околичностей. Не пытаясь утешать.

Одна из черт, которые она ценила в наставнике больше всего.

— И они исчезнут, если… Что ты сделал с ЛартʼТаором? Как уничтожить чужого атхатона?

— Механизм один. Обернуть магию против ее обладателя. Тогда она теряет свои свойства и разрушается. Самоуничтожение. Я применил к ЛартʼТаору заклинание правды, вот и все. Сама личность, заключенная в атхатоне, могла не знать о ЛʼАррадоне ничего. Но когда на атхатоне лежит настолько сильный отпечаток магии его создателя, можно говорить через тело с самой этой магией. Что я и сделал. Считай, что я разговаривал не с ЛартʼТаором и не с его бледной тенью, а с тенью самого ЛʼАррадона… и это почти истина. Только ЛʼАррадон называет меня мальчишкой. Остальным это не приходит в голову в силу разницы в возрасте.

Элейн выслушала это очень внимательно. Заставила себя задуматься над каждым словом. Что угодно, любые магические дебри. Только отвлечься. Только не представлять себе всю подоплеку. Только не думать, каким образом было создано то, что она считала странно изменившейся, предавшей, забывшей прошлое… но матерью.

Матерью, которая на самом деле уже не могла ни предать, ни забыть, потому что давно покоилась… нет, не думать. Не думать, что ЛʼАррадон делал с телами.

Теория лучше.

— И как тогда уничтожить остальных, которые в Ивстане? Поговорить с каждым по душам при помощи заклинания? — Элейн с неудовольствием услышала в собственном голосе непривычные истерические нотки, плохо замаскированные под неумелую иронию. — Это поможет справиться с ЛʼАррадоном?

— Нет. Наоборот. Нужно уничтожить ЛʼАррадона. Тогда его создания исчезнут сами по себе.

Эреол чуть приподнял пакет с песком.

— Останки тела атхатона. У меня есть частица магии ЛʼАррадона, с помощью которой я теперь изготовлю зеркальный клинок. А такой клинок — это и есть сгусток силы. Его силы. Она не может обратиться против своего обладателя сама. Но тот, кто сумеет заставить ее это сделать, способен ослабить ЛʼАррадона или даже убить. Об этом и говорил ЛартʼТаор, это и есть ключ — он сам был ключом…Пойдем, Элейн. Пора возвращаться к Детям моря. У меня есть примерный план. Если все пройдет гладко, то через два дня с ЛʼАррадоном будет покончено.

Эреол сделал приглашающий жест рукой и направился к выходу из зала. Шаги гулко отдавались эхом под высокими сводами. Элейн какое-то время смотрела ему вслед.

Будет покончено.

Судя по этому неприкрытому ликованию, шансов у них много. Или Эреолу просто кружит голову близость возможной победы над старым врагом. Если только ему вообще что-то могло вскружить голову за семь веков…

Атхатоны. Разрушение, прах и исковерканная, потревоженная в своем закономерном и правильном спокойствии смерть.

Ликование. Праздник на костях.

Элейн постояла еще немного и пошла следом за Эреолом. На костях? Впечатлительность не относилась к его характерным чертам. И что такое смерть нескольких десятков или сотен людей для колдуна, которому уже несколько веков?

Пора бы уже привыкнуть.

***

Автомотриса с мерным тихим стуком неслась вперед. В вагоне горел яркий свет от сияющих нитей под потолком, за окнами мелькал грубый камень туннелей.

Элейн успокоилась. Точнее, не успокоилась, а постаралась загнать потрясение и шок как можно глубже, чтобы осмыслить все потом, когда останется в одиночестве. В конце концов, с самого начала можно было предполагать нечто подобное. И мать с самого начала не казалась ей родной и знакомой. Все прошло, все рассыпалось руинами и поросло травой еще десять лет назад, так зачем плакать сейчас, узнав подробности? Она продолжала цинично твердить это себе до тех пор, пока слова не начали путаться в голове.

Поросло травой и рассыпалось руинами…

— А что насчет разрушенной части замка? — поинтересовалась Элейн, с усилием отрывая взгляд от монотонного красно-серого фона за окном. — Ты говорил, что это важно. Это связано с атхатонами?

— Это дает примерное понятие о масштабах подделки… — задумчиво ответил Эреол. Душевные метания подопечной его, казалось, не волновали ни капли. — Почему Кервелин после победы переехал в Ивстан вместе со всем двором? Ведь в Угларе у него был пусть не такой роскошный, но удобный и вместительный замок. Так зачем ему понадобилось переселяться — не превращать ивстанский дворец в официальную резиденцию, а переезжать туда окончательно? К тому же его собственный замок уцелел, а ивстанский был сильно поврежден. Не говоря уже о том, что столицу новосозданной империи делают, как правило, в столице главной страны, а не одной из завоеванных. Какая там официальная версия?

— Что Кадмар расположен в гораздо более удобном месте, недалеко от океана, пути к нему свободнее, из какой части континента ни отправляйся… и дворец в горе надежнее обычного здания, построенного на равнине, — послушно вспомнила Элейн прочитанные в газетах пояснения. — Звучит логично.

— А ремонт при переезде не сделали, наверное, потому, что ЛʼАррадон обещал быстро восстановить помещения магией. И восстановил, — хмыкнул Эреол. — У меня есть одно предположение, но оно требует проверки. Заметь, все разрушения проявлялись после вспышек ярости ЛʼАррадона. То есть после некоторой утраты контроля над собой. А раз так, то можно предположить, что обстановка замка и все эти роскошные тщательно отделанные стены — тоже что-то вроде атхатона. Только неодушевленного. Искусственная декорация, наложенная на ткань реальности. И ее существование было точно так же завязано на магию ЛʼАррадона. Это часть слаженной системы атхатонов, соединенных между собой вполне реальными жизненными узами. Своеобразная среда обитания, созданная специально для искусственных существ, чтобы обеспечивать их магической подпиткой. Из этого вытекает другой вопрос…

Элейн молча слушала. Слишком много. Слишком много всего за один день. Это Эреол мог сопоставить все загадки и получить полную и ясную картину событий. За мыслью Эреола нужно было еще угнаться. А ей, Элейн, хватило и малой доли всего этого, чтобы потерять душевное равновесие.

Самовнушение перестало работать. Вместо него появилась злость. На Эреола — даже больше, чем на далекого и призрачного ЛʼАррадона. Колдун, которому давно плевать на мысли и чувства живых людей, пока их силы можно тянуть через вадриты!.. Оба они хороши — вечные соперники. Но волею судьбы Элейн довелось стать союзницей только одного…

Она одернула себя. Все это было известно и раньше. Нужно держать себя в руках.

— Какой вопрос? — спокойно поинтересовалась она.

— Каково соотношение атхатонов и живых людей при дворе, — сказал Эреол.